Зима 1238 - Калинин Даниил Сергеевич

– Бе-е-е-е-е-ей!!!

– Хур-р-р-р-р-а-а-а!!!

Дрожит земля под копытами тяжелых коней, выкрикивают вой боевые кличи, бодря себя – до столкновения остаются считаные мгновения… И вот с грохотом сошлись два конных войска под хруст копейных древков и дикие крики раненых людей и животных! Протаранили гриди первый ряд поганых во встречной сшибке, вышибая ворогов из седел на разгоне или насквозь пробивая тела их пиками! Потеснили русичи и второй ряд нехристей, врубились в третий… И завязли в густой массе вражьих всадников. Тогда пошли в ход крюки чжид, стягивающие с седел уже дружинников, рубят поганые орусутов длиннодревковыми копьями-«пальмами», перенятыми у народов Сибири…

Потеряв разгон, гибнет дружина Мурома в неравной схватке с тургаудами, давящими русичей числом, и, по чести сказать, не особо и уступают им монголы в вязком ближнем бою… Между тем левое крыло воев, бывшее до разворота к врагу головой колонны, упорно теснят хасс-гулямы, спешащие вступить в схватку у пороков!

Тюрки – храбрые, жадные до битвы батыры, и, чуя свое численное превосходство, они яростно пробиваются вперед, смело бросаясь в схватку! И вот уже пал подрубленный стяг Мурома, свалился с коня смертельно раненный хлестким ударом сабли князь Юрий Давыдович, а в возникшую брешь между его дружиной и рязанцами ворвались поганые, окружая воев Юрия Ингваревича… И уже торопятся вернуться в бой все новые сотни татар, до того бежавшие от дружинников, но воодушевленные атакой ханских гвардейцев!

…Давно уже зашло солнце. Но все еще кипит у самой кромки рва безнадежная, яростная схватка нескольких сотен уцелевших гридей и тысяч, многих тысяч поганых. Кипит, освещенная пламенем бесчисленных стрелометов, доброго десятка вихревых катапульт и шести манжаников… А у последнего из подожженных пороков уже в кольце ворогов бьется рязанский князь с горсткой ближников!

Все еще рубит татар Юрий Ингваревич, в каждый удар вкладывая отцовскую боль и ярость! Мстит он нехристям за вероломное убийство сына своего Федора – наконец-то мстит! Ибо сейчас уже не князь он, не воевода даже, не сотник – простой воин, который наконец-то может дать волю своим чувствам! Ибо жизни его осталось – на один глоток воздуха, на один удар харалужного меча! Последний удар, прежде чем сверкнет в полумраке монгольская сабля, отражая блики пламени… Сверкнет, устремляясь к глазам князя.

Пытался помочь своим воевода Яромир, даже успел пару сотен пеших дружинников вперед послать, и те перелезли через ров по монгольским штурмовым лестницам! Но что толку от двух сотен воев, когда со стороны поганых в бой вступают тысячи?! Вскоре не до того чтобы помочь своим стало – успеть бы отступить, перелезть по лестницам, прежде чем вновь приблизятся ко рву лучники-хабуту и расстреляют спасающихся ратников в спину… А ворота не открыть – смерзлись камни, коими изнутри заложены проходы в башнях северной, южной и восточной стен града!

Да, смелой была попытка спасти город, но сгинули дружины Мурома и Рязани, так и не доведя начатое до конца…

Я проснулся в поту, заполошно дыша и бешено хватаясь за клинок сабли! Что это было? Где я?!

Некоторое время спустя приходит осознание, что я вновь стал свидетелем грядущих событий, что мне вновь было открыто будущее, столь подробно явленное во сне… И острая горечь потери, ненависть к поганым, ярость и жажда боя – все это одновременно заполонило сознание, призывая не думать, а действовать! Но как? Все ведь уже решено, на совете уже условились, что мы с Микулой отправимся на север, к князю владимирскому…

Но нет, нет, нет!!! Не могу я уйти! Не могу бросить соратников на смерть! Не могу обречь целый город, полный женщин, детей и стариков, на гибель, даже не попытавшись помочь им лично!

Ведь в явленном мне видении на четвертый день, считая уже наступающий, пала практически вся дружина – и конная, и пешая! И пусть тысяч десять татар русичи угробили, оставшееся ополчение и неполная тысяча гридей крепость уже не отстоят! Даже если Кречету и Коловрату удастся вылазка, и они сожгут оставшиеся пороки – что очень маловероятно! – Средний город все равно падет. Татары догадаются или сжечь его стены, или подорвать ворота!

Подумать только, у Батыя есть порох! Есть пороховые бомбы! Все попаданцы в эпоху монгольского нашествия, про которых я читал, изобретали порох или имели прямой доступ к огнестрельному оружию. Но зачем изобретать то, что китайцы открыли еще в девятом веке нашей эры?!

Блин, я же ведь когда-то читал, что монголы использовали в боях те же горшки с порохом в качестве фугасных бомб! Читал – и благополучно забыл! Но ведь Чингисхан якобы отдавал предпочтение жидким огнесмесям… Однако факт есть факт. Батый располагает порохом… Батый и монголы – не я!

Какое-то антипопаданство получается: у врага имеется то, что, по всем канонам жанра, должно быть изобретено и использовано мною… Горькая усмешка исказила мои губы: навь не дала мне ровным счетом ничего, что могло бы помочь победить поганых! Ровным счетом ни-че-го! Просто теперь я знаю, что вылазка конной дружины не увенчается успехом и что у монголов есть порох.

Порох… Повторяя про себя название взрывоопасной смеси, словно мантру, я попытался удержать в сознании мелькнувшую и едва не пропавшую было мысль. И мне это удалось.

А потом я начал думать, взвешивать, примеряться… И наконец я понял, что был неправ. Видение все же дало мне подсказку. Даже не то что подсказку – мне буквально указали, что нужно сделать, чтобы спасти Рязань!

Н-да… Рискованно задуманное мной предприятие, смертельно рискованно. Но, понимая, что в моих руках ключ к спасению города – и, возможно, к победе над монголами в принципе! – разве могу я поступить как-то иначе и не пойти на этот риск?! Ответ мне точно известен… Нет, не могу!

Глава 15

Как же предательски ярко светит луна в эту ночь… В вышине нет ни единого облачка, и густо усеянный звездами небосвод вкупе с полной луной заливают землю белесым, призрачным светом, отражающимся от снега. Жутковато… Жутковато было бы даже просто прогуливаться в эту ночь по чистому полю, не подкрадываясь к лагерю многотысячной орды!

Впрочем, окажись я один в поле в зимнюю ночь, мне было бы не менее страшно. Просто страх был иного толка – страх мистический, страх пугающих мыслеобразов и фантазий, что неминуемо преследовал бы меня своими сюрреалистическими картинками, стремительно размывая грань между реальностью и миром выдуманных призраков… Но я-то не один, вовсе нет! Нас четверо!

А впереди, за стеной отвесно склоненных к нам надолбов, забылась в тревожной дреме стоянка целых трех туменов. То есть тридцать тысяч татар – может, чуть меньше, но ненамного! И коли дозорные окажутся чересчур бдительными или кто-то из поганых не вовремя проснется и решит выпытать, куда идут четверо нукеров, почему не спят, дело может кончиться плохо. Даже наверняка оно кончится плохо…

– Егор, мы ведь вчера все обсудили. Вы с Микулой отправляетесь к князю Юрию Всеволодовичу…

Подняв вверх руку с раскрытой ладонью, я прервал речь удивленного и немного настороженного Кречета, после чего обратился ко всем собравшимся у костра – к слову, все тем же, с кем вчера мы уже обсуждали дальнейшую судьбу дружины:

– Братья, я был неправ. Неправ, потому что не знал, что у поганых есть огненное зелье, кое они добыли в далеком Китае. И нет, это не «огненна густа вода», что мы уже успели увидеть в действии. Это гораздо более страшное оружие…

Собравшиеся заметно напряглись, бросив друг на друга пару быстрых обеспокоенных взглядов, но я уже поспешил продолжить:

– Но это и хорошо – для нас хорошо. Потому как поджечь горшки с жидкой огнесмесью просто бы не получилось. Потому как пришлось бы долго колоть их, и во множестве, чтобы вызвать сильный пожар. А это привлекло бы внимание поганых, да и вызванный нами пожар можно было бы потушить. Но китайское огненное зелье – оно горит совсем иначе. Оно… – Я немного запнулся, размышляя, чем бы заменить слово «взрывается», после чего выдал следующее: – Будет достаточно поджечь хотя бы один горшок с огнесмесью, чтобы сгорели все они! А без этого китайского зелья, я уверен, поганым не взять Рязань. По крайней мере, не отозвав от Переяславля Субэдэя с его ополовиненными туменами. Однако коли тот снимет осаду с города, то и владимирскую рать будет возможно провести на помощь Рязани тайными лесными тропами! Нужны лишь дружинники из местных, кто их знает… Гонца к Юрию Всеволодовичу послать нужно обязательно, но может статься, что все решится уже здесь. А потому я остаюсь, в том числе потому, что только я знаю, как поджечь зелье.