Чайлдфри (СИ) - Тоцка Тала

— Я и разбил Ламборджини, — он продолжал говорить вкрадчиво, как с ребенком, будто у нее в руках не телефон с включенной камерой, а гранатомет, — вот поэтому мне и нужно проехаться с ребятами.

— Да? Ну тогда извини… Те, — поправилась сконфуженно и убрала телефон в сумку, —  я не знала…

Но Клим уже выбирался из кроссовера, довольно раздраженно оттолкнув руки пытавшегося его задержать мужчины. Подошел к Кате, притянул к себе за талию, второй рукой поглаживая волосы, и спросил тем же бархатным голосом:

— Ты что, правда собралась меня спасать? Одна против четырех здоровых мужиков с одним телефоном?

— Я понимаю, что это очень глупо, Клим, — она не знала, куда деться от стыда, — я просто очень испугалась, когда увидела, что тебя вынуждают сесть в машину. Извини, я не подумала, я…

— Я люблю тебя, — сказал Клим негромко, задержав руку у нее на затылке.

— Что? — Катя осеклась и уставилась на него с недоверием.

— Я тебя люблю, — повторил он уже громче, запустив руку глубже в волосы, — моя храбрая, отважная девочка…

А потом он ее поцеловал прямо у всех на глазах.

Глава 17

Аверин целовал ее перед зданием бизнес-центра на глазах у сотен людей, и его совершенно не волновало, что все прохожие оборачиваются и глазеют на них. Катю тем более не волновало, ведь он наконец-то сказал, что любит! Да пусть теперь хоть весь мир смотрит! И завидует.

Он целовал медленно, никуда не торопясь, нежно направляя затылок, и она таяла и плавилась от этих поцелуев, обняв за плечи любимого мужчину, чувствуя, как между ними прямо сейчас зарождается что-то новое, что не произносится вслух, но буквально сквозит во взглядах, объятиях и поцелуях…

 — Пойдем, я тебя отвезу, — Клим оторвался от нее с трудом, но из рук так и не выпустил. Подвел к байку и с нажимом повторил, глядя на рассевшегося на нем мужика в костюме: — Я только отвезу девушку.

 — Не вопрос, мы поедем за вами, — равнодушно кивнул тот и спрыгнул с байка.

Катя вспомнила, что сегодняшняя юбка вообще не годится для поездок верхом на мотоцикле, но увидев оседлавшего байк Клима, подтянула ее на бедрах и уселась ему за спину. Аверин поцеловал ей ладони и сомкнул их на своей груди.

 — Все будет хорошо, Катенька!

Она закрыла глаза и прижалась к спине Аверина, стараясь не сильно сжимать руки, она хорошо помнила, как он морщился от боли. Как оказалось, кроссовер ехал за ними едва ли не впритык, Катя заметила его боковым зрением, а потом снова закрыла глаза. Пусть едет, если Клим говорит, что все будет хорошо, значит так и будет, она не должна сомневаться в любимом мужчине.

Возле Катиного дома Аверин еще раз ее поцеловал, но здесь уже она первой прервала поцелуй — не хотелось давать лишний повод любопытным глазам и языкам.

 — Я приеду как только смогу,  — шепнул он, целуя за ушком. Направился к машине и сел на заднее сиденье, оттолкнув руку одного из окруживших его «костюмов». Тот что, подсадить его собирался?

Два «костюма» вместе с водителем загрузились в машину, третий сел за руль мотоцикла, и если Клим смотрелся со своим байком одним целым, то этот больше смахивал на медведя в цирке.

Катя ждала весь вечер и весь следующий день ждала, а когда ждать перестала, раздался звонок домофона, она как раз собиралась кормить детей ужином.

 — Я, девочка моя, открывай.

Она даже замок повернуть не могла, руки тряслись от нетрпения, а когда Аверин вошел, просто кинулась ему на шею. Он тут же бросил на пол объемные пакеты, поймал ее, сгреб в охапку, целуя и повторяя ежесекундно:

 — Ждала! Девочка моя любимая, как же я соскучился!

 — Я так волновалась, Клим!

 — Ну что ты, Катенька! Со мной все хорошо, я тебе говорил, ты должна мне доверять, что бы ни произошло. Ну перестань, что может случиться, когда меня любит такая девушка? Ведь любит?  — он заглянул в глаза, и она быстро закивала, от чего капли с ресниц полетели по сторонам.

 — Да, Клим, люблю, очень..

 — Я знаю…

Конечно, он знает, у нее на лбу наверное написано, но Кате было все равно. Он пришел, он здесь, все остальное осталось за порогом и было надежно отсечено захлопнувшейся дверью. Они целовались в прихожей, когда на шум и возню прибежали малыши. Клим отстранился от Кати, приседая на корточки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 — Привет, мужики! Смотрите, что я вам принес,  — и достал из пакета большую яркую книгу.

 — Это что?  — с интересом заглянула на обложку Катя.

— Агния Барто. Вот, принес как шпаргалку. Я выучил несколько, но лучше, когда будет куда подглядывать, и картинки здесь красивые. Так что, пацаны, хоть из Клима пока подъемный кран не очень хороший, стихи перед сном вам обеспечены.

Пока Ваня с Матвеем пыхтели, разглядывая книгу, Аверин потащил пакеты на кухню.

— Мы как раз ужинаем, будешь с нами?  — спросила Катя, следуя за ним и увлекая за собой малышей. Надо теперь аккуратно отобрать книгу, чтобы они не вздумали ее рассматривать за столом или не решили поделить тут же в прихожей.

— С удовольствием, я голоден как волк.

— Тогда садись. А я сначала покормлю детей, — Катя усадила мальчиков обратно на их стульчики для кормления, но те уже разошлись и никак не хотели сидеть смирно. Клим молча наблюдал, как она по очереди усаживает их на место, подсовывает тарелки, но мальчики упрямились и упорно вставали, отворачиваясь от еды.

— Давай я, — подошел он ближе и отодвигая Катю за плечи. — Так, пацаны, кто быстро поест, идет со мной лазать по скалодрому. Где моя тарелка?

Малыши притихли и уставились на Клима, тот взял тарелку с овощной запеканкой и тефтелями, протянутую Катей, уселся между ними на табурет и стал есть, причмокивая и нахваливая. Ваня сначала смотрел, потом схватил ложку и себе принялся за еду, все так же не сводя глаз с Аверина. Матвей спохватился и тоже подтащил тарелку поближе.

— Как у тебя так получается? — не скрывая зависти, проговорила Катя. Она завороженно наблюдала, как трое мужчин увлеченно уплетают ужин, а ведь Аверин и пальцем не пошевелил, чтобы заставить ребят поесть. Ей иногда приходилось целый спектакль устраивать, чтобы их уговорить.

— Дети такие же люди, как и взрослые, — пояснил Клим, поглядывая на плиту, — с ними действует тот же самый принцип Макиавелли: если ты не можешь победить толпу, значит ее нужно организовать и возглавить. Слушай, Катенька, у тебя больше не осталось этого дивного блюда?

Когда наевшийся до отвала Аверин направился в детскую, а за ним как на веревочке потянулись Ванька с Матвеем, Катя ничуть не удивилась. Похоже, Клим способен организовать любую толпу, начиная с ее маленьких сыновей и заканчивая теми самыми «костюмами». Почему-то ее теперь не покидало ощущение, что так оно и было. Катя прислушалась к звукам, доносящимся из детской — смех, довольные визги и низкий, звучащий для нее как музыка, голос Аверина. Никаких обиженных воплей и слез.

Она улыбнулась и принялась мыть посуду, внутри разливалось удивительное спокойствие от абсолютно нового и незнакомого чувства — ее любимый мужчина здесь, он сыт и доволен, он играет с ее детьми. Позже он уложит их спать, вон целую книгу для этого притащил! А потом они будут любить друг друга хоть всю ночь, завтра выходной, можно поспать подольше. От мысли, что они проснутся вместе, у Кати внутри все вспыхнуло и загорелось. И если это и есть та самая семейная рутина, о которой пренебрежительно отзывались незамужние подружки, то она готова наслаждаться такой рутиной вечно.

— Катя, это что, каждый день так? — Аверин выдохнул, плюхаясь на диван в гостиной, раскинул руки и изможденно замер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? — не поняла она, садясь рядом.

— Ну вот это все? — он неопределенно поводил рукой в воздухе, а потом безжизненно уронил ее себе на грудь.

— Ты имеешь в виду детей? — уточнила Катя. — Ну да, с ними нужно вечером погулять, потом покормить, выкупать и уложить спать. И так каждый день. Так это они уже взрослые, сами ходят ножками и сидят в ванной. И ложки держат вполне сносно. Ты не знаешь, что такое два грудных младенца, которые одновременно хотят есть, на улицу их надо нести на руках, а еще как-то умудриться тащить следом коляску. И купать по очереди, когда оба орут голодные.