(Не)везучий случай (СИ) - Лидия Рыжая

— Пошел ты! — рявкнула она ему, бросаясь вперед и совершенно не думая о последствиях.

Решительность с которой она рванула к бортику не оставили сомнений, что так оно и случится. Кристина успела преодолеть расстояние до металлического поручня за две секунды и закинула ногу, перебираясь через ограду.

В этот момент ей действительно казалось, что этой лучший исход для нее, чем тот, что приготовил ей Мурат. Она не думала о том, сможет ли она выжить после падения в воду, спасет ли ее он или оставит там, как лучшее решение для себя.

Мужчина успел поймать ее, когда она уже была за оградой, замешкавшись ногами в сарафане и утянул за собой, удерживая и сжимая ее так сильно, что Кристина даже вдохнуть не могла несколько секунд.

Она тут же набросилась на него в запале, как только ощутила пол под своими ногами, нанося удары по лицу, голове и всему телу, кусаясь и царапаясь изо всех сил. Девушка выкрикивала обвинения в его адрес, припоминая Афганистан, Ратмира и даже каскадный бассейн. У нее была истерика после всего пережитого, настолько сильная, что она переставала соображать, что творит, выплескивая весь накопившийся за эти минуты стресс. Ее трясло от переизбытка эмоций и того жуткого страха, сковывающего ее тело и затмивавшего ее разум.

Кристине так была необходима его поддержка в данную минуту. Она бы все ему разом простила, только прижми он ее к себе и скажи, что ничего плохого с ней не случится, что он переборщил и никогда так не поступит. Кристине было бы достаточно, если бы он ее просто обнял и поцеловал..

Но Мурат ни сделал и намека в сторону возможного примерения, продолжая вяло отбиваться от нее и аккуратно уводить вперед.

В ресторан он ввел зареванную девушку с размазанной тушью на веках и щеках, красную, как рак, с всклокоченными в волосами, порванном сарафане, едва прикрывавшем ее грудь. По ней было видно, что она где-то изрядно повалялась в ночи, одежда была в пыли и земле из уроненного ею горшка с цветком.

Мурат упрямо тянул ее за руку под тяжелые взгляды остальных, которыми их сразу же наградили, стоило им показаться в помещении.

Кристина совсем стушевалась и застопорилась по дороге, споткнувшись и полетев в сторону прямо на двоих мужчин, лежащих на ковре и увлеченно обнимающих свою даму.

Мурат лишь сильнее сжал ее руку, не давая ей упасть, и выправляя девушку в последний момент. Шатенка не удержалась от легкого взвизга, ощущая, как рука неестественно выворачивается до появления сильной боли. Снова воцарилась полнейшая тишина, как и в первое ее появление. Теперь все взгляды снова были устремлены на нее.

Кристина даже отскочить не смогла, чувствуя, как не слушаются мышцы рук и ног. Если он сейчас отпустит руку развернется и уйдет, она упадет, и даже встать сама не сможет.

Но вопреки всем ее негативным мыслям, брюнет остановился, удерживая ее и помогая обойти светлый ковер и вернуться к нему в проход. Кристина пыталась не выдавать своей паники и неспешно добраться до него, но тело ее не слушалось: от пережитой паники у шлюпок и полученного стресса от планируемого прыжка за борт, она жутко тряслась и смотрела на все окружающее безумным взглядом с приоткрытым ртом.

Мурат выдохнул, отмечая, что переборщил в своей ярости, — Кристина была совершенно в неадекватном состоянии и могла выдать какое-нибудь новое представление или свалиться на кого-нибудь еще. Мужчина в мгновение ока схватил ее и закинул на свое плечо

— И пикнуть не смей! — прошипел он ей.

Никто не сказал и слова за эти несколько секунд, наблюдая за ними любопытными взглядами, прервавшись от своих занятий. А после хозяйского движения Мурата, все резко вернулось к тому, на чем остановилось до их появления, наполняя помещение прерванными разговорами и рассказами о машинах, верблюдах, криптовалюте…

Обнаженные мужчины и женщины вернулись к своим утехам, полностью в них окунаясь, в то время как брюнет пошел дальше, унося ее на своем плече вперед…

Мурат проходил с ней мимо столов, на которых лежали обнаженные девушки с едой на своих телах и с них слизывали одновременно несколько человек разные деликатесы. А Кристина лишь сжималась, опасаясь, что ее тело скинут в тот или иной угол, даруя еще одну забаву окружающему миру.

Они обогнули диван с не очень довольной Мелиссой, развлекающейся сразу с четырьмя арабами, заставляя Кристину прижаться к его плечу и замереть.

"Только не к ней! Пожалуйста! Я не вынесу этого!" — Кристина увидела нож на столе, решив, что схватит его, как только ее опустят на пол и будет им защищаться до последнего.

Резкое облегчение заставило комок в горле рассосаться, когда они вышли наружу, оставляя всех позади, и Кристина усиленно задышала полной грудью, вдыхая прохладный воздух.

Она очнулась от шокового состояния только когда он бросил ее на кровать в каюте, заперев снаружи и оставив ее в одиночестве.

Дергаясь от пережитого ужаса, Кристина сползла на пол и уперлась спиной в кровать. Она тряслась так, что не смогла даже умыться водой, потратив минут десять на это простое действие, все время расплескивая воду из рук. Не в состоянии перебороть это ощущение, она вернулась на ковер и села у кровати, подтянув к себе колени и стукаясь о них подбородком.

Захотелось курить, хотя она никогда особо не курила, только баловалась. Захотелось выпить. Захотелось выйти из каюты и броситься в море. Окунуться с головой и скинуть с себя это состояние стресса.

Мурат очень жестоко ей отомстил. Она даже и не знала до этого момента, что способна была испытать такой сильный страх. Не представляла, что у нее может быть такая реакция…

— Даже не трогая меня, ты смог надругаться надо мной, — прошептала она в ночи, уткнувшись взглядом в одну точку на стене, раздумывая над тем, что же ее ждет дальше впереди.

Там же был еще и Адам, который собирался забрать ее с собой в конце путешествия и судя по всему, Мурата это теперь полностью устраивало…

Глава 14

Она его так разозлила своим выпадом, что Мурат был готов дать ей выпрыгнуть за борт, но сдержался, понимая, что потом эту мокрую курицу придется доставать, а это еще больше привлечения внимания к этой яркой персоне.

Мурат и представить себе не мог, что она настолько обезумеет. Защищать свою честь до последнего, с учетом того, что и чести-то там уже не