Дно разума - Сергей Атеев

– А арестовали его при каких обстоятельствах?

– Задержали Седова на квартире у другого уголовника, кстати, он живет совсем рядом. Эта квартира – своеобразный притон. Пьют там, в карты играют… Этот Седов, видимо, собирался именно играть, потому как на столе лежала колода карт и одна золотая монета. Кроме хозяина, его величают Дохлым, в квартире присутствовали еще три человека: два парня – приятели Седова, как их там… – Капитан раскрыл лежавшую перед ним картонную папку с надписью «Уголовное дело». – Ага, вот!.. Геннадий Сорокин и Михаил Ермолаев. Оба – такая же шушера, как и Седов. Стучатся в тюрьму. И присутствовал еще один… Ну этот и вовсе матерый уголовник. Юрий Скоков, кличка Скок. Только что освободился. Но, говорит, с прошлым завязал, устраивается на завод. Уж не знаю: стоит ли верить? Можете записать и их адреса. Но встречаться с этой шатией все же не советую. Мерзавцы, каких мало. Вы с ними только неприятностей наживете.

Обрадованный открывшимися перспективами поиска монеты, Сергей Александрович покинул милицию и решил немедля навестить мамашу означенного Седова, известного также как Баня, но внезапно почувствовал, что устал. Весь день он пробегал по разным учреждениям и частным квартирам, ничего не сыскал, однако надежды не терял. Но на сегодня, пожалуй, хватит. Завтра с утра он вновь продолжит поиски.

Нужно отметить: профессор Севастьянов по своему социальному статусу являлся холостяком. Имелась некогда жена, молоденькая, но весьма хищная аспиранточка, которая прилепилась к нашему герою в надежде, что он поможет ей сделать кандидатскую. Но как только она получила требуемое, немедленно бросила Сергея Александровича и уехала из города в неизвестном направлении. Спустя полгода он получил по почте судебный лист, выданный Приволжским районным судом города Саратова, в котором извещалось, что брак гражданина С. А. Севастьянова с гражданкой С. С. Донцовой расторгнут. С тех пор Сергей Александрович больше не женился. Жил он один в двухкомнатной, сплошь заполненной книгами уютной квартирке. Раз в неделю являлась женщина, ходила на рынок, наводила порядок, стирала белье, а иной раз исполняла и другие пожелания Севастьянова, однако на большее не претендовала. Поэтому он был свободен. Абсолютно свободен! Ничто не мешало Севастьянову заниматься наукой и разными околонаучными изысканиями.

Сергей Александрович явился домой, приготовил традиционную яичницу-глазунью с докторской колбасой, напился сладкого чая и улегся на диван, подложив под голову подушку. Он развернул свежий номер «Науки и религии», наткнулся на статью про разоблачение мнимых чудес, происходивших в Оптиной Пустыни, пробежал глазами несколько абзацев и отбросил журнал. Читать не хотелось. Севастьянов задумался. Да правильно ли он поступает, пытаясь раскрыть тайну злосчастной монеты? Допустим, он ее отыщет. И что потом? Проверит, действительно ли монета является волшебной? Каким же это образом? Бред! Ни в какие чудеса Севастьянов не верил. Тогда зачем она ему? Но ведь интересно! Что-то же вызвало события на улице Красных Галстуков. Что?! Девочка утверждает: хотела оживить сонное царство… Хотела оживить… Монета была найдена на кладбище… Ну и что? А потом за нее этот мальчишка Пушкарев получил целую кучу старинного серебра… Почему Добрынин так расщедрился? Знал ее истинную ценность? Или способ применения? Дальше. На квартиру этого Добрынина неожиданно совершается налет. В результате гибнет его жена. Но коллекционер, как заметил капитан Ланцов, не только не расстроен, он даже вроде бы рад. Больничная сестра цитировала его слова: «Дождался, дождался, что Маруську убили». Следующие в цепочке – бандиты, которые обчистили Добрынина. Они не смогли поделить награбленное, в результате один убивает другого. Причем матерого громилу убивает мальчишка, который и в тюрьме-то никогда не бывал. Опять: почему? Что значит: не смогли поделить? Ведь в уголовном мире, насколько он знает, достаточно жесткие законы… Словом, если посмотреть на цепочку событий, начиная с происшествия на улице Красных Галстуков, несколько под другим углом, все они в той или иной степени кажутся странными.

Ну и пускай кажутся, заметил внутренний голос, тебе-то какое дело! Мало ли на свете странных вещей. И потом, ты противоречишь самому себе. Всю жизнь утверждал: чудес не бывает. И вдруг готов в них поверить?

– Я не утверждаю, – произнес Севастьянов вслух. – Я просто допускаю их вероятность.

«Совсем спятил», – произнес внутренний голос.

Следующим утром наш герой подкрепился теми же продуктами, какими он ужинал вчера, и, размышляя о плюсах и минусах яичной диеты, направился на розыски квартиры Седова. Ориентир был достаточно примечательный – баня. Вот туда-то Севастьянов и подался.

Щитовой дом, в котором проживал Седов, выглядел вполне обычно. Единственным отличием являлось высокое деревянное крыльцо, продвигаться по которому без некоторой сноровки казалось опасным. Ступени ходили под ногами, словно готовы вот-вот переломиться, а одну ступеньку уже постигла подобная участь, и ее нужно было перепрыгивать.

Когда Севастьянов преодолел это препятствие и проник в дом, его тут же оглушил запах. Воняло здесь так, что у профессора неожиданно закружилась голова. Происхождение и состав запаха не поддавались определению, однако отчетливо прослеживались ароматы отхожего места, неисправной канализации и многолетней внутристенной плесени. Судя по запаху, дом гнил не один десяток лет.

Севастьянов огляделся. Ряды дверей, казалось, уходили в бесконечность. Явился ли этому причиной насыщенный испарениями полумрак, господствовавший в коридоре, или у нашего героя, вследствие воздействия экзотических флюидов, внезапно помутился разум, сказать было трудно, однако Севастьянову почудилось: он попал в ад, где за каждой дверью представлена своя разновидность вечных мук. Однако подобное нелепое чувство тут же прошло, уступив место сомнению в правильности собственных действий. Но профессор не привык отступать. Поэтому он медленно двинулся вдоль дверей в поисках самой непрезентабельной.

– Чего ищете? – услышал он за спиной молодой женский голос и обернулся.

Перед ним стояло взлохмаченное существо в едва застегнутом халатике. В руках существо держало таз с мокрым бельем.

– Где тут Седовы живут? – спросил Севастьянов.

Существо указало дланью куда-то вперед и произнесло:

– В девятой.

Дверь с таким номером выглядела действительно весьма живописно. Некогда она была обита дерматином. Теперь же дерматин не то расползся от старости сам, не то был изрезан вдоль и поперек опасной бритвой, причем из дыр, словно бороды гномов, торчали клочья грязной ваты.