Серый - Константин Муравьёв

«Думаю, сопроводительная записка заставит проявить их больше интереса к этим людям».

После этого я поднялся и пошёл в направлении поворота, за которым спрятались люди.

Завернув, я увидел, что они пытаются о чём-то расспросить Ирину, но та и сама мало что понимает в происходящем.

«Панику нужно гасить в зародыше, иначе они сами всё испортят».

И поэтому я, вытащив бластер, выстрелил себе за спину.

Выстрел, его звук и звук взрыва у меня за спиной заставили бывших пленных обратить на меня внимание.

— Слушать меня, — сказал я им.

Ирина послушно и без подсказок стала переводить.

— Сейчас сюда подойдёт вооружённый отряд. У них есть корабль. Они заберут вас с собой. Если вам повезёт, то они проявят к вам интерес, если нет, то высадят на ближайшей пригодной для жизни планете. Ждите. Подойдут они примерно через минуту. У меня всё.

И хотел уже развернуться, чтобы отойти подальше.

Нужно ещё спрятаться, чтобы проследить за тем, как отреагируют на внезапных пассажиров аграфы.

— Подожди, — тихо остановила меня девушка. — Пожалуйста, они боятся, — произнесла она, указав на других рабов, — боятся того, что будет ещё хуже. Хотя куда уж хуже, — и она передёрнула плечами.

Но собравшись, она спросила:

— Скажи, у нас есть хоть какой-то шанс?

Вглядевшись в её глаза, я подумал и сказал.

— Переводи.

Потом повернулся ко всем своим бывшим соотечественникам. Теперь эта разница между нами ощущалась очень чётко. За своего они меня никогда не примут, да судя по всему, и не принимали.

Только вот она. Ира.

Ну да ладно. Сказать я им должен был другое. И кратко.

— Шанса тут у вас не было в принципе. Им, — кивок в сторону корабля, — не нужны были рабы.

Эти слова удивили многих.

— Всё верно, — веско сказал я, — рабы им не нужны, — а потом, немного помолчав и выдержав небольшую паузу, добавил: — Но у вас у всех есть одно качество, которое заинтересовало хозяев этого корабля. Это ваш интеллект. И нужны были им только ваши мозги. Они собирались сделать из вас живые искины, вычислительные аппараты, — быстро поправился я, заметив, что Ирина не может подобрать слов для перевода, — а потому с теми, кто придёт сюда выжить у вас шансов намного больше. Эти шансы хотя бы теперь у вас появятся.

Вроде всё. Оставив рабов одних, я развернулся и пошёл в сторону коридора.

Но тут почувствовал, что кто-то коснулся моей руки.

Ирина стояла рядом и смотрела мне прямо в глаза.

— Почему ты не уходишь с нами?

— Нам не по пути, не с вами, с теми, кто может вам помочь, а поэтому я должен уйти.

— Понятно, — кивнула она, — спасибо тебе.

И неожиданно потянувшись, она поцеловала меня в щёку.

— Спасибо, — тихо повторила она.

И в этот момент она напомнила мою младшую сестрёнку.

Та всегда делала так же.

И при этом часто говорила:

«Мне даже кошмары не снятся. Ты их всех распугиваешь. Но я вот не понимаю, почему?»

Не знаю, это ли воспоминание или мне просто захотелось сделать этой сильной девушке, не потерявшей себя в столь жутких и тяжёлых условиях, хоть какой-то подарок, который оставил бы ей память обо мне.

Я залез в рюкзак и вытащил тот мелкий искин и пару кредитных карточек.

Быстро проверил обе. Как выяснила нейросеть, они анонимные и на предъявителя, то есть их может использовать любой и в любом месте. Конечно, с них брали за обналичку достаточно большой процент, но это всё равно хоть что-то для начала.

На одной карточке было двадцать тысяч каких-то кредитов (видимо, местная валюта), на второй семнадцать.

— На, возьми, — протянул я Ирине карточки и искин, — это кредитные обезличенные карточки, сможешь снять деньги с них в любом банке, тут немного, но на первое время и чтобы устроиться на новом месте, тебе хватит. И ещё. Это индивидуальный искин, — я и показал небольшую флэшку на шнурке, — он рабочий, возможно, в будущем он тебе пригодится, если разберёшься, как с ним работать. Ну или носи как украшение.

И отворачиваясь, произнёс:

— Удачи тебе.

Не люблю я долгие прощания, что поделать. Правда, и прощаться-то мне до этого времени было особо не с кем.

— Спасибо, — тихо раздалось у меня из-за спины.

Я лишь кивнул и вышел в коридор.

Теперь и эта страничка моей жизни перевёрнута. И нужно идти дальше.

Хотя о чём это я. Ведь нужно ещё присмотреть за ними.

Правда, я почему-то был полностью уверен в том, что аграфы заберут их с собою.

Ира впервые не понимала, что происходит.

Она думала, что за последние два месяца её душа выгорела насквозь, оставив там только прах, пепел и забвение.

Она не надеялась на будущее и не ждала каких-то чудес. Каждый день она ждала и молила лишь об одном.

Она хотела умереть. Так же, как и это произошло с двумя другими девушками. Одну замучила до смерти женщина, которую местные называли Хозяйка. А вторую ещё в первые дни изнасиловала команда, до такой степени, что когда её бросили к ним в клетку, она скончалась прямо у неё на руках.

Как же она сожалела, что ни одной из тех девушек не была она! Но в то время она ещё на что-то надеялась.

После тех двух случаев за ними стали следить и никогда не позволяли доводить до ручки.

А если того требовали обстоятельства, то их даже осматривал местный доктор.

Мужчин не особо трогали. Как они решили, они нужны им относительно целыми. Но и то пятерых как-то в один из дней просто не стало. Они исчезли, будто их и не было никогда, и никто ничего рассказать не мог.

Просто увели, и больше их никто не видел.

Правда, тут на корабле был ещё и тот, кому приходилось даже хуже, чем ей или другим девушкам.

Недалеко от них стояла клетка, маленькая клетка, в которой невозможно было даже стоять, только перемещаться на корточках. И эти пираты, эти бандиты, нелюди, держали в нём какое-то непонятное и безумное существо, над которым местные хозяева издевались ежедневно, притаскивая его обратно в клетку едва живым.

А ещё это несчастное существо, как слышала из разговоров пиратов девушка, стравливали на арене с другими зверьми или устраивали настоящие гладиаторские бои, где заставляли его биться с вооружёнными противниками.

И этот — Ира так и не поняла, кто это был, но все его звали Зверем, как рабы, так и пираты, — он всё время выживал.

И вот сейчас оказалось, что он вовсе не животное или зверь.

Он разумен. Даже более того, он разумен и смертельно опасен.

Она впервые поняла, что может означать подобное понятие.

То, как он спокойно расправился с тремя противниками, а потом как он просто обыскал все трупы, будто это обыденное и привычное для него дело. Кровь. Трупы. Оружие.

А потом он поднялся и подошёл к ним.

Холодный и ровный голос. Никаких эмоций. Говорит, и правда, будто рычит какой-то зверь.

Но она должна была его отблагодарить.

И поэтому сделала то единственное, что могла. От всего того, что осталось в ней ещё человеческого, она произнесла «спасибо» и поцеловала его страшное, изуродованное шрамами лицо.

Он должен был понять глубину её благодарности и искренности.

И неожиданно она увидела в глубине его странных и необычных разноцветных глаз какую-то теплоту и сочувствие.

Сочувствие именно к ней.

А потом он порылся в своём, казалось бы, бездонном рюкзаке и вытащил оттуда две какие-то карточки и маленькую безделушку.

«…кредитные обезличенные карточки, сможешь снять деньги с них в любом банке, тут немного, но на первое время и чтобы устроиться на новом месте, тебе хватит…» — Говорил он. «…он рабочий, возможно, в будущем он тебе пригодится, если разберёшься, как с ним работать. Ну или носи как украшение…»

А потом произнёс:

— Удачи тебе.

Развернулся и вышел в коридор.

А она так и стояла, прижав к себе вещи, которые он дал.

Впервые с того момента, как маленькая девочка по имени Ира оказалась в детском доме одного из небольших городков России, и до настоящего времени кто-то просто так позаботился о ней, даже не пытаясь что-то получить взамен.

Когда она опомнилась и выскочила в коридор, этого странного незнакомца, Зверя (нет, не зверя; девушка не знала, кто был этот незнакомец, но зверем он точно не был) там она уже не увидела. Он будто растворился в воздухе.

Ждать пришлось недолго.

Аграфы появились буквально через пару мгновений после того, как я влез в вентиляционной короб, по которому так же пролегали какие-то силовые кабели.

Тут не очень комфортно, зато меня не видно снаружи, а коридор передо мной прямо как на ладони.

Интересно было наблюдать за сценой с запиской, слишком удивлённое выражение просматривалось на лице лейтенанта, как его называли другие.

Ещё меня привлёк боец, который и заметил мою записку. Его вооружение несколько отличалось от того, что было у остальных.