Заложница Демона (СИ) - Бессмертная Майя

И это будет на моей совести.

Что-то многовато на неё в последнее время свалилось. Так, гляди, и на путь исправления стану. Завяжу с теневым бизнесом, пошлю Арчи куда подальше и уеду куда-нибудь в деревню, морковку на ферме выращивать.

— Наум Аронович, присядьте.

Врач умоляюще поднимает на меня глаза, и я сцепливаю зубы. Ладно уж, подожду, пока этот горе-папаша всё же узнает, от кого забеременела его Сарочка, а уж потом вытрясу всю информацию об Авроре из Марка Аркадьевича.

— С-с-с-скаж-жите только, и я пойду.

Бормочет, заикаясь, принимая из рук доктора стакан с водой.

Выхожу из кабинета, тактично прикрыв за собой дверь, и поднимаю глаза на плакат — улыбающаяся женщина поглаживает свой огромный беременный живот, а счастливый отец стоит чуть позади, с огромным букетом. А ведь всё так и есть. Только женщина может уверенно сказать, от кого она забеременела.

Ну, если она, конечно, не отъявленная шалава.

И я уверен, что Аврора, в глубине души прекрасно знает, кто отец её ребёнка. Остаётся надеяться, что Лоза перед смертью сказал мне правду — он больше не имел интимных отношений со своей женой после той волшебной ночи, когда она растаяла в моих руках, как молочный шоколад.

И я сейчас узнаю.

Наверняка. На все сто процентов.

И от этого результата будет зависеть абсолютно всё.

— Это правда?

В щёлке двери я наблюдаю какого-то оттаявшего, растёкшегося Наума Ароновича. Он сжимает в своих руках плотный конверт, отчаянно прижимая его к своей впалой груди.

— Результаты у вас, Наум Аронович. Сразу из лаборатории. Вы сами вскрывали конверт. Ошибки быть не может.

— Значит, дочки не мои, а этот малыш — мой?

Сглатывает слюну, и я вижу, как в его глазах копятся слёзы. Он поднимает лицо к потолку, щурясь от ламп дневного света, и принимается обмахиваться толстым конвертом.

— Да, простите, но это так. Две старшие дочери не от вас. А сейчас Сара Измаиловна беременна вашим ребёнком. И это, скорее всего, мальчик. Ошибка исключена. Примите мои сожаления…

— К чёрту!

Мужик в голубой футболке выдыхает слишком грубо. Судорожно всхлипывает так, что у меня по позвонку пробегают колючие разряды, грозясь тут же разорваться толпой огромных мурашек.

— Простите.

Приоткрываю створку, изумлённо наблюдая за картиной. Вот так жёнушка попалась этому Казанове! Родила ему уже двух детей и, как оказывается, они вовсе не его. Да, попал мужик.

С такой стервой как теперь дальше жить?

— Да пофиг! Марк Аркадьевич, вы не понимаете! Какая разница, от кого девчонки родились? Обе тёмные, смуглые, как моя Сарочка. Меня любят безмерно. Но они — девочки. Подрастут — и выпорхнут из семьи, сменив фамилию. А тут — сын. Это гордость, наследник. И он — мой!

Я опешил.

Посмотрел на мужика, как на сумасшедшего. Он серьёзно сейчас?

То есть то, что он несколько лет носил ветвистые рога и растил чужих детей — сущая ерунда? А вот сын — это серьёзно?

Ну, тогда можно за него только порадоваться.

Я бы, будь на его месте, тотчас бы развёлся с путаной, выгнав её и девчонок из дома. А новорожденного сына потом через суд отобрал, вручив заботы с ним какой-нибудь опытной няньке. Всё равно она бы воспитала его лучше, чем подобная шалава.

Но Науму Ароновичу, похоже, это не важно.

— Спасибо!

Кинулся на грудь доктору, целуя его попеременно, то в одну щёку, то в другую. Я закашлялся и постучал в створку.

— Не за что, Наум Аронович. Очень рад, что мы смогли вас порадовать. До свидания.

— Век вас не забуду, доктор! Родится сын — Марком назову!

— Ну-ну.

Марк Аркадьевич похлопал мужика по тощему плечу, проводив его до двери. Я откинулся в кожаном кресле, прикрыв глаза. Очень надеюсь, что доктор и меня сейчас обрадует не меньше, чем этого сумасшедшего рогоносца.

— Вот результат вашей экспертизы, Дмитрий Алексеевич.

Протянул мне жёлтый запечатанный конверт.

Подержал в руках, чувствуя, как от повисшего в воздухе напряжения закололо в кончиках пальцев. Рвано вздохнул, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

Никогда не думал, что буду так переживать из-за какого-то анализа. И не ожидал, что мне будет так важно знать ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Коньяк?

Марк Аркадьевич извлёк из верхнего ящика стола бутылку початого коньяка и поставил её передо мной. Поморщился, покачав головой.

— Спасибо, я за рулём.

Ох, не нравится мне настрой врача.

Выдохнул, впериваясь в его серьёзное лицо спокойным взглядом. Он чуть стушевался, опустив глаза. Заёрзал на кресле.

Быстро надорвал пакет, достав из него сложенный вдвое листок. Пробежал глазами по отпечатанным на принтере строчкам. Запнулся.

Сознание слегка затуманилось, а к горлу подступил вязкий предательский комок.

«Предполагаемый отец не исключается как биологический отец. Основываясь на результатах теста, полученному по анализу ДНК, вероятность отцовства составляет 99.9999 %».

— Мой ребёнок, да?

Пробормотал, кидая документ перед врачом. Он осторожно кивнул, пододвинув ко мне бутылку спиртного, и расплылся в добродушной улыбке.

— Не знаю, поздравлять вас или высказывать сожаление, но это так. Аврора Сергеевна беременна от вас. Ошибка исключена, Дмитрий Алексеевич.

— Можете поздравлять.

Выдохнул, схватив документ.

Поднялся с кресла, направившись к выходу.

— Поздравляю!

Обернулся, изобразив на лице спокойную благодарность. Мне не нужны его поздравления. Теперь мне нужно как можно быстрее решить все вопросы с Авророй и заставить её выйти за меня замуж.

Даже если мне придётся сделать это силой.

Глава 33

Аврора

*****

Задумчиво полулежу на диване, прислушиваясь к звукам за окном. Слышу, как по дороге, визжа шинами, проносится какой-то лихач и от подъезда тотчас раздаётся нервный женский голос, ругающей всех водителей и гонщиков отборными матерными словами.

Демон просчитался, оставив меня здесь, без какого-либо присмотра.

Стоит мне только высунуться в окно и позвать эту бабулю — божий одуванчик, рассказав при этом душещипательную историю своего заточения, как тут же к дверям Олесиной квартиры прибудет вооружённый до зубов ОМОН и вызволит меня.

Но я не стану этого делать.

Сейчас, по крайней мере.

И дело даже не в том, что сейчас я, как никогда, чувствую себя спокойно. Нет. Дело в том, что я совершенно не понимаю, что мне делать с тем физическим влечением, которое я отчётливо испытываю к своему похитителю. К тому, кто сделал меня заложницей.

К Демону.

Ещё пару дней назад я была готова поклясться, что готова сбежать, как только представится такая возможность. Мечтала избавиться от его опеки. Избежать взгляда чёрных, как печные угли, глаз и раствориться в мегаполисе, затерявшись где-нибудь на его окраине.

Но теперь…

Теперь, когда он предстал для меня в свете мистического рыцаря. Того, кто каким-то звериным чутьём почувствовал опасность, угрожающую мне и провернул операцию по моему спасению. Теперь я прониклась к нему каким-то тёплым чувством благодарности.

И сегодня утром, в прихожей, когда его властные пальцы вовсю исследовали моё лоно, я поняла, что безумно хочу повторения той страстной ночи. Пережить все эмоции заново. Умереть, и родиться как птица Феникс в его объятиях. Сгореть от оргазма с его именем на устах…

Демон…

Он пугает меня и будоражит. Я хочу его и ненавижу. Я жду его и больше всего на свете боюсь взглянуть в его глаза.

Шорох за дверью в прихожей заставляет меня напрячься, и я моментально сажусь на диване. Кто там пришёл? Таран с кормом для кошек или Демон? А может и вовсе, убийца? Тот Арчибальдов, про которого мне приказали забыть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Аврора? Это я.

Глухой баритон. Стальной, чувственный.

С какой-то ноткой теплоты раздаётся в прихожей, и я сглатываю слюну. Это он. Приехал. Снова.

Быстро запахиваю кардиган песочного цвета, тихо радуясь, что на этот раз я не забыла надеть нижнее бельё. Если этому мужлану приспичит снова залезть мне между ног, он наткнётся на преграду.