Разведывательно-диверсионная группа. «Слон» - Андрей Негривода

– Почему?

– Да их же веками строили! Там ходов и ходиков знаешь сколько?! Целые лабиринты под землей! Вот наши катакомбы в Одессе можно взорвать?

– Замахаешься! Там же...

– Вот и кяризы, то же самое...

– Ну, понял я... А что тогда?

– Ну что... Кота с «трехсотыми» на вертушках вывезли... Пошли дальше... Пока догнали 4-ю роту, почти полсуток прошло... Они там еще до нашего подхода в Шуфайи-Паин такого шороху навели – будь здоров!.. В общем... Через двое суток вернулись в Анаву и потихоньку начали обживаться, над ущельями, над самой дорогой и над крупными кишлаками, типа Достумхейль, Кар, Каламирамшах, Чимальварда, Арзава, Андабирасат, Бурджьяхель, строить сторожевые заставы... Вот такая она была, эта самая первая операция против Масуда... Правда, положа руку на сердце, месяца полтора на Саланге тихо было! То есть совсем тихо! Понимаешь? Долбанули мы их тогда здорово!..

Часть четвертая

«Афганский сверчок»

...Не привыкнуть никак к тишинеНа войне, на войне, на войне...Тишина – это только обман, лишьобман.По тропе крутой, по земле чужой,Мы выходим на караван.Караван – это фляга воды,без которой – смерть.Караван – это значит суметь.Караван.Убивать «шурави» им велит Коран.Караван, караван, караван...

1980—1982 гг. Афганистан. Панджшер...

Рейдовая рота

...В той, самой первой, операции в Панджшерском ущелье комбат майор Цыганков получил тяжелое ранение в голову, после которого в Афган больше не вернулся. Приказом командира полка его место, да и по справедливости, надо признать, занял капитан Фокстротин...

...21 апреля...

... – Разрешите, товарищ капитан? – Слон постучался в символическую дверь.

Здесь, в древней крепости Анава, вообще не было такого понятия – двери. Тем, кто несколько веков назад жил в ней и был здесь хозяином, они были попросту не нужны – к большому баю и так никто не войдет без разрешения! Потому, что его верные и проверенные не единожды в схватках суровые нукеры такого смельчака просто порубили бы саблями на шашлык, даже не спросив предварительно имени, звания и на кой хрен он сюда вообще приперся...

Здесь были только арки, обитые деревянными косяками...

Вот в такой косяк и постучался сержант.

– А-а! Андрюха! – Капитан явно был рад видеть «своего старшину». – Заходи, че встал, как неродной?

– Я по «личному», товарищ капитан...

Комбат поднялся из-за простенького, наспех сколоченного из грубых досок стола и подошел к Андрею:

– Та-ак!.. Человек, который со мной здесь с самого начала, уже почти полгода, которому дано право, не при подчиненных, конечно, а накоротке смело выражать свои мысли, невзирая на звания, который вдруг, в конце концов, обращается ко мне строго по уставу... Это может означать только одно – у него произошло что-то очень серьезное... – Фокстротин попытался посмотреть Андрею в глаза, но тот отвел взгляд. – Либо он хочет попросить что-то такое, что решить не во власти командира батальона...

– Абсолютно во власти...

– А тогда давай оставь-ка ты за порогом все эти реверансы, проходи, садись и рассказывай, какие проблемы...

«Хороший ты мужик, капитан! – подумал Слон. – Только не все решить в твоей власти... Далеко не все!.. А жаль!..»

– Слушаю тебя, Андрюха!

Сержант полез рукой во внутренний карман своей «афганки» и извлек на свет Божий листок бумаги, сложенный вчетверо:

– Вот, Валера... Рапорт...

Фокстрот развернул бумажку и прочитал вслух:

– Так!.. «Командиру батальона капитану Фокстротину, от старшины 9-й роты, сержанта Ошехи. Рапорт...– Капитан взглянул на Андрея и продолжил чтение: – В связи с усложнившейся обстановкой в зоне боевой ответственности роты и батальона в целом прошу вас дать ход моему рапорту о предоставлении мне разрешения на сверхсрочную службу, так как считаю своим долгом делиться накопленным в ходе службы в Демократической Республике Афганистан опытом с вновь призванными на срочную службу военнослужащими»... Дата, подпись...

Капитан положил листок на стол, разгладил его двумя ладонями, потом закурил свой любимый «Казбек» и долго, пристально смотрел на понурившегося «ротного старшину»... Долго и пристально, пока не докурил свою папиросу до конца...

– Что случилось, Андрюха?..

– Ничего, Валера... Просто подумал... Как ты и просил...

– Подумал... Ага... На тебя приказ на увольнение уже подписан! Через десять дней – домой!.. Че, не остопиздело тебе здесь? Только честно!

Андрей посмотрел прямо в глаза комбату:

– Честно?

– Как на духу!

– Хуже горькой редьки!

– Так вали домой, идиот! – рявкнул капитан. – Какого тебе здесь ловить?

Он поднялся из-за стола и прошелся по «кабинету».

– Не хотел тебе говорить до срока... Сюрприз хотел сделать... – проговорил он как-то зло. – Сегодня на построении... Медаль тебе пришла, старшина... «За отвагу»... Извини, сержант... Дважды я тебя на «Красную Звезду» представлял, а они там только на медаль и раскрутились...

– Да и хрен бы с ней! – рявкнул в сердцах Андрей и хрястнул по столу кулаком. – Я че? За медальки здесь воюю?

– А вот тут ты не прав! Это самая уважаемая солдатская награда!.. И ею и отцы наши, и деды, которые повоевать успели, очень гордились!..

– Извини, комбат...

– Вот так-то лучше!.. – Фокстротин уселся за стол и стал буравить взглядом «своего старшину». – А теперь расскажи, что случилось, сержант... Или я пошлю тебя на фуй вместе с твоим рапортом, и поедешь ты домой, как и запланировано! А ты, я так подозреваю, очень этого не хочешь!..

Андрей схватил со стола комбата карандаш и начал его нервно вертеть в пальцах. А потом, в какой-то момент, этот карандаш возьми да и сломайся пополам...

– Извини, Валера... – Слон положил обломки карандаша обратно на стол.

Капитан, внимательно следивший все это время за старшиной, смахнул на пол остатки ни в чем не повинного карандаша и грустно улыбнулся:

– Вчера из Баграма, из полка, батальонную почту привозили... Награды для вручения... Надо понимать, Андрей, что и ты почту получил... Никто не умер, старшина?

– Я умер...

Капитан опять встал со стула и, закурив, подошел к узкому окну-бойнице.

– Ну, в общем, я понял... – Он долго смотрел на горы, а потом тихо проговорил: – Что же они с нами делают-то?.. Прочитать-то дашь?

– Да там и читать-то нечего, командир. – Он положил на стол совсем уж худенький конвертик.

Фокстрот достал из него тетрадный листок и быстро пробежал по нему глазами:

– «Здравствуй, Андрей! Я так и не дождалась от тебя письма! Что ж... Значит, я тебе больше не нужна! И если тебе так уж все равно, то я хочу тебе сообщить, что 7 апреля, в свой день рождения, если ты еще не забыл, когда он, я выхожу замуж!.. Ты сам во всем виноват!»... Отправлено 1 апреля... – Фокстротин повертел листочек в руках, в надежде найти на нем еще хоть что-нибудь, но поиски его были бесполезны. – Это она так пошутила?

– На Кавказе не знают, что такое День смеха, Валера...

– Всего-то месяц не дождалась... Один месяц...

Фокстрот положил перед старшиной пачку «Казбека» и сам задымил, как паровоз.

– Всего-то месяц... Ты не обижайся, Андрюха, но... Она просто дура, эта Тамара твоя!!!

– Не моя она уже, Валера... Не-мо-я!..

– Значит, так, сержант! – Комбат, казалось, выдавливал из себя это решение. – Ход твоему рапорту я дам... И напишу от себя представление на прапорщика – тебе-то эта их «учебка» совсем «ни в жопе, ни в голове» – ты поболе иных офицеров знаешь!.. Но!!! Домой ты все же поедешь...

– Валера!..

– Не перебивай старших по званию, сержант! – насупился Фокстрот. – В отпуск поедешь! Тебе давно положено! Еще после Тадж-Бека!..

– Да на хрен мне!..

– Сержант Ошеха! – рявкнул Фокстротин.

– Я! – вскочил со стула Слон.

Все! Началась служба по Уставу.

– Вы свободны! Построение батальона в 12.00!

– Есть! Разрешите идти?!

– Идите!..

Андрей четко повернулся «Кругом!», как того и требовал Устав, через левое плечо, и вышел из «кабинета» комбата...

...21 апреля, 12.00...

– Батальон, р-равняйсь!!! Смирно!!! – скомандовал Фокстротин после докладов командиров рот. – Сержант Ошеха!!!

– Я! – ответил Андрей из строя.

– Ко мне!

– Есть!

«Печатая шаг» по утрамбованной до состояния асфальта земле «центральной площади» Анавы, «ротный старшина» подошел к комбату:

– Товарищ капитан! Сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл!

Фокстротин взял у своего нового «начштаба» красную папочку, раскрыл ее и стал читать:

– Приказом министра обороны Союза Советских Социалистических Республик, номер... от 12 апреля 1979 года. Сержант Ошеха, Андрей Дмитриевич, за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга в Демократической Республике Афганистан, награждается медалью «За отвагу»! Поздравляю, сержант! – Он протянул Андрею маленькую красную коробочку.