Сюжет - Олег Синицын

Оne show only

Павлик замер.

- Только один просмотр? - произнес он дрогнувшим голосом.

- Ты о чем? - не понял Юрик.

Мысли стремительно проносились в голове. Павлику внезапно сделалось холодно. Ему вдруг очень захотелось надеть свитер, который лежал в шкафу в соседней комнате.

Когда Павлик нашел кассету, надпись на ней гласила "только три просмотра". Вчера она изменилась на "только два". Эти дурацкие надписи почему-то меняются!

Павлик поднял взгляд на приятелей.

? Вчера на кассете было написано, что осталось только "два просмотра". А сейчас надпись изменилась на "один".

- Но ведь мы уже один раз посмотрели фильм! - произнес все ещё хихикающий Ковалевский. Юрик с Павликом переглянулись.

- А ведь этот клоун прав! - заметил Юрик.

- Из-за того, что мы посмотрели фильм, надпись изменилась? - спросил Павлик.

- Но ведь и фильм изменился! - сказал Прохоров.

Его товарищи правы. Два просмотра уже было. Остался один.

Павлик помотал головой, стараясь выкинуть странные мысли. Что за ерунда творится с этими "show only"!

- Может, изменилось только начало? - предположил Павлик.

Приятели вернулись на места. Павлик перемотал немного вперед. Картинка показывала опрокинувшуюся в кювет длинную машину. Кажется "кадиллак".

- Не напрасно в начале фильма тот тип раскладывал поперек дороги ленту с шипами, - иронично заметил Ковалевский. Юрик с Павликом недовольно на него зашикали.

На экране появился старый знакомый Комбо. Он вытаскивал из салона автомобиля человека, который двигался с трудом. Возможно у него повреждена нога.

- Я - профессор археологии! - добросовестно перевел Юрик слова человека, обращенные к Комбо. - В старых каменоломнях Нумора я раскопал древний артефакт, который позволяет найти сокровище, спрятанное Корбэйном!"

- Все ясно, парни, - произнес Ковалевский. - Не знаю, что ты вчера видел, Юрик, но фильм о том же! Сидите, наслаждайтесь повторным просмотром, но лично меня от этого Комбо уже тошнит. К тому же, мне пора за Анатолием Сергеичем в детский садик. Пока!

И Ковалевский покинул Павлика с Юриком, которые округлившимися глазами уставились в экран, где главный герой Комбо в паршиво снятом фильме опять искал сокровища Корбэйна, а люди так и не появившегося в кадре Мастера продолжала ему мешать. Вот только события фильма развивались по новому сценарию. Совсем не похожему на вчерашний просмотр.

Фильм закончился практически тем же. Комбо проник в сокровищницу, но что он там делал - осталось за кадром. Даже когда прошли финальные титры и погас экран, а лента, дойдя до конца, начала автоматически перематываться на начало, Павлик и Юрик не могли оторвать взгляды от экрана телевизора.

- У меня действительно эта кассета в единственном экземпляре, произнес наконец Павлик. Юрик опустил голову, уставившись в пол.

- Этого не может быть! - произнес он.

Глава 2.

12.30

Ковалевскому-младшему было почти четыре года. Он уже неплохо говорил, и в тот момент, когда Сергей, держа его за руку, как всегда красноречиво прощался с молодой воспитательницей, сын произнес слово, обозначающее в единственном числе женский пол лучшего друга человека. Причем произнес он это слово, откровенно глядя на родного отца.

Сергей и молоденькая воспитательница в шоке уставились на малыша, одетого в джинсовый комбинезон.

- Это что ты такое произнес! - думая что строго (на самом деле не очень), воскликнул Ковалевский.

- Это я такое имечко придумал! - ответил Анатолий Сергеевич.

- Ничего себе имечко! - усмехнулся Сергей и поднял глаза на воспитательницу. - Развиваете детям языковую базу?

- Да что вы! - всплеснула руками девушка. - Это он от кого-то услышал!

Ковалевский вернул насмешливый взгляд на сына и попытался изобразить строгость, однако его продолжал разбирать смех.

- Это плохое слово! - нравоучительно произнес Сергей, наконец справившись с собой. - Очень плохое! Не повторяй его и забудь!

Анатолий Сергеевич отлично устроился на заднем сидении восьмой модели "жигулей" Ковалевского. На всякий случай Сергей пристегнул его ремнем безопасности, на что Ковалевский-младший был очень недоволен, так как из-за маленького роста он не мог заглянуть в окно. Сергею пришлось свернуть фуфайку, которая валялась в багажнике, и на неё усадить сына.

Когда Ковалевский-младший наконец оказался удовлетворен, Сергей сел за руль, поморщился от головной боли и выехал на окружную дорогу.

Стояла сухая погода, солнце скрывали кисельные облака, дорога была пуста. Ковалевский выжал сто двадцать километров в час, но потом, вспомнив о сыне на заднем сидении, снизил скорость до восьмидесяти.

- Папа! - раздался голос Анатолия Сергеевича. - А почему делевья плывут за окном?

- Нет, Толя, деревья-то стоят, а вот мы - движемся. Но мы сидим в машине, и нам кажется, будто мы стоим, а движется то, что за окном... Объяснение получилось никудышным. Но не объяснять же ребенку теорию относительности! - Ну в общем ты понял?

- Ага, - ответил Ковалевский-младший. - А почему столбы плывут за окном?

- Я же объяснял, что они стоят на месте. Просто мы едем, и нам кажется, что столбы плывут... Ты понял?

- Ага.

Сергей перевел дыхание и обогнал медленно плетущийся по центру дороги "запорожец".

- А почему...

- Хватит! - оборвал сына Сергей. - Почему двигаются дома я объяснять не буду! Если так жаждешь это узнать, то первая книжка, которую я тебе подарю после букваря, будет учебник Матвеева по теории относительности Эйнштейна.

- Нет, папа, а почему там наисована лошадка?

Ковалевский кинул взгляд на зеркало заднего вида, определил направление, куда указывает малыш, и поглядел вперед сквозь лобовое стекло.

- Черт возьми! - пробормотал он.

Мимо него стремительно пронесся знак, похожий на обычный дорожный. Вот только такого дорожного знака Сергей Ковалевский не знал.

В обрамленном черной лентой квадрате была изображена отрубленная голова лошади. Именно отрубленная, потому что из линии, обрезающей шею, капала красная кровь.

Сергей пролетел мимо знака, уже за ним притормозил, намереваясь вернуться, но затем махнул рукой. Какая разница, если на обочине дороги вместо знака "остановка запрещена" поставили знак с отрубленной лошадиной головой! Сергей готов сейчас отсечь свою голову, лишь бы избавиться от пульсирующей в ней боли.

- А почему птисы не падают? - задал очередной вопрос Анатолий Сергеевич, не отрываясь от окна.

- Потому что они умеют летать, - резонно ответил Ковалевский. Они съехали с моста, пролегающего над железнодорожными путями, и сейчас двигались по широкой трассе, вокруг которой простирались неиспользуемые поля.