Путешествие в сны - Антон Леонтьев

А вот от второго – пюре с телячьими отбивными и чудным салатом – Ирина отказалась, потому что тарелку с аппетитной едой перед ней поставила добрейшая Калерия Афанасьевна. То есть у нее была возможность для того, что подмешать в пищу все, что угодно.

– Ах, как жаль, как жаль! – запричитала она, узнав, что молодая хозяйка не желает отведать второго. – Но тогда, быть может, хотя бы десерт? Отличный смородиновый мусс, вы его всегда хвалили!

Пробовать мусс тоже было небезопасно. Но Вадим, весьма натурально обеспокоенный плохим самочувствием жены, стал уговаривать ее перекусить, хотя бы и неплотно.

Тогда Ирина попросила принести ей чай и сырники в спальню – испечь последние предложила Калерия Афанасьевна. Ирина встала из-за стола и сказала, что отправится к себе. Вадим проводил ее, поцеловал и обнял.

Ирине хотелось оттолкнуть его, потребовать сказать ей всю правду или хотя бы то, что известно ему. Но делать она этого не стала. Вымученно улыбнувшись, она сослалась на то, что у нее болит голова.

Вадим тотчас переполошился, заявил, что позвонит доктору Гладышеву, но Ирина твердо заявила, что причин для беспокойства нет. Он снова поцеловал ее, а потом вышел из спальни, оставив жену одну.

Ирина быстро зашла с ванную, осторожно осмотрелась по сторонам, причем сделала это так, как будто осматривала мраморную плитку на стенах. В действительности она искала камеру.

Ирина не сомневалась, что камеры были установлены по всему дому, причем с одной-единственной целью: следить за каждым ее шагом. Камеру женщина так и не обнаружила, но не удивилась этому. В конце концов, работали профессионалы.

Она не знала, имелась ли камера в ванной. Люди, которые разыгрывали этот страшный фарс, явно не заботились о соблюдении неприкосновенности приватной сферы. Тут Ирина покраснела, вспомнив, что и то, как она занималась с Вадимом любовью, тоже наверняка было запечатлено какой-нибудь из камер. Или так и было задумано, с какой-то непонятной еще, но однозначно мерзкой целью?

Подозревать, что за ней следили и в ванной комнате, было ужасно, но она не могла допустить, чтобы они узнали о пилюлях, которые вручила ей медсестра. Ирина поймала себя на мысли, что она тоже думает о «них».

Они – это ее враги. Пока что у них не было имен. Однако Ирина знала, что со временем она их узнает. Потому что сдаваться она не собиралась. Ее целью было докопаться до правды, какой бы ужасной она ни была!

Поэтому она зашла в душевую кабинку и пустила воду. Ей не верилось, что камера установлена и здесь. Но даже если это и так, то требовалось просто дождаться, пока кабинка заполнится паром, и тогда никто не увидит, что она делает.

В руке Ирина зажала одну из сиреневых пилюль, полученных от медсестры. Намылив голову, женщина затем быстро положила размокшую пилюлю на язык и, набрав в рот воды, проглотила ее. Так никто не увидит, что она принимает противоядие.

А вдруг… Вдруг то, что она приняла, вовсе не противоядие, а яд? Ведь что она знала об этой медсестре? Даже ее имя было ей неизвестно! Но все равно ей она доверяла больше, чем Вадиму и тем более Калерии Афанасьевне.

Таблетка оказалась на вкус горьковатой, а в желудке возник легкий дискомфорт. Ирина выключила воду и оперлась о стенку. Если состояние ухудшится, придется позвать мужа.

Она чувствовала жжение, постепенно распространившееся на весь желудок. Больно не было, скорее неприятно, как при изжоге. Хорошо, что это чувство не усиливалось, однако Ирина все равно не знала, что и думать.

Когда она вернулась в спальню, то заметила экономку, а на столе стоял поднос. Ирина увидела румяные сырники, неизменный бокал молока и, помимо этого, чайничек.

Экономка отпрянула от сумочки, лежавшей на кровати. Плоскую коробочку с сиреневыми пилюлями Ирина оставила в ванной, запрятав ее среди множества тюбиков, баночек и скляночек со средствами для поддержания красоты.

– Ирина Владимировна, вот и ваш ужин! – провозгласила экономка, указывая на поднос. – Может быть, вы еще чего-либо хотите? Например, я могу сделать вам фруктовый салат! Или поджарить яичницу!

Она говорила намеренно громко, при этом оскалив свои крепкие белые зубы. Ирина не сомневалась, что до того, как она вышла из ванной, Калерия рылась в ее сумочке. Но ни пилюль, ни тем более нейтрализатора она там найти не могла.

Нейтрализатор Ирина спрятала в резную слоновой кости шкатулку, стоявшую в ванной, около большого овального зеркала – там лежала масса драгоценностей, перемешанных с бижутерией, заколками для волос и булавками. На их фоне крошечный металлический предмет, похожий на небольшую пуговицу, не выделялся.

– Нет, большое спасибо, – заявила Ирина, вытирая волосы полотенцем. – Я так вам благодарна, что вы приготовили легкий ужин. Желаю вам доброй ночи!

Намек был более чем прозрачный, но экономка и не думала ретироваться. Склонив голову, она стояла и смотрела на хозяйку.

– Прошу вас, Ирина Владимировна, попробуйте! Может, вам не понравится, тогда я быстро сделаю что-то другое!

Она явно хотела убедиться, что Ирина съест то, что ей было подано. Женщина отхлебнула теплого молока и механически откусила от сырника. Надо было отдать Калерии Афанасьевне должное – готовить эта сказочная ведьма умела, причем просто великолепно.

Странно, но как только она выпила молока и попробовала сырник, жжение в желудке немедленно исчезло. Ирина не знала, хороший это знак или плохой, но решила, что скорее хороший. Наверняка это означало, что противоядие действовало.

Убедившись, что Ирина выпила половину стакана молока, экономка, явно успокоенная, с улыбкой на лице вышла из спальни, пожелав хозяйке спокойной ночи. Значит, медикаментозную дрянь они подмешивали именно в напитки, в данном случае – в молоко.

Ирина жадно съела два сырника и запила их мятным чаем. Она надеялась на то, что доза противоядия достаточна для того, дабы вывести из ее организма токсины, вернее, не позволить им оказать свое опасное воздействие.

После Ирина почувствовала себя на редкость хорошо. В сон ее не клонило, как это бывало обычно, и она сделала вывод, что сиреневая пилюля подействовала. Потом она подумала о Людочке.

Эта мысль не давала ей покоя с того момента, как медсестра поведала ей невероятную историю. Ведь если Вадим – не ее муж, то и Людочка, стало быть, вряд ли являлась ее дочерью.

Она привязалась к крошке, этого Ирина отрицать не могла, но была ли это материнская любовь? Или кто-то пытался вложить в ее голову то, что Людочка – ее ребенок? Но зачем? И какую роль во всей этой драме играл мальчик по имени Алеша, который якобы погиб, сбитый грузовиком прямо на ее глазах.

Тут Ирина вспомнила: отчество Вадима было Алексеевич. Значило ли это… Значило ли это, что, по легенде, мальчик Алеша также был их ребенком и братом Людочки? Это объясняло наличие комнаты с детской кроваткой, украшенной голубым бантом, а также фотоальбома, в котором отсутствовала часть фотографий.