Пасынок судьбы. Искатели - Сергей Волков

Сколько же я проспал?… Я глянул на часы. Ого!… Одиннадцатый час! Я встал, заглянул в комнату - Борис спал богатырским сном, разметавшись по кровати. Неожиданно задребезжал телефон.

Звонил Паганель. Узнав, что мы тут, сказал, что через час будет, и повесил трубку.

Я растолкал Бориса, и мы напились пустого чая. Хлеб, купленный мною несколько дней назад, заплесневел, а молоко скисло.

Максим Кузьмич приехал почти в половине двенадцатого. Выглядел он неважно - смерть Леднева и последующие события здорово выбили всегда бодрого искателя из колеи.

Он сгорбился, навис над столом, вяло отхлебнул чаю и лишенным интонаций, каким-то бесцветным голосом начал рассказывать о произошедшем сегодняшним утром.

Алексея Алексеевича отвезли в Лефортовский морг и оповестили семью. Дежурный врач дал заключение о смерти, милиция зафиксировала заявление Паганеля. Затем поехали на Лубянку…

Майор Слепцов занимался Судаковым уже несколько лет. Дважды опергруппы практически настигали преступника, за которым числилось множество громких дел, но всякий раз Судаков ускользал. Наконец агенту Слепцова удалось под видом перекупщика ценностей, представляющего интересы крупных иностранных коллекционеров, познакомиться с Судаковым, войти к нему в доверие и договориться о сделке. Судаков собирался продать что-то необычное и очень дорогое, видимо, наш амулет. Сегодня в двенадцать дня должна была состояться встреча, во время которой Слепцов планировал взять Судакова с поличным. Наше вмешательство наверняка спугнуло «Мистера Рыбу», и в ФСБ практически не надеются на то, что Судаков на встречу придет. На всякий случай к нему на снимаемую квартиру отправлена засада. Паганель рассказал Слепцову о тайнике - оказалось, что гэбэшники прекрасно знают и о нем, и о наших приключениях в овраге - за тайником велось скрытое наблюдение…

- Вот козлы! - не вытерпел Борис: - Нас там чуть не замочили, а они «вели наблюдение»!

Но самая главная новость - к семи часам в кабинет Слепцова, где уже сидел Паганель, привезли практически всех влиятельных «поисковиков», и майор в ультимативной форме предложил «Поиску» прекратить свое существование добровольно в обмен на его, Слепцова, обещание забыть обо всех членах группы и их не вполне законной деятельности. Ведь все предметы культуры, представляющие художественную и историческую ценность, найденные на территории России, подлежат сдаче государству… Тут же некоторым искателям была предложена работа в качестве экспертов в отделе Слепцова. Что интересно - не согласился ни один!

- Мы слишком мешали Слепцовскому отделу работать! - пояснил разгон «Поиска» Максим Кузьмич, невесело усмехнувшись. - Так что, Борис, теперь мы безработные…

Помолчали. Мне было как-то неловко - я почему-то считал себя виноватым во всем случившемся. Похоже, и Борис, и Паганель испытывали те же чувства…

Прошло полчаса. Паганель уехал, пообещав держать нас в курсе - Слепцов должен был сообщить ему о дальнейших событиях с Судаковым.

Мы с Борисом сходили в магазин, поели и несколько воспрянули духом - жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Наконец, уже в третьем часу, раздался телефонный звонок. Я снял трубку:

- Алло! Сергей? Это Максим Кузьмич! Звонил Слепцов: Судаков на встречу не явился, зато приехал к себе на квартиру. Но взять его не удалось. Он умудрился уйти от погони, сбил ФСБ со следа и бежал из Москвы на машине своей сожительницы, кстати, известной журналистки. Машину нашли брошенной на дороге возле станции Силикатной, недалеко от Подольска. Конечно, эти «скорохваты» объявили тревогу, передали всем постам, но поздно… В общем, он сбежал! Слепцов уверен, что Судаков вообще уедет за границу через Белоруссию или Украину. Еще звонила Надежда Михайловна - профессор уже в Москве, пришел в себя, но вот с головой плохо - частичная амнезия… Собираюсь к нему в больницу. Вот, вкратце, и все новости…

Я спросил:

- Максим Кузьмич! А нам-то теперь что делать? Вдруг этот Судаков все же вернется?

- Не уверен… Да, забыл вам сказать, и передайте Борису - я послезавтра вечером, после похорон Алексея Алексеевича, улетаю в Германию, на конференцию по греческой керамике…

Мы обменялись еще несколькими малозначимыми фразами и попрощались. У меня остался какой-то неприятный осадок от всего этого разговора, который прямолинейный Борис озвучил весьма точно. Он выслушал меня, ухмыльнулся и сказал:

- Затряслись поджилки у интеллигенции! Для хохмы обзвонить сейчас всех наших - все куда-нибудь собрались или уже уехали… Всегда не любил этих интеллектуалов в седьмом поколении - о высоких материях поговорить все мастера, а в морду дать какому-нибудь подонку - кишка тонка!

Я осторожно возразил:

- Но ведь Паганель вроде не такой - он же с нами…

- Он же, он же!… - передразнил меня Борис и скривился. - Ты квартиру у него видел? Думаешь, он из высоких побуждений с тобой по оврагам лазил? Амулет его интересовал, амулет - и больше ничего! Паганель крутой археолог, тут и разговору нет. Но, в общем-то, он у нас в основном был менеджер по сбыту, так сказать… Он последние два года и в поле-то ездить перестал, все больше по заграницам мотается…

Я посмотрел на распалившегося искателя и спросил:

- А ты?

- Что я?

- Ты со мной в овраг зачем полез?

- Зачем, зачем… - Борис встал и подошел к окну. - Затем, что хотел в глаза посмотреть этой гниде, которая из-за побрякушки Николеньку на тот свет отправила… Посмотреть этой твари в глаза, а потом вырвать их! Нет, я не сразу так разозлился, сперва просто не верил, что это все связано - острога, Судаков, амулет… А как все прояснилось, так захотелось свернуть его рыбью башку! Да что теперь говорить…

Борис махнул рукой, закурил и посмотрел на меня.

- Ты лучше скажи, что делать дальше собираешься? Я так понимаю, ни работы, ни денег, ни семьи у тебя нет. Спиться не боишься?

Я кивнул.

- Боюсь… А что делать? Идти на рынок шлепанцами торговать? Так там я сопьюсь еще быстрее. По моей специальности работы у нас в стране не будет еще лет десять…

- А ты чем вообще занимался?

- Проектирование бытовой радиотехники…

Борис неожиданно улыбнулся.

- Ну? Магнитофоны с телевизорами?

Я молча вновь кивнул, мол, и этим занимались. Искатель задумчиво пожевал спичку, перебрасывая ее из одного уголка рта в другой.

- Да-а… Теперь этого добра импортного столько, что не десять - лет пятьдесят у тебя работы не будет! Не позавидуешь!

Я улыбнулся.

- А ты сам-то… Себя пожалей - у тебя работы вроде тоже нет?

Он беспечно махнул рукой.

- Я не пропаду! У нас в городке два частных преуспевающих комбината - деревообрабатывающий и кожевенный. И там, и сям знакомых до хренищи, помогут, устроят… Да и «Поиск», я думаю, не так просто разогнать - мы еще повоюем! Это ладно… Серега, ты вот что - приезжай ко мне в гости, на выходные. У нас рыбалка знаешь какая! Лес, речка! Фигня, что осень, потеплее оденемся, шашлычок организуем… Посидим, помозгуем, может, что-нибудь вместе придумаем. Приедешь?

Я снова кивнул. Помолчали. Борис глянул на часы и засобирался на электричку - следующая была аж через три часа, после перерыва.

Мы попрощались в дверях, пообещали друг другу приехать, навестить, и Борис ушел. Я закрыл за ним дверь и вернулся в комнату. За окном шел снег - крупные белые хлопья медленно падали на мокрую землю и тут же таяли… Я вдруг почувствовал, что какой-то важный период в моей жизни закончился, что-то изменилось, словно я перешагнул невидимую ступеньку…

Глава 9

Неисповедимы пути твои, Господи!…

Без комментариев

Еще раз я увиделся с искателями на похоронах Леднева. Конечно, я мог бы и не ходить туда, но то, что, видимо, и зовется совестью, заставило меня позвонить Паганелю и узнать точную дату и время.

Проводить Алексея Алексеевича в последний путь пришло множество народа, старый археолог оставил о себе хорошую память в этом мире. Я стоял недалеко от свежевырытой могилы, под стылым октябрьским дождиком, вокруг застыли незнакомые мне люди… Но мы собрались здесь по одной и той же трагической надобности - и это объединяло нас. На меня вдруг накатили воспоминания: маленькое кладбище нашего городка, такая же глинистая яма, вокруг - человек десять, в том числе и я. Николенькина мама целует холодный цинк запаянного гроба, отворачивается, машет рукой. Мы, пятеро одноклассников, все, кого удалось собрать, на веревках опускаем тяжеленный гроб в яму… Гулко стучит земля по металлу…

От видений недавнего прошлого меня отвлек тот же ужасный звук - глухой, рассыпающийся стук земли о крышку гроба. Все, нет человека…

Домой я приехал ближе к вечеру и сразу завернул к Витьке. Мы сбегали в старый продмаг, «на точку», взяли четыре «огнетушителя» крепленой «Изабеллы», и уже через полчаса все стало в порядке. Сидели в комнате, куда перенесли стол по причине разбитости кухонного окна, и разговаривали «за жись».