Пять минут между жизнью и смертью - Галина Романова

– А вот если ты такой умный, какого же черта до сих пор не проверил, с кем и по сколько раз на день говорила моя жена по телефону, а?! Выпендриваешься тут передо мной, профессионал хренов! Менты работать не могут, а ты-то можешь?! Я тебе деньги плачу, между прочим, охренеть какие, а ты еще и с места не сдвинулся!..

Сомов, если честно, эту кропотливую, неблагодарную зачастую работу решил оставить на потом, когда уже надежд никаких на возвращение Валерии не останется. Муторно же сидеть и в распечатках этих копаться. Да и надеялся он, искренне надеялся, что Валерия загуляла или мужа на прочность нервов проверяет.

Ну а когда в ее квартире произошло убийство, то напрягся дальше некуда. Гадкая история, недаром свербило. И хорошо еще, если на гибели Марии Сетиной убийства прекратятся. А если нет, что тогда?

Сомов допил кофе, подумал и швырнул пару сотен на стол за дополнительный заказ. Не стал он последней сволочью, хотя и начал уже позволять себе немного побарствовать. Чего же официантке без зарплаты-то? Не годится.

– Спасибо, – услыхал он в спину, когда уже почти вышел из зала. – Приходите еще, не перепутаю.

– Приду, – пообещал Сомов и, оглянувшись, улыбнулся.

Он вышел на улицу, сделал два звонка своим помощникам. Потом позвонил секретарше, предупредил, что сегодня его уже не будет, и завтра, и послезавтра, возможно, тоже. Морщась, выслушал ее сбивчивый доклад. Сунул телефон в карман пиджака – он теперь только пиджаки носил, никаких джемперов, растянутых до колен, или рубах навыпуск, – отряхнул лацкан, хотя он был в идеальном состоянии. И пошел в салон красоты.

Да! Путь его лежал именно туда. Встреча у него там была назначена. Встреча с Александрой Сетиной – первой женой его школьного закадычного дружка.

Странные бабы – его бывшие жены. Ни одна из трех не поменяла фамилию, оформив с Сетиным развод. Престижно, что ли, было фамилию его носить? Хоть и бывшая, но все же Сетина, так? А если бы замуж вновь собрались, тоже его фамилию бы оставили? И детям потом в другом браке фамилию Сетина пришлось бы носить?

И снова Сомов разозлился на Виталика. Ишь как баб ему удается околдовывать! Даже в разлуке верность его фамилии хранят. И вроде между собой не общаются, а вторая бывшая вдруг взяла и померла в квартире четвертой его настоящей.

Чертовщина, да и только.

И чего было вовремя с бабами своими не разобраться Сетину этому?! Ни у него голова бы теперь не болела, и Сомов бы спал спокойно. А то ведь не спит! Какую ночь не спит. И признаться самому себе боится, что захватило дельце это его. Сильно захватило. Прямо как раньше, когда в ментах бегал по городу с высунутым языком.

Тогда ведь не за деньги, за интерес в основном работал. Ну и за идею немножко.

Идейных мало среди них было. И интересной работу свою почти никто не считал. Сволочной – да. А чтобы интересной…

А вот Сомову всегда бывало интересно: кто – кого? Неужели не удастся ему разгадать хитрость мрази какой-нибудь, решившей ограбить или убить просто потому, что выпил или укололся, или потому, что выпить и уколоться не на что было?

Ненавидел он их люто. Особенно тогда, когда обходили они его и на свободе безнаказанными оставались. Тогда он сна и аппетита лишался и работал сутками, и курил, курил, курил… И успокаивался, лишь когда удавалось за воротник схватить урода да в камеру спровадить.

Удовлетворение? Да нет, не испытывал он ничего подобного. Никакое удовлетворение или чувство выполненного долга не переполняли его душу. И усталый и довольный он не возвращался домой, после того как обмоют с ребятами завершение дела. Покой – вот что! Покой воцарялся в его душе. И есть хотелось так, что мел все подряд из холодильника. И засыпал, едва до кровати добирался. И настроение играло, и девчонок клеил. И даже одной жениться, помнится, обещал.

Сломался Сомов на одном убийстве. Метался, рвался, не спал, не ел, накуривался до звона в ушах и кругах перед глазами. Нашел. Взял. А гадость эту потом отпустили. И еще от начальства такую плюху получил, что дыхание перехватило от несправедливых упреков. Тогда-то и решил, что хватит. Хватит играть в войнушку. Слишком дорогой ценой дается ему состояние покоя.

И прожил несколько лет безо всего этого клинча вполне сносно. Денег удалось заработать, репутацию, приодеться сумел, есть начал хорошо. Курить почти бросил. Иногда может побаловаться, но не всерьез, не так, как раньше. Думал, что до конца дней проживет так.

Новыми привычками даже начал обзаводиться. Скрывал их, правда, ото всех, потому что считал их барскими и недостойными настоящего российского сыщика.

Сигары покуривать стал, разве это не барство? Барство и баловство, конечно, а покуривал. Виски с содовой попробовал. Не очень понравилось, но все равно нет-нет да опрокинет, и именно с содовой. Халат себе шелковый купил, на поясе кисти. Облачался в него перед сном после ванны и сидел в нем перед телевизором, поигрывая кистями. Комфортно было. Может, выдумывал?

А сегодня утром, проснувшись и снова погрузившись в мысли, на которых вчера и уснул, вспомнил вдруг, что уже дня три или даже четыре халат не надевал. Сигары в коробке так и стояли невостребованными, а «Парламента» уже полблока осталось. Виски на дне бутылки, а содовая рядышком даже не откупоренная.

Завелся? Снова завелся? Выходит, что так.

– Добрый день, – высокая, стройная, очень красивая, оттого кажущаяся ненастоящей, девушка встретила его улыбкой, едва он толкнул плечом дверь и ввалился в салон красоты. – Мы рады приветствовать вас…

И начала нести приветственную ахинею, на которую Сомову было ровным счетом плевать. Профессиональным взглядом он быстро обежал помещение, заглянул в мужской зал, потом свернул к уборным, вымыл руки, вышел, снова наткнулся на резиновый оскал длинноногой красавицы. Покивал ей с хмурым видом. И взял курс на кабинет директора. Дверь просматривалась от входа.

– Погодите! – воскликнула красавица, пытаясь преградить ему дорогу роскошным телом. – Вам туда нельзя. Директор не принимает.

– Почему? – удивился Сомов. – Может, я хочу на вас пожаловаться.

Ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице. Девушка снова улыбнулась и начала совать Сомову жалобную книгу.

– Мне назначено, – признался он со вздохом и поспешил прочь от красавицы.

Он не был низкорослым, но девушке едва доставал до подбородка. Не очень уютно, когда слабый пол смотрит на тебя сверху вниз в буквальном смысле слова. И почему это мужики сейчас высоких дам полюбили? Сколько помнил себя Сомов в отрочестве и юности, он предпочитал хрупких и нежных. Это потом уже хватал все, что попадалось под руку. Времени на выбор не оставалось. А в юности…