Земля: долгий путь вокруг - Юэн Макгрегор

Мы были в дороге лишь немногим более недели, и у меня появлялось чувство, что в ходе путешествия мы постепенно расслабляемся. Мы как будто примерялись к каждому дню, неуверенные, отражает ли он то, что нам предстоит в ближайшие месяцы. Но пока я не мог постичь лежащее впереди расстояние. Ведь фокус, пришло мне на ум, заключается в том, чтобы разбить долгое путешествие на маленькие отрезки. С утра до перерыва на кофе. От кофе до обеда. От обеда до вечернего отдыха. Хотелось бы надеяться, что к тому времени мы достигнем пункта назначения. Если нет, то придется поспешить, пока не стемнело. Разбив все путешествие на части, мы сделаем его осуществимым. Однако к тому моменту, когда я начал мыслить более масштабно — вот через несколько дней мы доберемся до России, а еще через несколько будем в Казахстане, — то почувствовал такой размах, что мне опять стало не по себе.

Я все еще скучал по дому и гадал, неужели так и будет до конца поездки. Ну ладно, по крайней мере у меня хоть больше не стоит комок в горле, как в самые первые дни. До этого все мои поездки на мотоцикле были не слишком продолжительными: я уезжал утром и возвращался домой к обеду. Ну, максимум, проводил целый день на гонках в Донингтоне. Но я обязательно всегда возвращался туда же, откуда и уезжал. Теперь же у нас впереди была лишь нескончаемая полоса асфальта. И впредь она будет мчаться нам навстречу, а мы так и будем двигаться на восток — зная, что возврата к пройденным местам уже нет. Это было очень странное ощущение. И чем дальше мы уезжали от дома, тем острее я ощущал одиночество, тем больше тосковал по семье.

Но не подумайте, что мы только и делали, что переживали. Нет, были и мгновения, воистину изумительные. А иной раз — и довольно часто — мы становились свидетелями настоящего волшебства. Вот, например, когда мы мчались вперед на исходе дня, а солнце, садясь на западе, согревало нам спины и бросало наши тени перед нами на дорогу. И мы гнались за собственными тенями, продвигаясь на восток. Долгая дорога вокруг света, с каждым часом все ближе к дому.

Волшебство продолжалось и на следующее утро. Западная Украина словно затерялась во времени. Кажется, за добрую половину века в пейзаже или укладе жизни здесь так ничего и не изменилось. В высшей степени аграрный край — повсюду деревеньки, хутора, лошади, тянувшие плуг, и множество женщин, работавших в поле. Похоже, местным мужчинам было нечем заняться — они вечно сидели на обочинах дорог и глазели на изредка проходящие мимо машины. Дороги тут были из гравия, все сплошь в рытвинах и ухабах, и поначалу нам было трудновато, но затем мы привыкли и воспринимали их как своего рода развлечение. Украинцы как будто вкладывали все деньги на обеспечение страны мобильной связью, совершенно позабыв про дороги — однако наши мотоциклы выдерживали все. Затем раздался вызов по рации. Это был Дэвид:

— Приготовьтесь к первой неприятности.

На въезде в очередную деревню дорогу нам преграждал шлагбаум. Рядом с будкой стоял охранник. Мы не знали, был ли это милиционер или солдат, правительственный чиновник или же местный бандит.

— Они всего лишь хотят посмотреть наши документы, — сказал Сергей со смиренным выражением лица. — Все будет в порядке.

Это оказалась местная милиция. Они потребовали предъявить технические паспорта, и снова их не устраивали ксерокопии. Дескать, непременно должны быть оригиналы. Я решил, что нам светит еще одна двенадцатичасовая задержка, как на границе, и очень надеялся, что остановка действительно будет долгой. Мне нужно было вздремнуть. Я решил, что все складывается превосходно: на краю дороги растет несколько деревьев, в тенечке под одним из них я и посплю. Мы уселись на обочине, закурили, чтобы скоротать время, ожидая, что выход из тупика непременно найдется. Впредь подобные остановки ждут нас не только при въезде в новую страну. Задержки и контрольно-пропускные пункты будут посреди каждой страны, пока мы не доберемся до побережья Тихого океана.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил я у Василия, нашего врача.

Тот, как обычно, курил сигарету с несколько виноватой улыбкой. За плечами этого человека были десятки лет опыта общения с российской и центрально-европейской бюрократией. Он знал, как ждать, как подстраиваться и ловчить достаточно осторожно, никогда при этом не угрожая или обхаживая чиновников, как это мы могли бы делать на Западе: следовало просто убедиться, что о нас не забыли, а, стало быть, со временем мы добьемся необходимого.

— Хочешь знать, что я думаю? — сказал он с сильным акцентом. — Никто не обещал, что это путешествие будет легкой прогулкой. Но все будет в порядке. Нужно набраться терпения.

В ожидании, пока через КПП проедут многочисленные украинские грузовики, автобусы и краны, мы решили прогуляться по деревне. За исключением полосы асфальта в центральной части, она, вероятно, никогда не менялась. Старые крестьянки в косынках баюкали малышей. Дети таскали воду из колодца. Два парнишки ехали на громыхавшей телеге, которую тащила серая кобыла. Три женщины, точки на огромном поле, возделывали большими мотыгами землю, а местные мужчины в кепках сидели себе на скамейке. Похоже, у всех украинских мужчин в сельской местности одно-единственное занятие: смотреть, как мимо проезжает мир.

В продовольственном магазинчике оказался неплохой ассортимент основных продуктов питания, вроде колбасы и шоколада, и мы получили возможность поупражняться в беседе, оперируя теми немногими русскими словами, что выучили за месяцы подготовки к путешествию: «привет», «спасибо» и «четыре». Надо было относиться к урокам русского посерьезнее, однако при помощи улыбок и жестикуляции нам удалось кое-что купить.

Женщины в магазине поинтересовались, откуда мы. «Инглийский», — ответили мы. Они вновь затрещали на украинском, дав этим понять, что наш «русский» был не очень. Не имея ни малейшего представления, о чем они говорят, мы могли лишь гадать, основываясь на их жестах, мимике и похотливом хихиканье.

Пока что эта незапланированная остановка оказалась самым примечательным моментом путешествия. Освобожденный от уз славы и известности, я наконец-то встречался с простыми людьми в их естественной среде. Я хотел лишь спокойно подождать, когда нам разрешат проехать через КПП, но Чарли вновь затеял беготню, так что я отошел к колодцу и присел на его краешек. Из шаткой избенки вышла старушка и подсела ко мне. Она кормила кошку и болтала по-украински. Я не понимал, о чем она говорит, но это как будто и не имело значения. Я лишь вслушивался в поток ее речи, а потом рассказал ей о нас. Старушка прикоснулась к моему лбу и несколько раз меня перекрестила. Мне показалось, что она сказала, будто наша встреча предопределена судьбой, но проверить это возможности не было. Мы долго так вот и сидели, под ее плавное бесконечное бормотание. Мне очень нравилось просто сидеть и болтать с этой простой женщиной. Думаю, она пыталась рассказать мне о своей жизни, о войне, о том, как ужасно это было. У меня просто в голове не укладывалось, что она прожила в этом домишке всю свою жизнь. В какой-то момент старушка вдруг сказала, что будет молиться за меня. Я поведал ей, что у нас впереди очень долгая дорога, так что это окажется очень кстати. Это было прекрасно, я никогда этого не забуду. Та старушка тронула меня до глубины души. Она была чудесной женщиной с прекрасными глазами.