Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри! (СИ) - Супрунов Дмитрий

— Слышь, ты! Черная жемчужина! Поздно бояться! Слезай, давай! Юлька, не зли меня!

Юлька негромко запричитала что-то вроде мантры на все времена, ой, мамочки и перекинула стройные ножки через проем окна. Лезла она, естественно, спиной к внешнему миру.

— А ниче так попец! — высказался кто-то из-за Ленкиной спины, мужским хриплым голосом комментируя открывающиеся виды и перспективы.

— Там и мордец ничего! — на автомате отреагировала Ленка. — Чего вам, мальчики?!

Три давно не бритых и основательно потасканных мальчика подошли незаметно и со спины. Мальчики были вооружены, наряжены, носили пошарканные доспехи и щегольские усы. В усах прятались тараканы и остатки съеденного еще позавчера вечером. А глаза были обрамлены красными веками и светились тусклым равнодушием несчастных, не опохмелившихся вовремя людей.

Юлька услышала чужие мужские голоса и замерла, вцепившись в оконную раму руками и обвив веревку длинными, мускулистыми ногами.

— Ой, мамочки, — повторила она свою мантру еще раз, пытаясь подтянуться наверх и вернуться обратно в окно на третьем этаже, попой ощущая, как бесцеремонно разглядывают мягкие овалы ее ягодиц и шарят по всем остальным прелестям ее тела чужие и наглые взгляды посторонних людей.

— А фигуристая деваха! Я б такой вдул… — мечтательно произнес самый молодой из всех мальчиков, собравшихся во дворе замка.

— Вдул один такой! — немедленно отреагировала на такое Ленка. — Вот превратит тебя Юлек в козла, будешь знать! Ведьма она, страшная… и красивая… так что — трепещите, мальчики!

— Ну, ведьма и ведьма. У всех свои недостатки. Сбежать хотите, что ли? — добродушно и с долей сочувствия спросил самый старый из всех имеющихся в наличии мальчик.

— Нет, на скалолазанье записались. Соревнования у нас скоро. Тренируемся. А что?

Юлька, только частично услышавшая, о чем говорят внизу, сделала для себя какие-то выводы и нашла в себе свежие резервы. Она резво подтянулась вверх, навалилась животом на раму окна и, судорожно подергивая ногами, стала заползать вовнутрь комнаты, как червяк в норку.

Исчезновение нижней части Юлькиного тела мальчики проводили восхищенным свистом.

— Это мы удачно с ребятами зашли! Мы как раз эти, как ты сказала, тренники по скаказыванию! Львы Тристана! Охраняем здеся, чтобы чего плохого не случилось, — старший из мальчиков сочился дружелюбием и добродушием, но Ленка в такое почему-то не верила. — Только, извини, бесплатно не работаем, к сожалению. Ибо мы — из вольного братства. Наемничаем за мзду малую, если короче. Есть, чем отблагодарить?

— Денег все равно нет! — отрезала Ленка.

Но тут ей в голову пришла спасительная идея, поэтому она перебила нахмурившегося престарелого мальчика, у которого на лице появилось обиженное и разочарованное выражение.

— Похоже… — начал он говорить суровым и несколько пропитым голосом…

— Юлька! — громко проорала Ленка, никого уже не стесняясь.

Ну, испугалась немного, что не успеет реализовать свою задумку.

— Чего тебе? — крикнула ей сердитая на весь белый свет подруга.

— Сбрось пару подсвечников серебренных ребятам на опохмел. Я там видела. В углу были, — вежливо и спокойно попросила Ленка, обливаясь внутри своей горячей натуры холодным потом и кипя от возмущения от медлительности и несообразительности сердитой подруги.

— Нафига тебе? — возмутилась Юля, но тут же смягчилась. — Хотя ладно… сейчас сброшу!

Через минуту она выглянула в окно. Ее радостно поприветствовали фанаты ее красоты — криками счастья и длинным художественным свистом.

— На, лови, — буркнула раскрасневшаяся и смущенная Юлька и запульнула подсвечником во двор замка, в тайне довольная столь явно проявленным интересом к ней лично.

Следом прилетел еще один. Подсвечники немного помялись от удара, но их тут же подхватили крепкие мужские руки и надежно спрятали. То есть, припрятали. Ловкость рук и немного мошенства.

— Ну и добре! Давай, девонька, ползи наверх, пока никто тебя не видит. А мы покараулим. Снизу.

— Может лучше через дверь? — робко спросила Ленка, у которой угас боевой задор, едва она представила себе карабканье вверх по скользкой веревке под взглядами мужчин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не, там грымзы толстые сидят. Еще увидят. И тебе попадет, и нас накажут. Или тебя связать и сдать им на хранение? Или, как там у вас положено, на тинировке вашей? Давай говорю, лезь! Ладно, подсоблю чутка, — старший легко подхватил Ленку под мягкое место и подкинул ее вверх почти на метр.

Его товарищи весело улюлюкнули. Ленка ойкнула, вцепилась в веревку и поползла, представляя себе Бультозара во всех мыслимых и не мыслимых видах. Возможно, именно благодаря этому представлению она забралась на третий этаж куда легче, чем представляла себе такое изначально.

Перевалив через раму окна в комнату, она застала девчонок за уже привычным занятием, успевшем Ленке основательно поднадоесть за последние полдня.

Иттаэль раскачивалась и время от времени повторяла свою сакраментальную фразу о том, что всех теперь накажут. Глаза при этом у нее оставались пусты, а слова абсолютно безэмоциональны. Юлька держала в руке тяжелый подсвечник из серебра и, сдвинув брови к переносице, что-то в нем высматривала, понятное только ей одной.

— Дай сюда, — скомандовала Лена, выворачивая подсвечник из Юлькиных рук.

— А зачем тебе? — начала удивленная и немного раздосадованная Юлька.

— Хрен — знает, Юлек! — ответила напряженно обдумывающая что-то Ленка. — Лучше расскажи, как у тебя там было, на пляже. И чем там дело закончилось.

— Я же рассказывала уже? — удивилась Юлька.

— Да, но я так и не поняла, причем здесь Большая Черная Жемчужина! — с поистине философским пофигизмом проговорила Лена.

— Итта, очнись на секунду! — она повернулась к ведьме и помахала перед ее лицом подсвечником для привлечения внимания. — Рассказывай, Юлек! Рассказывай!

— Ну, хорошо… Так вот! Представьте себе! Такой берег океана, белый песочек, солнце, пальмы. А я, такая, вся в шезлонге лежу. Топлесс, понятное дело! — начала свою историю Юлька.

В пятый раз выслушивать всю эту длинную и запутанную историю у Ленки не было никакого желания. Тем более, что в Юлькином изложении эта история запутывалась так быстро, что понять там, что и к чему прикасалось и чем по чему ерзало и каталось, не было решительно никакой возможности. Но чем-то занять Юльку было необходимо.

В который раз Лена подумала, что нужно не забыть при встрече рассказать Сашке, что ему нужно поступать в летное училище. Потому что, судя по всему, это его настоящее призвание — пролетать. Ленка сосредоточилась и решительно ткнула подсвечником в бок Иттаэль. Дождалась от нее встречного, пустого и равнодушного взгляда и спросила.

— Твоя Богиня может из этой хрени сделать эльфийский посох?

— Нет, — равнодушно проговорила Иттаэль и снова закачалась в трансе.

Ленка выругалась. И задумалась. Она как раз обдумала свою очередную идею и вслушалась в историю Юлькиных переживаний. Та как раз дошла до Большой Черной Жемчужины.

— И вот, берёт Он эту жемчужину… — мечтательно произнесла Юлька, — и…

Дверь резко распахнулась настежь, и в комнату ввалилось натуральное стадо слонов. И стало очень тесно.

Три бабищи толстые, с ними шесть мужиков в длинных халатах, с носилками, над которыми были закреплены похабные балдахины. И, конечно, гадский Бультозар, хихикающий и потирающий ручонки.

— Ну что, красавицы мои, — проверещал он, разглядывая Лену, Юлю и Иттаэль. — Недолго осталось вам быть красавицами, да и жить недолго осталось, хе-хе. Заждались вас в гареме у Повелителя. А я — позабочусь мои хорошие, чтобы вы, сучки малолетние, плакали и страдали! Долго и горько, особенно ты, рыжая демоница! Да!!! — Последнее слово Бультозар проорал во весь голос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На лице у него при этом промелькнула сложная и неопознаваемая с первого взгляда гамма чувств. Морду на мгновение перекосил нервный тик, впрочем, тут же пропавший без следа. Вместо него вернулась на свое законное место мерзкая улыбочка.