Проклятье, с*ка! Книга 4 - Антонио Морале
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бычки? — перебил я разговорившуюся девчонку.
— Ага. — довольно подтвердила она.
— Молоденькие?
— Ну я не сильна в животноводстве и зоотехнике, но маленькие ещё. Три штуки.
— Парни хотят секса… — задумчиво пробормотал я. — Они его получат. У тебя мёда или чего-то сладкого не найдётся?
— Есть мёд, я же говорю, пчёлы у нас свои. Недавно ректор подарил мне баночку мёда, но у меня аллергия, — грустно вздохнула моя подельница, — так что я его даже не попробовала. Ещё есть молочный сахар.
— Молочный сахар?
— Ага. Это такое лакомство из России, мне друзья присылают его несколько раз в год. Ты разве не знаешь? — удивилась Мика.
— Нет. — помотал я головой. — Что-то не припомню такое. На что хоть похоже?
— Ну… — девушка нахмурилась, припоминая детали. — Такая толстая железная банка с малышом и синей этикеткой. Молочный сахар. Ну!
— Хм. Ладно, тащи.
— Что именно?
— Тащи и то, и другое, Пятачок.
— Кто?
— Не важно. Тащи. И бычков с фермы прихвати. Сама справишься или помощь нужна?
— Пф-ф-ф! Справлюсь! — гордо фыркнула в мою сторону Мика. — Пять минут — я мигом!
Азиатка развернулась и бегом кинулась в сторону женского корпуса, исчезнув из поля моего зрения через несколько секунд. А я присмотрел небольшой незаметный пятачок под кроной дерева, расположился там, чтобы не отсвечивать в ярком лунном свете, взглянул на часы, прикинул, сколько времени у нас ещё есть, и лег на травку, закинув руки за голову и глядя в безоблачное звёздное небо…
Мика вернулась через пятнадцать минут, понукая идущую перед ней тройку молоденьких бычков, как самая настоящая, азиатская фермерша, держа в руке длинный прут, что-то ворча в спину несчастным, разбуженным посреди ночи животным, тихонько отчитывая их за непослушание и припоминая им неудавшуюся попытку побега.
Присмотрелась, нашла меня взглядом и бодро подбежала, плюхнувшись со мной рядом на траву, всё ещё прибывая в каком-то приподнятом, слега перевозбуждённом состоянии. Судя по всему, это ночное приключение ей жутко нравилось, или заряд энергии всё ещё не выветрился из её организма.
— Вот! — протянула она мне две небольшие баночки. — Какие ещё будет указания, босс?
Я выпрямился, оглядел добытые моей сообщницей банки, отставил в сторону мёд и дёрнул за кольцо вторую банку. Принюхался, попробовал на вкус, и удовлетворённо хмыкнул — самая обычная сгущёнка. То, что нужно!
— Держи. — протянул я обратно Мике открытую банку и кивнул в сторону спящих голых парней. — Помажь им причиндалы.
— В смысле? — насупилась азиатка, хлопая ресничками и переводя взгляд то на меня, то на банку в моей руке, то на наших пленников. — Что помазать?
— Причиндалы. — повторил я, кивнув парням ниже пояса и всё же всучил ей банку со сгущёнкой.
Азиатка растерянно посмотрела на банку в своей руке, на спящих членов совета, стараясь не смотреть парням ниже пояса, перевела взгляд на меня и снова на банку.
— Нет! — покачала она головой. — Я не буду! Да отойди ты от меня! — Мика раздражённо рыкнула и оттолкнула от себя морду телёнка, нагло пропихивающего свою голову к ней и пытающегося языком достать до открытой банки молока. — Уйди я сказала! Вот же наглый какой! Я не буду их там трогать! — последняя фраза адресовалась снова мне.
— Да и не трогай. Ветку отломи и помажь. Или прям с банки лей.
— Ну Макс! — состроила она жалобную мордашку и тут же снова фыркнула на неугомонного бычка: — Брысь, скотина!
— Ладно, давай сюда. — сдался я, беря обратно из её рук банку сгущёнки. — Всё приходится делать самому… И придержи свою скотину, чтобы они не начали пир раньше времени…
Бычки не успокаивались, учуяв запах льющегося из банки молока, пыхтели и накручивали круги вокруг парней, вернее вокруг Мики, отгоняющей их длинной лозиной и ругающейся матом на непробиваемых и упёртых животных. Я сделал дело, быстро опустошив банку и равномерно распределив её на всю троицу, и отошёл в сторону, задумчиво глядя на парней. Да уж, не с их размерами вести себя так дерзко и нагло. Хотя, может для японцев это норма. Это я снова про размеры. Или просто погода прохладная…
Ладно, не важно. Я взглянул на часы и удовлетворённо хмыкнул — час пролетел незаметно. Парни уже начали подёргиваться во сне и подавать первые признаки жизни.
— Здесь есть пожарная сигнализация? — обернулся я к своей помощнице, увлечённо гоняющей бычков.
— Есть. Прямо на входе за дверью красный рычажок. — ткнула она пальчиком в сторону общаги, отвлеклась и едва не пропустила своего «любимчика», нагло подбирающегося к Рио.
— Сейчас вернусь. — кивнул я, развернулся и рванул рысцой делать очередную пакость.
Красную коробочку пожарки я нашёл сразу. Сорвал пломбы, дёрнул рычаг и под громкий, бьющий по перепонкам звон, пригнулся и побежал обратно.
— Отпускай скотину! — скомандовал я Мике, оглядываясь на двери корпуса и видя в них первых заспанных, взъерошенных обитателей общаги.
Девчонка радостно взвизгнула, прутом придала ускорение своим подопечным, и спряталась у меня за спиной, внимательно наблюдая оттуда за не очень привычным для обычной японской девушки зрелищем.
Бычки, расталкивая друг друга, ринулись к стоящему в первых рядах Рио, столкнулись лбами, недолго пободались, уступили Огаву самому наглому, заметили сбоку ещё две бесхозные кормушки и жадно присосались к ним.
— А не отгрызут? — с интересом и лёгким беспокойством произнесла Мика из-за моего плеча. — Уж больно сладко они причмокивают.
— Сладко? — хмыкнул я.
— Ну не сладко! — фыркнула девчонка. — Не так выразилась. Но ты посмотри на них! Отгрызут ведь!
— А и отгрызут, тебе то что? Жалко этих ублюдков?
— Не. Ни капельки. — помотала она головой. — Просто думаю — опозорить это одно, а членовредительство — совсем другое. Тогда проще убить и сбежать — они же мстить будут. Люто!
— Не ссы, не отгрызут. Это же телята — у них превалирует сосательный рефлекс. Видела вымя у коровки? Вот так и здесь. Наверное…
— Макс. Если они узнают, кто с ними это сотворил… Нам конец!
— Да и похер! — сказал я по-русски.
—
