Жёлтые короли. Записки нью-йоркского таксиста - Владимир Лобас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я читал письмо, посвященное Брежневу: «Ваша карьера возникла на крови… Ваши руки в крови…» – и хотелось кричать: нельзя! Гелий, этого писать нельзя!..
Но разве я жил неотступной мыслью о Гелии?.. Я жил своей жизнью, заботами и дрязгами. Орал на сына из-за тройки по химии: «Ты живешь в эмигрантской семье и обязан учиться блестяще! Такси захотелось водить??..»
Когда пришла весть о том, что Гелий арестован, я воспринял ее, как мы обычно воспринимаем новость о том, например, что кто-нибудь из наших знакомых, будучи неизлечимо больным, попал в клинику, из которой ему, наверно, уже не выбраться… Жаль, конечно. Но ведь иначе и быть не могло…
9
Недооценивая нашей госбезопасности, я думал, что на допросах Гелия будут бить. Но кроме того, что он арестован, мы ничего не знали. Не знали о том, что в его камере сверкает паркетный пол, что его сытно кормят, что тюремщики исключительно вежливы с арестантом, а за состоянием его здоровья следит специальная медицинская бригада…
Не знали мы и такой подробности: с десятого по двадцать седьмой день голодовки заключенного искусственно не кормили, а когда наконец накормили по всем правилам – с выламыванием рук, наручниками и хрустом крошащихся зубов – он почувствовал в шее – иглу – и потом, уже мечась на койке в бреду, кричал: «Шприц!.. Январь!.. Японский укол!..» – а по ногам, вверх от носков медленно полз паралич…
Радиостанции передавали последнее открытое письмо Гелия:
«Леонид Ильич, вы старый человек. Смерть уже задевает вас своим крылом, от вас не отходят врачи… Всю свою жизнь вы прожили ложью. Не в мелочах – соседу и жене вы лгали. Лгали народам – своему и всего мира. Неужели вы так, во лжи, и умрете?..»
Но Брежнев в тот год еще не собирался умирать, а Бог не принимал молитв Гелия, который уже просил смерти…
Всего этого мы не знали.
10
Очередную программу «Хлеб наш насущный», уже записанную на пленку, не пропустили в эфир. События, как это иногда бывает, опередили мой комментарий, и теперь в него необходимо было внести поправки. Телетайп отстукивал экстренное сообщение из Мюнхена:
«В газете „Литературная Украина“ напечатана за подписью Гелия Снегирева статья „Стыжусь и осуждаю“, в которой, в частности, говорится: „В процессе следствия у меня была возможность всесторонне проанализировать свою преступную деятельность, которая, как я теперь глубоко осознал, нанесла серьезный ущерб моей стране… Из отдельных, связанных с темпами развития нашего общества недостатков, я сделал неправильный вывод о несостоятельности советской системы…“»
«Учитывая чистосердечное раскаяние Г.Снегирева,
– продолжал строчить телетайп, –
следствие по его делу прекращено и заключенный из-под стражи освобожден, так как не является более социально опасным…»
Амбициозному баловню захотелось «стать первой ласточкой, той, которая возвестит свободу»… Слава Богу, легко отделался. Раньше они ведь действительно убивали за такое. Но времена меняются, помягчел режим. Понемногу и они втягиваются в детант. Вот, пожалуйста: обезоружили противника и отпустили с миром…
С такими мыслями я отправляюсь в библиотеку.
– Ага, вот ты где! Давай три доллара…
Передо мной хорошенькая кокетливая москвичка. Здесь работает дикторшей.
– А почему это ты даже не спрашиваешь, для чего я требую у тебя деньги?
– А с какой стати я должен спрашивать? Захочешь – скажешь.
– Нет, серьезно. Разве ты не слыхал?
– Что такое?
– Никиту уволили…
Она закончила в Москве театральный институт, год или два играла на московской сцене, но ее литературное русское произношение, как и мое, шлифовал – Никита.
Конечно, увольнение для него не трагедия. Он будет получать приличную пенсию; да и «ушли его» в общем-то по объективной причине: радиостанции опять срезали бюджет; ведь у нас – детант…
– Здесь нечем дышать из-за этих «объективных причин»! – говорит актриса, и только теперь я замечаю, что она выглядит как-то не так, что в ее почти юном лице зловеще проглядывает старуха: ее мать? ее бабка? или, может, то была уже поджидавшая ее за углом кокаиновая американская смерть?
– Уходи из этого болота, – советует мне актриса.
– Куда?
– Думаешь, я – не знаю? Тебя видели. Я так обрадовалась, когда мне сказали…
– Чему? Грязная, унизительная работа.
– А эта – не унизительная?
По длинному коридору, приближаясь к нам, идет «один влиятельный американец». Это наш босс, мистер Т. Я гляжу на него и думаю, что, хотя это нехорошо, неприлично и вообще «так нельзя», у меня не хватит душевных сил, чтобы с ним поздороваться…
Часть третья
Один день таксиста
Глава восьмая
Утро с китайцем. 7:00 – 10:00
1
Для водителя такси, у которого в банке лежит тысяча долларов, снять кэб в аренду так же просто, как для безденежного кэбби – устроиться, на работу в гараж. Наперебой, со всех сторон мне делались заманчивые предложения, но, почувствовав, что нужен сразу многим, я стал переборчив.
Восьмицилиндровым «фордам» я отказывал как неэкономичным. Оба предлагавшихся «шевроле» не имели перегородок, а я понимал, что теперь далеко не всегда предстоит мне возвращаться домой засветло: мало ли кто сядет ночью в мой кэб…
Настойчивому «доджу» я высказал напрямик, что он не подходит мне по возрасту: слишком стар, и перспектива таскаться с ним по ремонтным мастерским меня не привлекает.
Отказав всем, я выписал чек на пять долларов и послал в эмигрантскую газету объявление, правдивое в такой же степени, как то, которым я в свое время соблазнился.
«Сдайте свой кэб в надежные руки! Профессиональный таксист с многолетним опытом работы в Нью-Йорке возьмет в аренду новую машину с перегородкой!»
2
О том, что объявление напечатано, меня оповестил ранний телефонный звонок. Неуместно томный женский голос мурлыкал в трубке: «А сколько вам лет?.. Вы женаты?.. У вас есть дети?..»
Выслушав мои ответы, незнакомка сказала, что, по-видимому, мы подойдем друг другу и предложила встретиться на Брайтоне у входа в кафе «Мечта». Никакого недоразумения, однако, не произошло, и вопросы мне были заданы исключительно деловые. Суть в том, что молодые холостяки – самый перспективный контингент бракопосреднических бюро – крайне низко котируются на таксистской бирже труда: это люди непредсказуемых поступков. Долго ли холостяку загулять, надраться, а, надравшись, – разбить машину? Унылый, обремененный семьей тип вроде меня – самый желанный вариант для владельца желтого изба. Такой, хоть и наврет, что всю жизнь водил такси, зато пьяным за руль не сядет.
Мы встретились. Пожилая, с алыми губами на жухлом лице, хозяйка чекера с перегородкой прежде всего дала мне понять, что мы – «люди разного круга» (я далеко не сразу понял, почему это для нее так важно); что ее муж – «столичный архитектор», что она – москвичка и театралка, и потому название корпорации, написанное на дверце кэба – столь необычно.
Название это «TAGANKA TAXI CORPORATION» я видел прежде на дверце машины, на которой ездил Ежик, но я не стал говорить хозяйке, что знаю ее мужа.
На спидометре предлагавшегося мне чекера было меньше тридцати тысяч миль, и нам оставалось лишь договориться о цене да уточнить, где я буду передавать кэб напарнику, но прежде мне пришлось выслушать следующее: хозяйка не хочет сдавать машину двум водителям, которые за год превратят ее в развалюху; и не соглашусь ли я арендовать кэб по сходной цене, по дешевке: 375 долларов – на полную неделю?..
Такой вариант не входил в мои планы; ведь я и не думал бросать работу на радио. Однако же за половину недели – если арендовать такси через день или посменно, – полагалось платить «всего» на 125 долларов меньше. Разница, казалось мне, была не так уж велика, а я получал машину в полное свое распоряжение. Если не будет напарника, то не будет и дрязг: кто поцарапал крыло? чья очередь менять масло? Работай, когда хочешь, сколько хочешь. Это и была именно та таксистская свобода, которую только сулил, но не дал мне гараж…
3
Мы с хозяйкой «ударили по рукам», и за 125 долларов купил я себе целый ворох благ и поблажек. Отныне мне не приходится вскакивать в четыре часа ночи, с гудящей, чугунной головой. Теперь я безмятежно сплю, пока на далеком острове Манхеттен не кончится – будь она трижды проклята! – выматывающая нервы предутренняя гонка. И таскаться через весь город в метро на работу в гараж и после работы – домой мне тоже не нужно, и жена моя не должна ходить за продуктами с коляской. По субботам я устраиваю себе выходной, и мы с женой чинно, как все остальные таксистскис супружеские пары из нашего дома, отправляемся в «своем» чекере – за покупками.
К сожалению, аренда кэба имеет не только положительные стороны. Моя беда – это моя стопроцентная ответственность за все, что случается с машиной.
