Дочь опальной герцогини - Айлин Лин

звонко хлопнув раскрытой ладонью по столу, резко встала, – ведите к раббату.

Пора посмотреть врагу в лицо.

Слово "раббат" в этом мире значило почти то же, что и аббат в нашем, только никакого отношения к католичеству эта религия не имела. Тут верили в единого бога (монтеизм), все его называли Всевышний, божество неба и земли. Но система верований и обрядов, совокупность взглядов и представлений, объединяющая признающих их людей в единую общность были иными, не христианскими, не исламскими, не буддийскими. При этом местная религия не стремилась уничтожить магов. Наоборот, волшебники были инструментом в достижении целей Святости, так тут называлась церковь.

Под "аккомпанемент" этих непростых мыслей, ведомая молчаливой домоправительницей, добралась до лестницы, за которой был длинный полутёмный коридор с закопчёнными высокими потолками. У спуска на первый этаж мы столкнулись с лордом Лиамом, мужчина был, как всегда, хмур.

– Доброе утро, – улыбнулась я. – Как устроились?

– Доброе, леди Одри. Всё хорошо, спасибо.

– Вы завтракали?

– Да, только что поел. А вы куда направляетесь?

– Знакомиться с Норадисом, он желает меня видеть, – пожала плечами я, серо-голубые глаза сверкнули холодом.

– Простите, – кивнул он Грете и та, понятливо кивнув, отошла подальше, а Лиам, подхватив меня под локоток, подвёл к окну закрытому ставнями. – Леди Одри, будьте максимально осторожны с раббатом. Слушайте и кивайте, односложно отвечайте на вопросы.

– Я так и планировала поступить. Просто…

Мужчина вопрошающе вскинул брови, ожидая продолжения.

– Я не помню, какие тут отношения между королём и великим раббатором, – выдала я, а лорд-маг едва слышно поперхнулся.

– Мне кажется, вы вообще меня не слушали, – нахмурилась я, крепко поджав губы. – Я же сказала, что потеряла…

– Память? Я думал, это у вас такая игра. Потому что люди, утратившие воспоминания, ведут себя и говорят по-другому. Вы странная, уж простите, – несколько стушевался он, – но явно не больная.

Упс.

– Вот мне больше делать нечего! – фыркнула я, постаравшись изобразить максимально обиженное лицо, и, повернувшись к нему спиной, приподняла косу, по шее к затылку тянулся страшный шрам, и "бежал" дальше, теряясь в густых волосах. Он всё ещё иногда болел, но гораздо реже, и я могла спокойно спать, не мучаясь от неприятных ощущений.

– Что это? – ахнул собеседник и коснулся пальцами моей кожи, я невольно вздрогнула и отшатнулась.

Повернувшись к нему, криво улыбнулась:

– Не знаю как, но я вполне адекватно реагирую на действительность. Понимаю, что происходит, не забыла, как пользоваться столовыми приборами, и с какого конца натягивать платье, если вы об этом. Потеря памяти частичная, наверное, вам лучше объяснит лекарь.

– Откуда у вас такая рана? – серые глаза Лиама потемнели, став почти чёрными.

– Не знаю. Очнулась вся в крови в каком-то заброшенном коридоре королевского дворца, – честно ответила я, – потом едва доковыляла куда-то, где на меня наткнулись люди. Вроде как даже целителя вызвали.

Мы сверлили друг друга немигающими взорами, в итоге Кенсингтон устало выдохнул:

– Я вам всё расскажу, только с раббатом старайтесь не спорить, по крайней мере, пока, – повторился он. В его глазах читалась ничем не прикрытая тревога – молодой человек отчего-то переживал за меня. И мне на душе вдруг стало немного теплее, хоть кому-то, пусть совсем чуточку, жаль сиротку. Хотя жалость самое плохое, что может быть. Я не жалкая.

– Хорошо, – кивнула я соглашаясь.

– Ледюшка? – позвала меня экономка, я с трудом отвела взор от Лиама и подошла к домоправительнице.

– Всё будет хорошо, – всё же обернулась я к магу. – Не стоит волноваться, – и, не дожидаясь ответа, принялась спускаться по лестнице.

Очутившись на первом этаже, пересекли пустой холл и вошли в дверь, за которой оказался длинный коридор.

– В том конце, – взмах пухлой рукой налево, – кладовые. Направо несколько помещений: кабинет управляющего, три большие общие комнаты для служанок, далее кухня и комнаты для слуг-мужчин.

– Понятно, – кивнула я, шагая за Гретой.

Домоправительница остановилась напротив одной из дверей и, дробно постучав по тёмной полированной поверхности, замерла.

– Войдите, – донеслось до нас.

Тот самый священник в той самой комнате. Мужчина сидел за широким столом и что-то писал на поверхности прямоугольного серо-желтоватого пергамента.

Неохотно подняв голову, "непонимающе" посмотрел на Грету. Мазнул равнодушным взором по мне, отвёл было глаза, но вдруг передумал и буквально вцепился своими лягушачьими буркалами в моё лицо. Я едва удержалась, чтобы не оскалиться.

– Леди Йорк?!

Я вежливо кивнула.

– Да осветит ваш путь Всевышний! – и сотворил круг с точкой в центре. Я механически повторила. – Грета, можете идти.

– Н-но… Нельзя же… Не положено, – я специально подпустила в голос дрожи. Норадис недоумённо на меня уставился. – Уважаемый раббат, есть п-правила, которые я должна соблюдать. Блюсти честь и не оставаться наедине с мужчиной, – последнее молвила едва слышно, при этом не давая святоше и слова вставить, – даже если он слуга Бога, – потупившись, добавила я и ещё ниже опустила голову.

– Эм… Но я хранитель душ человеческих, я не стану, да и не смогу, навредить тебе, дитя моё! – о, как запел!

– Вы давали обет безбрачия? – спросила я едва слышно, стараясь не переигрывать.

– Нет, то по воле каждого ступающего на путь Святости, – всё больше изумлялся мужик. – К тому же, – вдруг прищурился он, – в замок вы прибыли в компании двух мужчин.

Ого! Он уже разведал, что и как.

– Моя компаньонка захворала, мы завезли её домой, она местная из Друидора. А уж добираться до замка в одиночестве в карете не запрещено. Лорд Кенсингтон ехал верхом, возничий Сэмиль правил экипажем, все встречные видели.

– Леди Элея правда неважно себя чувствует, – вмешалась Грета, – я могу послать за ней, если нужно.

Норадис опасно прищурился, но мотнул головой:

– Не стоит тревожить пожилую даму почём зря. Пусть поправляется, так или иначе, ей положено быть рядом с леди Йорк, думаю, позже мы с ней всё же познакомимся. Что же, присаживайтесь, леди Одри, Грета, – велел он, будто хозяин своим слугам.

Я присела, смиренно сложив ладони на коленях.

– Расскажи мне, дитя моё, как ты видишь своё будущее?

Ох, не