Ложные убеждения (СИ) - Романова Ева

Переминаюсь с ноги на ногу в проходе. Чувствую толчок в спину и по инерции делаю шаг вперед. Хотела было возмутиться, но Сергей, хмыкнув, уходит, закрывая за собой дверь, не оставляя мне выбора. Марк замечает мое присутствие и подняв на меня глаза, хмурится точно так же, как это делал его лучший друг несколько минут назад на балконе. Мужчина быстро со всеми прощается и захлопывает ноутбук.

— Все в порядке? — спрашивает он, подходя ко мне и кладет ладони на мои плечи, всматриваясь в глаза.

Да что ж вы все меня спрашиваете об этом…

— Почему ты спрашиваешь? — знаю, что вопросом на вопрос некрасиво отвечать, но все равно делаю это.

Марк подводит меня к напольному зеркалу в углу комнаты, и я охаю от неожиданности. Волосы растрёпанные, макияж смазан, платье перекошено, да и в довесок ко всему рана на лбу немного кровоточит. Черт, видимо до конца содрала корочку… Пытаюсь поправить прическу рукой, но ее перехватывает Марк и разворачивает меня к себе, смотря на ладонь с окровавленным пластырем.

— Что случилось? — вкрадчиво спрашивает он, прищурив глаза.

Вздыхаю и как на духу рассказываю ему обо всем что произошло, как только он вышел из той гостиной. Вплоть из-за чего я оказалась на балконе, где меня нашел Сергей. Рассказывала и смотрела на реакцию Марка. Ни один мускул не дрогнул на его лице, как будто он совсем не удивлен и это происходит каждый день.

Когда я закончила рассказ, меня вновь начало потряхивать из-за эмоций. Андрианов младший аккуратно усадил меня на край кровати и пристроился рядом. Пятой точкой ощущаю, что сейчас предстоит серьезный разговор.

— Во-первых, мне очень жаль, что ты стала свидетелем этой сцены, — Марк трет переносицу, — Во-вторых, я понимаю, как это выглядит со стороны и что ты вряд ли поймешь и примешь данную ситуацию.

Смотрю ему в глаза, пытаясь понять всерьез ли он сейчас говорит мне эти слова.

— Но это моя семья и она такая какая есть…

— И ты ничего не сделаешь с этим? — перебиваю его я возмущенно, вставая с кровати и теперь смотрю на мужчину сверху вниз, — ты так просто позволишь своему отцу морально и физически издеваться над женщиной, которая хоть косвенно, но приходится тебе родней?!

Марк тяжело вздыхает:

— Ты думаешь это так легко? Думаешь я не задумывался над этим? — в его голосе появляется нотка ярости, которая интуитивно заставляет меня сделать шаг назад, — О, еще как задумывался! Особенно, когда мама ушла и он начал бить меня. А потом появилась Эльвира и он переключился на нее. Конечно, я был рад этому! Только радость длилась до осознания момента, что в этом я виноват! Когда думал, что каждый синяк на теле мачехи моя вина. Ведь мама ушла из-за меня. Я так думал. Потому что каждый раз, когда он меня бил, он произносил имя матери. И мою комнату оставил такой, как ее обставила мама, чтобы я мучился и вспоминал о ней каждую гребаную ночь!

Он резким движением встает с кровати и подходит ко мне. Сжимает рукой мой подбородок, и я цепенею.

— Так что впредь, думай, прежде чем говорить, — цедит прямо в мое лицо, а я жмурюсь, не выдерживая его взгляда.

Сердце скачет галопом, когда он наконец отпускает меня и отходит к своему столу. Открываю глаза, пытаясь понять, что произошло, но ни одна мысль не лезет в голову, только перекати поле бьется об черепную коробку, перекатываясь туда-сюда.

— На счет Даши не беспокойся, она всегда была задирой и ей не нравится делить свою территорию с новенькими, — он усмехается, — видимо поэтому отец полюбил ее, как родную.

Марк берет салфетку из коробочки на столе и подходит ко мне. Поднимает руку к моему лицу, и я вздрагиваю, наблюдая за его действиями.

— Не пугайся меня, малыш, — шепчет и начинает аккуратно промакивать салфеткой кровь с моего лба, — Я ведь люблю тебя.

Говорит, а я задерживаю дыхание и смотрю ему в глаза. Бьет этими словами наотмашь, не давая мне опомниться от предыдущих. Признался в любви. Первый. Разве не именно эти три слова хочет услышать каждая девушка от мужчины, который ей нравится? Так почему же я не могу ответить ему тем же? Слова попросту не хотят срываться с губ. Но Марк этого и не просит, мягко улыбается и отходит чтобы выкинуть салфетку в урну под столом.

— Мне нужно будет улететь по делам в другой город. Доедем до дома вместе, а потом мы с Сергеем направимся в аэропорт, — поворачивается ко мне и смотрит, прищурив глаза, -Поехали? Надо уже заканчивать этот отвратительный вечер.

Не дожидаясь моего ответа, обнимает меня за талию и ведет к двери. А я как безвольная кукла следую за ним. Ощущение, что шестеренки в голове заржавели и со скрипом пытаются провернуться, но ничего не получается. Я не замечаю в какой момент на мне оказывается пальто и не попрощавшись, по-английски мы выходим из дома. Снег ударяет мне обжигающими искорками щеки и попадает в глаза. Поднимаю взгляд к небу: миллион белых мух кружится на ветру и стремительно падает вниз на камень подъездной дорожки. Почему-то перед глазами проносится момент из прошлого, который обжигает эмоциями, от которых бегут холодные мурашки. Почему, почему же я тогда не придала этому значение? Почему позволила своей памяти стереть воспоминания, которые в тот момент звенели тревожными звоночками в моей голове?

Глава 31

Марк.

Сижу в самолете и мысленно матерю самым благим и изощренным матом отца, который не сдержался и очень не вовремя решил учить свою жену уму разуму. Какого черта, не мог что ли окончания вечеринки подождать? Теперь думай, как отвлечь Лизу, чтобы она не вспоминала о том вечере хотя бы во время моего отсутствия.

Да и сам хорош. Яблоко от яблони… Закрываю глаза и тру переносицу, и сразу же ее перепуганные глаза возникают. Как лицо ее сжимаю. Какая послушная потом становится. Адское противоестественное желание обладать своим предметом воздыхания. Во всех смыслах. Чтобы радость испытывала только из-за меня… Счастье, грусть, боль, страх, желание, возбуждение… Только из-за меня. Если кто-то другой позволяет себе это делать — будет жестоко наказан. Я не привык делиться. Рычу на самого себя и поправляю джинсы. Как же хорошо летать чартерными рейсами, никто не сможет увидеть и осудить твою эрекцию.

Еще и командировка эта так ни кстати. Надо было Богатыреву именно сегодня филиал поджечь. Гребаный наркоман. Зато теперь есть за что прижать и распрощаться с этим мудаком раз и навсегда. Теперь его папаша не сможет вставлять палки в колеса и сыночка своего в психушку запрячет, откуда тот не то, что мстить, света белого увидеть не сможет. Как удобно все складывается.

Мысленно договариваюсь со своей совестью, что Лизе пока не буду говорить о том, что ей больше не угрожает опасность. Я успел изучить ее за эти несколько дней. Если скажу сейчас, то сразу же билет на самолет возьмет и свалит домой. А мне этого не надо. Пусть время идет, а потом само по себе все уляжется и никуда уже сбежать не сможет.

Немного даже веселюсь, разрабатывая этот план, но до тех пор, пока Серый не выходит из туалета, застегивая ремень на брюках и окидывает меня взглядом.

— Ууу, что-то ты сильно напряжен, брат. Спусти пар, тебе не помешает, — кивает головой в сторону стюардессы, которая выходит вслед за ним, поправляя потрепанную униформу и пучок на голове.

Кривлюсь, видя эту картину и отрицательно качаю головой:

— Спасибо, конечно, но мне свое приятнее будет.

— Свое только через пару дней увидишь, а расслабиться надо сейчас, — хмыкает Сергей, — Важные дела на полные яйца делать нельзя.

— Ничего, потерплю. Зато ярости будет больше, чтобы с обдолбышем расправиться и его папашей.

— Эх, теряешь хватку, Марк. Влюбленность тебя до добра не доведет.

Сергей садиться в кресло напротив и смотрит, не сводя с меня глаз. Хочется кулаком в его наглую рожу хорошенько припечатать. Раздражение за прошедшие события вновь накатывает волной. Отец, Даша, я напугавший Лизу. И все за один сраный вечер. Семейные посиделки никогда не заканчиваются хорошо, как обычно драками и потасовками. Но я надеялся, что этого не случится сегодня, так как отец пригласил своих деловых партнеров, перед которыми всегда образцово вел себя. В ином случае я бы даже порог дома не переступил, не говоря о том, чтобы вести туда свою спутницу.