Исполнение предсказаний - Екатерина Корнюхина

Пожав плечами, Татка начала стаскивать с себя футболку.

Золотое платье ярко вспыхнуло под лучами солнца. Один зажмурился, его телохранитель отступил от Татки на шаг и прикрыл глаза руками. Разбойники, бродившие неподалеку, застыли на месте, а Илика замерла с открытым ртом.

Татка, держа футболку в руке, ждала, когда закончится этот столбняк.

Наконец Один открыл глаза, по рядам разбойником прошло движение, и чей-то неуверенный голос выкрикнул:

— Золотое платье! Один, это же второе предсказание!

Остальные подхватили:

— Второе предсказание!

Илика, бросившись к Татке, начала ощупывать платье, бормоча:

— Ее же зовут Злата, Злата…

— Злата! — стройным хором подхватили разбойники.

Один неожиданно напрягся и резко махнул рукой:

— Молчать, дурачье! Канцлер может заказать десяток таких платьев, и вы будете каждый раз орать про второе предсказание?

Крики смолкли. Разбойники смотрели то на сияющее платье, то на своего атамана, не зная, верить ли собственным глазам или словам. Одина.

— Та-атка, — протянул Андрей, уже приготовившийся к освобождению, — у него канцлеромания. Одевайся, номер не прошел!

Татка и сама не прочь была вернуть футболку на прежнее место, но мешала Илика, на которую крик Одина нисколько не подействовал.

— Настоящее… — шептала девчонка, оглаживая ладонями удивительную ткань. — Оно настоящее. Я так себе его и представляла… Все сходится — и золотое платье, и твое имя. Скоро все кончится, и мы вернемся домой!

— Вернешься, Илика, — вздыхая, Татка погладила девчонку по волосам. — Все вернутся домой: и ты, и мы тоже.

Но тут подскочил Один и отцепил Илику от Татки.

— Иди домой!

Девчонка уселась на землю, упрямо поджала губы и обиженно заявила:

— Там не мой дом! Мне надоело в лесу, Один! Я хочу в Разливы, к маме и сестрам!

У атамана сверкнули глаза. Подскочив к племяннице, он поднял ее с земли и, перекинув через плечо, быстро пошел прочь.

Татка надела футболку и, подойдя к ребятам, уселась перед ними на траву. За ее спиной по-прежнему маячил Годен, вокруг было полно разбойников, но никто из них не понимал разговора пленников.

— Мы ему ничего не докажем, — мрачно сказал Костя.

— А жаль, — отозвалась Татка.

— Здесь всем мерещатся шпионы Канцлера, — заметил Виля. — В конце концов, Одина можно понять. Если он охраняет подступы к острову и принцу, то именно так он и должен себя вести.

— Но мы не можем здесь оставаться, — напомнила Татка.

— Угу, — пробормотал Андрей. — Я от Левина ушел, я от Канцлера ушел, а от какого-то рыжего Одина и подавно уйду… Только кто бы мне руки развязал?

— О! — Костя указал подбородком куда-то за Таткину спилу. — Идет наш Робин Гуд… Ну, Татка, давай отрабатывай разрушенный Лабиринт.

Один тронул девушку за плечо:

— Ну, красавица принцесса, пошли. Не люблю, когда в моем присутствии разговаривают так, что я не понимаю ни слова. Я сегодня добрый и сразу жарить твоих приятелей не буду. Подожду до завтра.

— Ни пуха, Татка, — пожелал Виля, когда девушка поднялась с травы.

— И вам тоже.

Следуя за Одином, Татка постоянно ловила на себе любопытные взгляды разбойников. Видимо, на них золотое платье произвело неизгладимое впечатление.

Один привел ее в один из шалашей. Открыв тяжелую дверь, он пропустил Татку вперед. Оглядевшись, она уселась на охапку веток, покрытых каким-то тряпьем.

Атаман уселся напротив, сцепил пальцы на коленях и приготовился слушать.

— Один, — устало сказала Татка, — ты когда-нибудь видел, чтобы шпионы шли через ваш лес среди белого дня?

— Я много чего видел, — неопределенно ответил Один.

— Да? А как ты думаешь, если бы нас послал Канцлер, то неужели бы он не позаботился о более достоверной легенде?

Судя по тому, как быстро ответил разбойник, ответ на этот вопрос у него был готов давно.

— А он и позаботился. Он послал сюда мальчишек, чей возраст должен был уничтожить любые подозрения Он послал девушку, похожую на тех, что живут в речках. И он решил, что я попадусь на эту удочку.

— А платье?

— А что — платье? Хоть кто-нибудь знает, как оно должно выглядеть?

Татка вздохнула. В Одине не было злобы, он был спокоен, как человек, исполняющий свой долг.

Маленький костерок в глубине шалаша бросал отблески на шевелюру разбойника и делал ее похожей на еще один костер.

— Один, — неожиданно вырвалось у Татки, — если бы ты только знал, как я хочу вернуться домой…

Он качнул головой:

— Что же не возвращаешься?

— Не могу. Пока не исполнится третье предсказание, я никуда не могу деться из вашей страны.

Лицо Одина сморщилось, будто он собирался заплакать. Он поднялся и направился к выходу.

Оглянувшись на пороге, он сказал:

— Отдыхай, красавица принцесса. Пусть сон твой будет спокойным — тебя охраняет сам Годен, а от него трудно убежать. — И ушел.

Татка, обхватив колени руками, смотрела в гаснущий костерок и пыталась придумать что-то такое, что показалось бы подозрительному Одину похожим на правду.

От мыслей ее отвлекло слабое шебуршание в углу. Было похоже, что кто-то снаружи царапается в стену шалаша.

Подобравшись к стене, Татка поскреблась в ответ.

— Уже стемнело, — раздался из-за стены голос Илики. — Скоро все заснут, и вы сможете уйти.

— Спасибо, Илика, но… я не могу выйти и не знаю дороги.

За стеной прозвучал хриплый смешок.

— Здесь нет других дорог, кроме той, по которой вы ехали. Вы выйдете из лагеря там, где нет завала, и пойдете налево, никуда не отходя от поваленных деревьев. Через пять шагов там начинается трясина.

Девчонка умолкла, и Татка услышала слабый скрип. В стене образовалась и начала увеличиваться щель.

Скоро в ней показалась лохматая голова Илики, а следом пролезла она сама.

— Один часто меня здесь запирает, — прошептала она. — А я не люблю сидеть взаперти и сделала себе другой выход. Теперь иди, а я буду здесь — за тебя.

— Ты нам очень помогла, — ответила Татка. — Поверь, Илика, скоро все закончится, и ты вернешься домой.

— Для этого я тебя и освободила!

Татка осторожно просунулась в узкую щель.

Оказавшись на свободе, она осмотрелась и прислушалась. Кругом было темно и тихо. Только в середине лагеря пылал большой костер, возле которого Один разговаривал с двумя разбойниками. Других не было видно: вероятно, все отправились на покой.

Подивившись их легкомыслию, Татка, пригнувшись, побежала туда, где были привязаны ребята. Наткнувшись на здоровенного детину, раскинувшегося на голой земле под открытым небом, Татка подумала, что этот, как и все остальные, считает, что ночью в такую глушь никто не сунется. Припоминая всеобщий страх перед ними — от Феоны до Сморина, — Татка поняла, что, наверное, разбойники правы.

Она благополучно добралась до ребят и отвязала их от деревьев.

Никем не замеченные, они забрали своих вороных и, ведя их за уздечки, выбрались из лагеря разбойников.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Они встретили рассвет, сидя на берегу моря в ожидании начала отлива.

Конечная цель их путешествия — загадочный остром отшельников — возвышался скалистой громадой у самого горизонта. Море было спокойно. День обещал быть сереньким и теплым.

Андрей бродил у самой кромки, наблюдая за движением воды. А Татка с Вилей вынуждены были выслушивать Костино брюзжание.

— Татка, что-то я не заметил, чтобы твои переговоры с Одином были удачными. Зато обещаний было воз и маленькая тележка: я договорюсь, я не боюсь… Тат, что бы ты стала делать, если бы нас сегодня выпотрошили и воткнули бы осиновый кол в грудь?

— Мне кажется, Один только пугал нас, — ответила девушка, глядя вдаль.

— Пугал! — фыркнул Костя. — Да он и глазом бы не моргнул, отправляя нас на костер. По его разумению, так со шпионами и следует поступать… Ведь наше спасение было чистейшей случайностью. И я не уверен, что подобные «счастливые случаи» еще повторятся.

— Эй, эй! — закричал Андрей, размахивая руками. — Начинается отлив!

Подбежав к нему, Татка и братья с радостью заметили, что вода немного отступила вглубь.

Виля свистнул коням, бродившим неподалеку, те послушно приблизились, но выяснилось, что трогаться в путь еще рано. Песок был слишком мокрый, да и вода отошла недалеко.

— Нечего ждать, — сказал Андрей, подхватывая поводья своего коня. — Едем — прямо по воде.

Рассевшись по коням, ребята медленно и с некоторой опаской направили их с твердого берега на топкий песок, недавно бывший дном. Копыта вороных глубоко проваливались, и они, с трудом вытаскивая их по очереди, двигались медленно.

Ребятам казалось, что отлив идет слишком медленно, но когда Татка оглянулась назад, то увидела, что прибрежные камни остались далеко позади.