Дочь мадам Бовари - Наталия Миронина

Витрины модных магазинов были притягательны, но Берта отлично сознавала, что свои покупки она сможет сделать только в небольших дешевых универмагах, типа того же «Вулворта», да и то после первой стипендии. «И я все-таки молодец! Я не плачу за свою учебу, мне еще и стипендию платят», – она гордилась тем, что на «отлично» написала свою работу на английском языке, посвященную Герберту Уэллсу. «Ваша работа заслуживает самого пристального внимания. Соображения, высказанные Вами относительно произведений известного английского писателя, свидетельствуют о глубоком изучении его творчества», – эти строки из письма, которое они получили в ответ на отправленную работу, она помнила наизусть. Она до последнего не верила, что придет ответ, да еще и с высокой оценкой. К тому же она будет в числе всего семи иностранцев, получивших право на именную стипендию колледжа. «Я в тебе не сомневался!» – с гордостью произнес отец, когда она показала ему письмо.

Кто совсем не обрадовался известию из Англии, так это Саня-спортсмен. Он был влюблен в Берту, всячески ее опекал, ограждал от нежелательных, по его мнению, знакомств и с нетерпением дожидался ее совершеннолетия. Саша хоть и являлся предводителем повзрослевшей шпаны, но воспитан был в правильных традициях.

– Я подожду тебя, – со значением говорил он Берте, заглядываясь на ее тонкий профиль, а проводив домой, шел к тридцатилетней Валентине, методисту из Дома культуры. Валентина когда-то занималась балетом, а потому потрясала воображение местных мужчин своей осанкой и гибкостью.

– Что ты мне голову морочишь? Шел бы к своей отличнице, – в сердцах иногда ругалась Валентина, но в глубине души завидовала Берте и с каким-то трогательным любопытством следила за их с Саней платоническим романом.

– Языком не болтай лишнего обо мне и Берте, особенно о ней, – предупредил ее Саня.

Валентина была умной и вредничала только так, для виду. Она никогда никому ничего не рассказывала. Даже то, что отец Сани в свое время был ее любовником.

Все эти драмы и комедии местного значения стали так далеки от Берты, что ей вдруг показалось, что там, в далеком маленьком городе на берегу холодного моря, жила совсем другая девушка.

От громкой и активной Риджентс-стрит Берта устала. Ее еще хватило на то, чтобы поглазеть на дивные витрины всемирно известного магазина игрушек, украшенные сказочными героями, километрами детских железных дорог и великолепными куклами. В толпе детей и взрослых Берта простояла добрых пятнадцать минут – все с какими-то абсолютно счастливыми лицами наблюдали за тем, как игрушечный Винни-Пух старается вылезть из норы Кролика.

Берте предстояла не близкая дорога в Бат, а потому необходимо было привести себя в порядок, поесть и отдохнуть. Посетителей, сидевших за столиками под большими зонтами, было много – свободные места если и были, то не на улице, куда заведения выставили столики, а в темных помещениях. Дойдя до вывески «Быстро и Вкусно» «Quickly & Tasty», Берта замедлила шаг и решительно вошла в ресторанчик. Официант, пробегавший мимо, поинтересовался, где она предпочитает сесть – на улице или в зале.

– Лучше на улице, – Берта на секунду ослепла – на улице светило солнце, а потому легкий полумрак помещения казался кромешной тьмой.

– Пожалуйста, – официант проводил ее к маленькому столику.

Меню состояло всего из нескольких строчек, но зато каких! Ресторан предлагал традиционные английские блюда. От перспективы съесть йоркширский пудинг – почти вареное тесто с мясом и жиром, или пирог с почками, или знаменитый хаггис – бараний желудок, начиненный требухой, аппетит куда-то делся.

– Возьмите Fish&Chips. Свежая и вкусная еда. А главное, местный специалитет.

Берта от неожиданности вздрогнула – совет прозвучал на русском языке и исходил от высокого худого парня за соседним столиком. Берта на него обратила внимание, еще когда вошла – парень курил, его пальцы были измазаны краской.

– Спасибо за совет, думаю, я так и сделаю. А вы из России? – Берта растерялась, ей было не очень понятно, почему ее так быстро расшифровали.

– Не гадайте, все очень просто – только «наши люди» ходят с таким выражением лица, – тут парень состроил такую мину, что Берта расхохоталась.

– А что она означает? – спросила она сквозь смех.

– Ну откуда же я знаю, это у вас всех надо спросить, вы все ходите с одним лицом. Говорящим приблизительно следующее: «Я, такая независимая, здесь оказалась по важным делам, никого не боюсь, никого не стесняюсь, но лучше сяду в уголок!»

Берта подумала, что именно так она себя и чувствовала, а еще она вдруг неожиданно поняла, что ей очень приятно слышать родную речь. Нет, она понимала практически все, что говорили окружающие ее на улице люди. Но постоянное напряжение давало себя знать.

– Как вас зовут? – Берта благодарно улыбнулась.

– Здешние друзья все зовут меня Джордж. Мое настоящее имя им не под силу выговорить – меня зовут Егор.

– Вы откуда?

– Из Москвы, здесь уже пять лет, нет, шесть. Числюсь студентом художественной школы.

– А что, на самом деле вы не студент?

– Ну, как вам сказать…

– Можете не отвечать, – Берта смутилась. По себе зная, как бывают неприятны настойчивость и любопытство, она взяла за правило не проявлять интереса к чужой жизни и чужим обстоятельствам.

– Да ничего такого, просто… – Парень замолчал и махнул рукой. – Вы уже заказали?

Берта спохватилась и сделала заказ подоспевшему официанту.

– А вы откуда? – Парень деликатно потягивал сок, несмотря на то, что перед ним было блюдо с рыбой и жареной картошкой. Он, видимо, не желал дразнить аппетит Берты.

– Я из Прибалтики, – уклончиво ответила Берта.

– А, ну, вам тут легче будет. Из этой местности здесь людей как-то больше любят. И вид на жительство дают быстрее.

Берта хотела сказать, что она приехала только учиться, дома ее ждут родственники и она не собирается просить вид на жительство. Но потом раздумала. «Интересно, все-таки я никогда себе не представляла, как вот можно все бросить и уехать. Не как я, на какое-то время, а на всю жизнь. Этот точно сюда в эмиграцию собрался». Берта разглядывала нового знакомого и улавливала в нем черты и свойства, присущие людям особенного толка. Эти люди быстро сходятся с другими, при этом не входя в близкие или очень уж доверительные отношения, они социально активны – в курсе всех событий, они легки в общении и при этом никогда толком о себе ничего не рассказывают. Этим людям свойственна быстрая и безболезненная перемена привычек и быстрая адаптация в новом месте. Эти эмигранты по духу, в сущности, хорошие приятные люди, но в них нет точки покоя, которую можно было бы взять за основу.