Матрос Специального Назначения - Андрей Загорцев

Надо же, кто-то даже попал! Ещё заплыв? Снова по номерам? Капитан-лейтенант! да ты с ума сошёл! сколько можно издеваться над личным составом?! Всё, пошли снова, плывём, опять магазин больно давит на позвонок. Разворачиваемся, тут уже обдуманно — шланг в зубы, мордой в воду. Толчки магазина в плечо. На берег. Надеюсь, это всё, время уже к обеду, даже резиновая лодка не понадобилась. Нет не всё! короткий перерыв, протираем оружие и отрабатываем норматив посадки в лодку. Потом в полном снаряжении бегаем с лодкой по песку. Потом ходим на вёслах. Руки отваливаются, ужасно охота пить. Вон воды сколько, пей — не хочу! Да вот только одна проблема — вода солёная и невкусная. От неё и проблеваться можно, да и хлебнёшь «забортной» — жажда только усилится. Походили на вёслах, начали отрабатывать перевороты лодки во всём снаряжении и с оружием. Сил, карабкаться по крутому надутому резиновому боку, уже нет.

Ну так может, хватит? Урррааа! На берег. Вытащили лодку, сидим в положении стрельбы с «колена», зыркаем по сторонам. Всё, перерыв. Только Поповских снова схохмил над нами. Мы не побежали в часть на обед. Не приехал ротный старшина Аничков с термосами. Вся группа начала среди скал оборудовать днёвку. Я скреплял резиновыми жгутами плащ-палатку и вполголоса допрашивал Федоса:

— Саня, как так мы без обеда будем? Я жрать хочу, капец! желудок аж сводит! у меня во фляжке только чай с завтрака.

— Неа, не будем, мне каплейт сказал, расход (заявка на перенос на более позднее время) на группу — на обед не оставлять и пайки с баталерки не распечатывать. Они его личной печатью и пластилином опечатаны, типа на случай войны или еще чего, так что трогать нельзя…

— Жопа, надо было хоть на завтраке хлеба припрятать по карманам. Пофиг чтобы старшаки сказали, я сейчас за кусок хлеба готов на задних лапках стоять…

Под выступом скалы натянули скрепленные плащ-палатки, придавили их камнями. Внутрь сложили рюкзаки и жилеты. Под надзором Поповских соорудили из камней очаг и светоотражающий экран для костра.

— Группа, разрешаю сушиться и обедать, — с ухмылкой оповестил каплей, — заместителю командира группы старшине второй статьи Федосову выделить личный состав для поисков чего-нибудь съедобного и разведения костров.

Вот молодец! И где же мы здесь найдём продукты питания? Тут можно подумать под каждой скалой лежит по палке колбасы и по бутылке лимонада. И снова мне в этот день не повезло. Меня назначили в «продовольственники», с дровами-то намного проще вон на берегу сколько сушеного топляка, а где здесь еду брать. Старшаки, сидевшие наверху вряд ли чем поделятся, а до носа уже долетает небесный аромат разогреваемой тушёнки. Побродили среди скал в поисках пропитания — только ветки, выброшенные на берег, да водоросли. Я по тропинке пошлёпал наверх. Старшаки, собравшись в кучу, сидели возле костра, курили, что-то друг другу рассказывали и громко смеялись. На костре между камней стоял армейский трехлитровый камбузовский бачок, при помощи проволоки переделанный в котелок. Над бачком тоненькими струйками вздымался ароматный пар.

— Картошка уже готова, может еще баночку тушняка закинем?

— Не, макай сухарями в суп.

— Не лезь яйцами в солонку!

— В кашу лука подкрошите, — то и дело раздавалось от костра.

Живот скрутило голодной судорогой. Старшаки, сидевшие возле костра, заметили мою унылую фигуру.

— О, смотрите, караси поповские хавчик ищут! прячьте котелок и банки щас, драться кинется!

— Что, карасик, не прошарили сами, теперь голодаете? не смотри на нас взглядом срущей собаки! Выживание, товарищ матрос, штука серьёзное — так что вали отсюда! не порть нам аппетит… идите, вон крабиков на берегу ловите.

Я уныло поплёлся обратно вниз. Ловить здесь абсолютно нечего. Тут меня снова окликнули:

— Эй, карась, как там тебя?

— Брейк, — подсказал я, радостно встрепенувшись.

— Один мудрый совет вашей группе от мудрых пескарей: когда жрать соберетесь, первую пайку — непременно командиру! и замку не забудь.

— Ага, не забуду, только нам всё равно жрать нечего.

— Не ссы против ветра! с Попом не пропадёте, по любому пожрёте…

Спускаясь вниз, я в унынии пинал мелкие камешки ногами. Странный юмор у старшаков, вряд ли Поповских тащил в своём рюкзаке съестные припасы на всю группу. Не командирское это дело. Или может Федос, чего не договаривает? Да нет, вряд ли Алексан Палыч врёт. Если бы у него было что-то припрятано, давно бы раскололся. Значит будем жрать водоросли, а если получиться, то поймаем какого-нибудь полудохлого крабика. Может другие «продовольственники» чего-нибудь нашли, пока я выслушивал старшаков. Поиски съестного у других матросов были еще более неудачные, чем мои — я хоть пара от супа понюхал. Найденное старое дырявое ведро положение не спасало. Поповских только улыбался и насухо протирал свой автомат. Закончив с этим приятным занятием, он, как был в трусах и тельняшке, закинул автомат за спину и подал команду:

— Группа! Строиться! форма одежды — номер раз! оружие — на себя! заместитель — на днёвке на охране имущества…

В одних трусах и с автоматами в положении «на ремень» мы построились лицом к морю. Сквозь шум прибоя пробивались «стоны и визги» наших пустых желудков.

— Агентурная подготовка, тема — схроны и тайники, — объявил нам каплейт, — вышагивающий вдоль строя, — итак, товарищи матросы, разведчик прежде всего не только должен бегать, прыгать с парашютом, выходить «шлюзованием» с борта подводного средства доставки. Разведчик, прежде всего, должен уметь думать, анализировать и сопоставлять всю информацию, которой он обладает и получает непрерывно в ходе проведения разведывательных мероприятий. Рихтер! — обратился он к нашему разведчику-матросу по фамилии Рихтман, — как ты думаешь, матрос, сколько на этом учебном месте до вашего прибытия занималось разведывательных групп?

— Много, товарищ каплейт! — браво ответил Рихтер и сопроводил ответ урчанием желудка.

— Ответ правильный, — продолжил капитан, — информация о том, что здесь постоянно проводятся занятия «на воде», была у вас уже в мозгу, вы сами занимаетесь здесь уже не в первый раз, и должны догадаться, что ваши предшественники занимались на этом учебном месте. Расстояние до части большое и, соответственно, что делали разведчики, чтобы обеспечить себя питанием? Зелёный, с тебя ответ!

— Брали пайки с части! — выпалил ответ Зелёнов.

— Точно так, могли обеспечиваться пайками, старшина роты мог в термосах поднести обед, но, сами понимаете, старшина роты с обедом не будет прыгать к вам в тыл, когда вы на задаче. А вот теперь тому, кто отгадает, к чему я клоню, тот получает приз — сутки к отпуску, то есть минус сутки ареста!

К чему же он клонит? Мозги лихорадочно заработали, перебирая кучу вариантов. Тааак! А что он нам в начале построения сказал? «Агентурная подготовка, тема — схроны, тайники. А старшаки наверху сказали, что когда будем жрать…» Не успев даже додумать, я вскинул руку вверх, сигнализируя командиру о готовности дать ответ. Однако не один я такой умный, еще пара матросов вскинули руки.

— Габой, — определил отвечающего командир. Матрос по кличке Габой (производная от фамилии Дудкин), начал бойко отвечать:

— Скорее всего, на территории пляжа находится хорошо замаскированный схрон с продовольствием, оставленный предыдущими разведгруппами!

— Есть сутки к отпуску минус сутки ареста, — обрадовал разведчика капитан-лейтенант.

— Служу Советскому Союзу! — радостно отрапортовал Габой.

— Внимание, группа! в боевой порядок! проводим досмотр пляжа!

Мы рассыпались по парам в цепочку до самой кромки воды и начали прочёсывание. Схрон обнаружил Зелёный. С виду это была неприметная кучка камней. Если бы не знали, что ищем, на эту кучу бы и не обратили никакого внимания. Однако Зеленов первый догадался, что куча по своим очертаниям напоминает пятиконечную звезду и начал её разбирать. Разобрал и обнаружил туго набитый «МГ» и резиновый резервуар для воды «РДВ-12». Недаром Зелёный был старше нас на пару лет, он не заорал и не запрыгал от радости — просто поднял вверх руку, привлекая внимание.

Герметичный мешок был туго набит банками с консервами — тушёнка, каши, рыбные, — несколько провощенных бумажных пакетов с заплесневелыми сухарями, несколько пачек индийского чая, а в полиэтиленовом пакете большими кусками сахар-рафинад, пакетики с солью и специями, пакет с рисом, банка с консервированной картошкой.

Чтобы не создавать ажиотажа, мешок и резервуар передали в распоряжение Федосова. Тот отобрал продуктов на количество личного состава, взял пачку чая, несколько кусков сахара и пакет с сухарями. Коком Федос назначил сам себя, меня определил к нему в помощники. Остальные разведчики продолжали прочесывать пляж, собирать сушёный топляк и нести службу в дозорах на «фишках». Вскрыли трехлитровую банку с консервированным картофелем и слили из неё рассол, чуть промыли пресной водой и начали варить суп, добавив в воду тушёнки. Хорошо, что комбинированный котелок с кружкой и ложкой всегда находился у нас в рюкзаках, являясь непременным элементом снаряжения на любые занятия. Пока Федос занимался супом, я в нескольких котелках разогревал перлово-гречнево-рисовую кашу, перемешивая её с тушенкой, отшкребал плесень от сухарей, кипятил в нескольких котелках воду для чая. От греха подальше, чтобы ничего ни съесть, я залез в медицинскую сумку нашего группного медика Рихтера, оторвал от индивидуального пакета кусочки ваты и запихал их себе в нос. Федос увидев меня с ватой в носу, покрутил пальцем у виска и начал яростно мешать ложкой густое варево.