Любовь вне игры. История одного политического самоубийства - Ирина Хакамада

– Ген, она никуда не уедет! – Сашка Егоров продолжал бурлить. – Уже одиннадцатое! Заседание восемнадцатого. Она ж не дура – куда она уедет?!

– А ты не ори! – строго оборвал друга Геннадий и треснул кулаком по столу. – Обо всем подумано уже. Всего-то и надо – перенести заседание, но в последний момент. Вот смотри, оно восемнадцатого. Отправляем девушку прямо завтра и на два дня. На два-то дня она поедет, отчего нет? Но запираем до вечера шестнадцатого… Если даже накануне свяжется с экспертами, те скажут: все нормально. Впритык, конечно, но успевает. Девять часов лететь, девять часов разница во времени… значит, самолет должен вылететь не раньше десяти утра… аккурат к заседанию и прибудет – мы ночью поменяем дату…

– Ты что, обалдел? Это не в наших силах…

– Да для чего на свете-то столько живем, так долго небо коптим, а, Саш? Всех царей пережили… В наших силах – все. Не бзди.

Мария устало ввалилась домой. Наконец-то выбралась! Ольга – в школе, муж – на работе. Упала в кресло и по инерции включила телевизор, нашла новости. Шел прямой репортаж с заседания правительства в Белом доме.

– Мы поддерживаем только один пакет административной реформы… – говорил с трибуны депутат Зелинский. – Второй не готов, требует доработки. Первый, предложенный министром, лучше отвечает требованиям президентского послания и нуждам народа…

Господи! Да это же ее вопрос обсуждается! Как это, как это получилось? Еще вчера говорила с ребятами – все было нормально. Она тупо смотрела на экран, и вдруг до испарины на лбу ее пробила догадка. Подставили, суки! Они упрятали ее на Камчатку и перенесли заседание! Господи, что же делать?!

Мария схватила телефон:

– Мне нужно срочно с тобой поговорить!

– Привет! – радостно откликнулся Василий. – Ты наконец прилетела?.. Говорила – на два дня, а провалилась на неделю! Звонил тебе, а связи не было. Что-то случилось? Я тут уже изволновался весь… Что у тебя с голосом?

– Не по телефону.

– Ну хорошо, приезжай. Я как раз в студии…

…

– Саш, вы далеко уехали?

– Да я еще внизу…

– Стойте! Нам нужно уезжать…

Василий сидел на диване. Некрасивая, с искаженным лицом, взвинченная Мария рассказывала, как ее прокатили, подставили, с головой уйдя в свои переживания.

– Меня развели… по-черному. Не просчитала их силу. В который раз… Насколько они везде… Разводка, разводка дикая…

Он немного отстраненно, механически поглаживал ее по руке. «Черт, опять опоздал! Но ведь не думал, что все так серьезно… Всего-то там несколько дней прошло, хотел рассказать, а у нее уже все обвалилось. История повторяется, зараза. На Байкале не спас, здесь пропустил ход. Чего-то не догоняю все время… Но надо как-то снять с нее стресс… Да и вообще… ну будут же у нее другие заседания… Вот она – аргументация! А если сейчас рассказать – я буду кругом виноват. Нет, это за пределом…»

– Да ладно тебе…

– В каком смысле – «ладно»? Это катастрофа!

– У тебя еще будет много всяких заседаний. У тебя впереди столько еще всего…

Она почувствовала в словах фальшь… Реакция последовала незамедлительно. Мысли буквально взорвались в ее голове: «Как, он вообще ничего не понимает? Его не интересует моя жизнь? Не интересует моя профессия? Десять лет ничего себе не позволяла, забыла мужа, личную жизнь, и вот, как только расслабилась, не просчитала серьезность борьбы, – все, тут же наказана…»

Обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, Мария начала причитать, как простая баба:

– Боже мой! Влюбилась и расслабилась… Вляпалась! Проиграла! Такое дело! И ничего не вернешь…

Вместо того чтобы в этот момент говорить пусть бессмысленные, но такие нужные ей слова, гладить по голове, он тихо выскользнул из комнаты. Мария услышала шум льющейся в ванной воды. Опешив, резко замолкла. Поднялась. Схватила сумочку…

– Знаешь, я тут подумал… – Василий вышел из ванной.

Слова нашлись… Но в студии было пусто.

Секундное замешательство – и он слетел по лестнице вниз, выскочил на улицу, лихорадочно оглянулся. Увидел знакомую машину. Мария была на заднем сиденье… Василий сел рядом. Нужные слова снова вылетели из головы. Врать не хотелось. Он только понял, что снова ошибся. Обнял. Прижал к себе. Положил руку на плечо…

Тяжелая рука на плече… ее кто-то грубо трясет. Мария очнулась.

– Вставай! – Сквозь прорези маски смотрели немигающие глаза террориста. – Вставай, пошли работать!

Она поднялась. В сопровождении боевика снова вышла в подсобное помещение – импровизированный штаб. Ничего не изменилось. Главный все так же сидел за канцелярским столом, сжимая в ладони телефонную трубку.

– На. Передай, что все, кроме одного, живы. Ты – свидетель. Подтверди: требования не меняются. Срок ультиматума кончился. Их решение, или всех взорвем…

Нарочито-монотонным голосом медленно повторила слова… Пять фраз. В них было все: и предчувствие катастрофы, и равнодушное ожидание конца. И уже не важно, что скажут там, в другом мире… Ведь она все знает. Знает все ответы… Вернула трубку.

Ствол автомата уперся в спину. Подтолкнул к выходу. Мария резко развернулась, неожиданно для всех, выплеснула:

– Какие вы все уроды… Из-за тупых амбиций… вашу мать… погибнет столько людей… абсолютно невинных… Какие же вы все уроды!!!

Холодный металл угрожающе передвинулся к виску. Увидела на столе свой мобильный…

– Дай телефон! – властно и жестко приказала главному. – Верни! Все равно все кончено.

Металл отодвинулся. Под нажимом отчаянного взгляда, по которому было понятно, что теперь ей плевать на все и на собственную гибель тоже, он равнодушно кивнул:

– Бери…

Глава 3

В студии работал телевизор. Между телевизором и диваном – до краев заполненная пепельница. Василий щелкал кнопками переключения каналов…

Первый канал

Напомним, что террористы захватили московское кафе сегодня утром. Основная часть заложников – персонал и посетители ближайших домов. Единственный заложник-политик Мария Гордеева подтвердила, что все заложники, кроме одного, живы, и передала требования террористов. В ходе переговоров российские власти неоднократно указывали на то, что требования террористов – невыполнимы. Что за этим последует? Ждем развития событий… Экстренный выпуск через пять минут.

Переговоры…

Она считала, что переговоры – необходимы. Да. Да! Пусть будут эти чертовы переговоры. Пусть стороны договорятся, но только все останутся живы. Тогда, в передаче, ведь семьдесят процентов было против – большинство?! Да кто составляет эти долбаные семьдесят процентов?.. «Все мы „против“, пока нас не коснулось, – сказала она. – Может, это коснется и вас…» Ну вот, коснулось… Господи, только бы она осталась жива!..