Невозможная птица - Патрик О'Лири

Майк попытался вспомнить мушкетёров. Все, о чем он мог думать, была Аннетта и её груди. Что он там сказал о его маме?

– Это было в начале сороковых. Прототип Клуба Микки-Мауса. Я там был распорядителем. НУ КАК, МЫ ЕЩЁ РАЗВЛЕКАЕМСЯ?

Он прокричал эти слова, и Майк вздрогнул от неожиданности.

– Прости. Это была моя реплика, которой открывалось каждое шоу, – глаза Клиндера подёрнулись дымкой воспоминаний. – Лучшее время в моей жизни. Мне аплодировали стоя. Вызывали из-за кулис. Когда в тебе поселяется театральный чертёнок, от него чертовски трудно избавиться.

Да, Майк хорошо знал, что он имеет в виду. И это осознание потрясло его. Вот кого напоминал ему Клиндер – похотливый крикун, жизнерадостный жулик. Говорливый и одарённый. Никогда не сомневающийся в том, что у него есть право занимать место на сцене, не задумываясь, использующий свою власть. Всю жизнь распоряжающийся другими людьми, как шахматными фигурами, употребляющий свои таланты на приукрашивание и развитие идей, в которые не вкладывал ничего и за которые не брал на себя никакой ответственности. Чувствуя прилив тошноты, он понял: это было все равно что смотреться в зеркало.

Клиндер напоминал ему его самого.

Не обращая на него внимания, доктор продолжал:

– Они засняли несколько эпизодов, пытались продать их как киножурнал. Но на него никто не обратил внимания, – он улыбнулся. – Тогда они ибсенизировали меня.

– Ибсенизировали?

– Ну да, я стал совсем безобразным, когда мои гормоны вступили в игру.

Черт, как долго не загорается зелёный.

– Я был профи по части банджо, – пальцы Клиндера поползли по его обширному животу, он с ухмылкой принялся дёргать за невидимые струны. – Но я был уже совсем не мальчик. Никогда не замечал, что происходит с детьми-звёздами?

Да заткнётся ли он когда-нибудь? Господи, как же этот человек любит звук собственного голоса!

– Они так чертовски восхитительны, пока они дети. А потом наступает созревание. И вся их привлекательность сходит на нет, превращается в нечто смехотворное. Вот так и случилось со мной, – Клиндер закудахтал.

Это было абсолютно верно. Проклятье, этот красный свет собирается гореть вечно!

– Ибсенизировали?

– Настоящий Железный Дровосек. Из «Волшебника Страны Оз»[41].

Чёрная машина подъехала к ним и остановилась впереди, не закончив поворот. Она включила фары, но не двигалась с места.

– У него была аллергическая реакция на серебряный грим. Страшно было смотреть – едва держался на ногах. Тогда его место занял Джек Хейли. Парень, должно быть, сильно огорчился, узнав об этом. Джек стал звездой. Звёздный час Ибсена был, когда он танцевал с Ширли Темпл.

Он помнил это.

– Но она не стала безобразной.

– Да уж, она стала послом Соединённых Штатов в Мали или чем-то в этом роде.

– А Бадди выкачивал деньги в Беверли…

Клиндер улыбнулся.

– … Хиллз, вот именно.

– Плавательные бассейны, – сказал Майк.

– Кинозвезды.

Клиндер опять согнул пальцы, и как раз в тот момент, когда оба они были уже готовы воспроизвести в уме начало соло на банджо Флэта и Скраггса, залп крупной дроби высадил заднее стекло. Осколки посыпались дождём на их головы и плечи.

– Господи помилуй! – воскликнул Клиндер.

Пригибаясь, Майк разглядел толстого китайца, высунувшего дуло дробовика из заднего окна чёрной машины, подъехавшей к ним сбоку. Та машина, что была спереди, сдала назад, пока не коснулась их бампером.

Вот дерьмо, подумал он. Опять начинается.

Но Клиндер не испугался – он кипел от негодования.

– Эй вы, долбоебы, что это вы тут затеяли?! – Он высунулся из машины и со всей мочи заколотил в тонированное стекло чёрной машины, загородившей им дорогу. На его плечах блестели алмазы, как у Майкла Джексона.

– Кто это? – спросил Майк, затиснувшийся под щиток.

– Корректоры, – сказал Клиндер. – Кто же ещё? Они просто пытаются нас запугать.

Майк сел на сиденье, и стекло в чёрной машине опустилось. Темноволосая женщина в больших солнцезащитных очках улыбнулась из окна. Между глаз у неё было что-то вроде татуировки. Буква «Х».

– Доброе утро, доктор, – сказала она.

– Иди в жопу! Вам что, идиотам, делать больше нечего?

– Мы хотим поговорить.

– Ну так позвонили бы мне.

– Не с тобой. Как дела, Майк? – спросила женщина. – Пейджер ещё при тебе?

Он кивнул, с удивлением пытаясь понять, как она может быть связана с Такахаши. С азиатом, постоянно держащим руку в кармане.

– Они дали тебе пейджер? – брызгая слюной, забулькал Клиндер. – Да… Да ты имеешь представление, кто это такие?

– Не особенно, – признался он.

– Классические социопаты! – он поднял вверх палец. – Держись от них подальше.

Майка позабавило, что Клиндер не сомневался в том, что он будет повиноваться ему, как повиновались все остальные.

– Почему?

– Почему? Почему?!! Они убивают людей, вот почему!

– Мне казалось, ты говорил, что мы все здесь мёртвые.

Водитель чёрной машины прошептал: «Боже мой!»

– Да, мы все мёртвые, – сказал Клиндер.

– Так каким же образом, черт возьми, они могут убить мёртвых людей? – спросил Майк.

Клиндер закатил глаза.

– Они могут, понял? Я ручаюсь тебе в этом.

– Ты с ним или с нами, Майк? – спросила темноволосая женщина.

Клиндер или Корректоры? Таков ли был вопрос? Майк посмотрел на женщину с меткой между глаз. Сорок лет. Короткие тёмные волосы. Широкая кость. Её голос напоминал ему молодую Лорен Бэколл[42]: дым и гравий. Он перевёл взгляд на лысого, непомерно толстого Клиндера в его бумажной фуфайке. Человека, который загипнотизировал его, когда ему было десять лет.

– Что стало с Гейл? – спросил его Майк.

– Гейл? – Клиндер нахмурился.

– Женщина, с которой ты жил.

– А, Гейл, – доктор облизал губы. – Не знаю. Мы разошлись. Она была немного… ну, жёсткой. Не одобряла мои методы. И она никогда не ладила с пришельцами.

– Пришельцы сосут, – сказала женщина.

Клиндер хихикнул.

– Милая, какая богатая философия! Неудивительно, что у вас, ребята, столько приверженцев.

Выбор был сделан прежде, чем он успел даже осознать, что сделал его. Волна облегчения затопила Майка, когда он выбирался из «жука» Клиндера. У него было такое чувство, будто он был заперт в одной клетке с питоном. Он решил, что главным вопросом было – кто представлял большую угрозу для Денни? Клиндер или Корректоры? Сделать выбор не представляло труда. Клиндер был трусом. Как убивают Корректоры, он видел. Он объяснит им, что они охотятся не на того человека. Денни не опасен. Он же профессор, боже мой! Они вычеркнут его из своего списка, и все это сумасшествие закончится.

– Что ты делаешь? – окликнул его Клиндер.

Майк шёл к задней дверце чёрной машины.

– Вернись!

Женщина сказала:

– Заткнись, доктор.

– У них оружие, Майк.

– У меня тоже, – напомнил ему Майк.

Женщина улыбнулась.

– У нас много общего.

– У меня только один вопрос, Клиндер, – сказал Майк, облокачиваясь на бампер чёрной машины. – Если у них оружие, почему я не боюсь их? Почему я боюсь тебя?

Клиндер не отвечал. Он вытер лоб, очень быстро вновь покрывшийся обильным потом.

– Ответь ему, доктор.

– Объяснений может быть много. Стресс повлиял на твой выбор. Ты исчерпал свои силы. Ты находишься на стадии отрицания…

Майк рассмеялся.

– Или ты загипнотизирован, – сказала женщина.

Майк улыбнулся.

– Или я загипнотизирован. Тебе не приходило в голову, что я помню этот фокус, который ты проделывал со своим пальцем и голосом? Как я мог забыть это, доктор?

Женщина начала обратный отсчёт.

– Пять… четыре…

– Заткни пасть, сука, – сказал Клиндер.

– Три… – продолжала женщина.

– Заткнись!

– Два. Один, – сказал Майк и щёлкнул пальцами.

Трансформация не заставила себя ждать. Освещение вокруг изменилось – свет стал теплее и глубже. Женщина в солнечных очках оказалась гораздо привлекательнее, чем ему виделось. Буква «X» между её глаз исчезла. А плечи Клиндера были покрыты осколками стекла.

– Это тупик, Майк. Ты не можешь соревноваться с Колибри.

– Зелёный свет, – сказал Майк.

Чёрная машина, стоявшая перед «жуком», завернула за угол.

– Послушай, приятие – это наш единственный выбор!

– Док? – Он дождался, пока не стал уверен, что полностью завладел вниманием Клиндера. – Передай Денни, что я найду его.

Клиндер испустил вздох изнеможения, словно он в жизни не слышал ничего более абсурдного.

– Приходи ко мне, когда ты захочешь знать правду, – доктор выжал сцепление и рывком тронулся с места.

Разбитое заднее окно зеленого «жука» исчезло за углом. Майк понял, что больше не смог бы вынести общества Клиндера даже секунду, что гипноз был, видимо, единственной вещью, позволявшей выносить этого старого мудака.