Притворщик (СИ) - Резник Юлия

– Он у меня прежний.

Матиас все настойчивей ловит мой взгляд. Я больше не могу делать вид, что не замечаю этого, не хочу выглядеть в его глазах трусихой. Вот почему я, наконец, смотрю на него прямо.

– Прежний потерялся при смене симки.

– А я думал, ты добавила меня в бан.

– Это тоже, – хмыкаю. – Ну, так что?

Матиас, нервно дернув кончиком губы, достает визитку. Я забираю кусочек картона из его пальцев и убегаю.

О том, какую совершила ошибку, оттягивая неизбежное, понимаю лишь в номере. Какой отдых теперь? Какой, блин, релакс? Я вся – будто закрученная до предела пружина. Меряю шагами комнату… Туда-сюда, туда-сюда. Хорошо, что я всегда ношу с собой в сумочке снотворное. Одно время я вообще не могла спать и только им спасалась. Выпиваю таблетку. И пока жду, когда та начнет действовать, созваниваюсь с Сашкой в надежде, что привычный разговор с ним вернет в мою душу мир. Так и засыпаю, болтая с Кимом по фейс-тайму. Телефон разряжается в ноль, и если бы не часы, я бы наверняка проспала. А так даже успеваю на завтрак, который здесь входит в стоимость проживания.

И только потом достаю визитку в фирменных цветах клиники. Ввожу сообщение, что могу прямо сейчас подъехать, отправляю и как ошпаренная отскакиваю, потому что как раз в этот момент перед глазами всплывает наша переписка четырехлетней давности. Давление прыгает так, что начинает шуметь в ушах. Экран со временем гаснет. Но на моей сетчатке ожогом выжжено: «Я знаю, что ты затеял нашу свадьбу ради наследства. Ее, как ты понимаешь, не будет. Забери все себе и купи сердце, что ли?».

«Жду», – прилетает ответ. Собрав волю в кулак, я еду к нему, хотя больше и не верю, что от этого будет хоть какой-то толк. Не знаю, чем я думала, когда летела сюда. Какие в моем мозгу выстраивались логические цепочки. Сейчас все они кажутся такой глупостью!

Чтобы попасть в офис, нужно пройти мимо регистратуры. Не зная, предупредил ли Матиас о моем визите, на всякий случай подхожу к окошку. И тут меня окликают.

– Аня? Мезенцева?! Анька!

– Света? – округляю губы.

– Анька! Ну надо же! Мать моя! Сколько лет, сколько зим! Ты какого фига не пишешь? Зазналась в своей Америке, да? Забыла старых подруг?! Я ей, главное, написываю, а она – ноль внимания! Ой, и операцию сделала… Только поглядите!

– Светка! – улыбаюсь во весь рот. – А ты как здесь? Что делаешь?

– Я?! Да ты лучше про себя рассказывай!

– Ну… Я к отцу приехала на юбилей.

– Надолго? Успеем где-нибудь встретиться? Или и тут нос станешь воротить? – подозрительно сощуривается Гордеева.

– Да ты что, Свет?! Нет, конечно. Боже, запиши мой номер. Обязательно спишемся. И увидимся. Я просто…

Просто не смогла общаться с теми, кто знал, что моя свадьба расстроилась. Тогда бы мне пришлось объяснить почему. А это было так унизительно и так стыдно, что я предпочла порвать все связи, чтобы только избежать этой участи.

Не веря своим глазам, отхожу на шаг, не выпуская из рук Светкиных запястий. Кручу-верчу ее. Располнела. Беременная, что ли? Перекрасилась. Совсем другая стала. Мы все другие… От осознания этого накатывает острая тоска по прошлому. В котором я еще была доверчивой и смелой. В носу щекочет от подступающих слез.

– Потом расскажешь! Сейчас я на прием к гинекологу опаздываю. Уже на целых семь минут, черт!

– Ты здесь наблюдаешься, что ли? – озаряет меня.

– Да прям. Откуда у меня такие бабки? Так, на УЗИ отправили. В женской консультации аппарат сломался. Ну, я побегу. Номер у меня прежний! Напишешь?

– Обязательно! – кричу пятящейся подруге. Светка довольно кивает, разворачивается и скрывается в недрах коридора. Встреча с Гордеевой, которая сейчас, может, и не Гордеева вовсе (я не успела рассмотреть кольцо на ее пальце), еще больше выбивает из колеи. Я же склонна думать, что уже давно другая. А прошлое вот так выскакивает из-за угла, и я понимаю, что во многом я все же осталась прежней… Понять бы, хорошо это или плохо?

– Привет. Я уж заждался.

Плечи невольно каменеют. Напоминаю себе, что надо бы к этому отнестись проще. Набираю полную грудь воздуха.

– Привет.

– Отлично выглядишь.

– Это все операция. Надеюсь, ты не сильно расстроился, что отец выделил мне на нее деньги.

– Он волен делать что хочет.

– Ну да, – усмехаюсь я. Может, со мной Матиас поступил и не лучшим образом, но в отношениях с отцом он ни разу не сплоховал. Мат действительно, насколько я знаю, не пытался повлиять на его решения. Даже в том, что касалось наследства. Вместо этого он придумал, как ему выкрутиться постфактум. Очень умно.

– Ты его дочь. Он тобой очень гордится. Если ты не против, пройдем в мой кабинет? Не здесь же нам разговаривать.

Пожав плечами, прохожу в указанном направлении. За спиной захлопывается дверь. Здесь, несмотря на исправную систему климат-контроля, запах Матиаса ощущается очень явно. Это сбивает с нужного настроя, утаскивая мои мысли куда-то не туда.

– Тобой отец гордится не меньше. Я рада, что ты здесь, рядом с ним.

– Ну, кому-то же надо было.

Я внутренне ощетиниваюсь.

– Ты на что-то намекаешь?

– Я озвучиваю очевидный факт. Ты-то уехала.

– Может, тебе напомнить, почему?

– Напомни.

Теперь плечами пожимает Матиас. За четыре прошедших года те, кажется, стали еще шире. И я невольно залипаю.

– Хорошо. Ты меня обманул.

– В чем?

Нет, это немыслимо. У меня от злости начинает пульсировать в висках. Кажется, я погорячилась, когда решила, что смогла оставить эту историю в прошлом.

– Нет, ты ответь. В чем я тебя обманул? Может, я клялся тебе в любви?

Господи Иисусе.

– Нет. Не клялся, – хриплю я, осознав, что тут он меня подловил.

– Тогда что не так?

– Ты хотел жениться на мне из-за наследства.

– Ты услышала вопли матери и уверовала, что все про меня поняла? Не дала шанса объясниться. Сбежала, как последняя трусиха. А все почему? Да потому что ты только и ждала чего-то такого.

– Чего-то такого? – повторяю я попугаем, облизав пересохшие губы.

– Вот именно. Ты же никогда не верила, да? Никогда мне не верила. Потому что считала себя недостойной.

Глава 20

Первая мысль, конечно – да что этот мудак себе позволяет? Я открываю рот, но, захлебнувшись собственным возмущением, издаю только стремный булькающий звук. И больше ничего. Резко отворачиваюсь. Гашу порыв сбежать и вместо этого, напротив, прохожу вглубь комнаты. В самое ее сердце. Поворачиваюсь к окну, из которого открывается невероятный вид на мост. Там, снаружи, ветрище. Мысли в голове кружатся, как ошметки мусора, подхваченного его порывами. Чтоб замедлиться, дышу, как учили. Отказав себе в жалости, отстраненно препарирую сказанное. Ведь на самом деле Матиас не сказал ничего нового. Ничего, в чем бы я сама себе не признавалась в редкие минуты откровений.

– Ты молчишь.

– А ты ждал, что я устрою истерику?

– Да нет. Но что станешь все отрицать – очень даже.

– Не вижу смысла отрицать очевидное, – парирую я, громко сглотнув. – Моя самооценка действительно была на дне. Я на самом деле не могла поверить, что заинтересовала такого мужика как ты. Но как показала жизнь, в тот раз мои страхи имели под собой почву, не так ли?

– Я бы никогда тебя не обидел.

Оборачиваюсь. Потому что эти слова требуют зрительного контакта. Без этого – эффект не тот. Да и как понять, можно ли им верить?

– Ты собирался на мне жениться из-за бабла. По-твоему… – лижу губы, – это нормально? Ну, то есть… никаких обид? Врешь ты все. Если бы ты действительно думал, что в этом нет ничего такого, так и не скрывал бы своих намерений. А ты… Да, в любви не клялся. Здесь, конечно, мне тебе предъявить нечего. Но все же ты вел себя так, будто…

– Будто? Ну! Договаривай.

– Будто я тебе нравлюсь.

– Ты мне нравилась.

– О, да хоть сейчас не ври! Какой в этом смысл?!

– Вот именно. Смысла врать нет. Вот почему я говорю правду.