У хороших девочек нет клыков (ЛП) - Молли Харпер

- Джейни, ты должна найти работу, - сказал он мне, потоптавшись у двери. Думаю, Зеб боялся оставить меня предоставленной самой себе. - Иначе один из нас спятит. И, скорее всего, это будешь не ты.

- Знаю, - простонала я. - Нужно будет что-то найти до того, как закончатся мои сбережения и отсрочка по кредитке. Но у всего этого есть небольшие финансовые преимущества. Мне больше не придется платить за страховку здоровья или жизни. Мои счета из продуктовых магазинов и медицинские расходы сошли на нет, хотя ежемесячный бюджет на солнцезащитный крем вырос просто астрономически. - Зеб не выглядел убежденным. - Я пытаюсь, Зеб, правда. Я просмотрела объявления для соискателей, полазила по интернету, и не нашла ничего подходящего. Во всем, на что я могу сгодиться в ночные часы работы, фигурирует или бумажный головной убор или декоративные накладки на соски[3].

- И, технически, ты не годишься и для работы с накладками, - обронил Зеб, увернувшись, когда я попыталась его стукнуть.

После ухода Зеба, рассудительный библиотекарь во мне посоветовал надеть какую-нибудь пижаму, забраться под одеяло и почитать «Руководство для только что восставших из мертвых». Но такая перспектива выглядела жутко непривлекательно. Уж конечно моя ночная жизнь не должна была стать еще более скучной после обращения. Я знала, что буду просто сидеть и дергаться, не в состоянии сосредоточится на книге. Не хотела оставаться дома, но не знала куда пойти. Было бы неловко отправиться в любой из известных мне вампирских клубов или баров нашего штата. В любом случае, я не успела бы вернуться домой до восхода солнца. А помимо Габриеля и Мисси, других вампиров я не знала. С моей-то удачей, я наверняка оскорбила бы кого-нибудь нарушением одного из архаичных правил этикета немертвых и закончила бы обугленной головешкой.

Так что я сделала то, что сделал бы любой рациональный человек в два часа ночи. Отправилась в «Уол-март». Если уж ничего другого не остается, то я не прочь исследовать содержимое отдела «особых диетических пристрастий», что в переводе означает - товары для вампиров.

Есть три вещи, которые вампирам следует знать о продуктовых магазинах, когда они делают покупки сразу же после своего обращения. Во-первых, запах свежего рубленого мяса кажется гораздо более привлекательным. А во-вторых, в отделе мороженого уже совсем не так прикольно. И мерзкий свет флуоресцентных ламп еще более невыносим при наличии обостренных чувств восприятия.

Даже в столь поздний час, я жутко нервничала, выйдя в люди впервые в качестве вампира. Несмотря на то, что прожила здесь большую часть своей жизни, я никогда не чувствовала себя частью Холлоу. Меня в нем принимали, но я ему не принадлежала. Я любила местных жителей, но знала, что не похожа на них. Еще со старших классов я понимала, что никогда не буду счастлива, пойдя по стопам своей матери и выйдя замуж за какого-нибудь хорошего парня, которого бы она для меня выбрала, таская наших детей на тренировки по баскетболу после школы и в церковь по воскресеньям, готовя овощную запеканку с сыром для барбекю в складчину с его приятелями по рыбалке. Я была другой. Не лучше, а просто другой. Я читала книги, с задней обложки которых не улыбалось разукрашенное лицо Даниеллы Стил. Не считала «Панду Экспресс»[4] экзотической кухней. И, положа руку на сердце, мне было абсолютно плевать, попадут ли «Хаф-Мун Холлоуские Ревуны» на региональный чемпионат.

Одно время я тешила себя мыслями о переезде по окончании колледжа, но почему-то это казалось неправильным. Каждый раз, просматривая вакансии в других штатах, у меня появлялось это странное сосущее чувство под ложечкой, словно планета сошла со своей оси. Так что я решила остаться, ибо мое место в этом мире было здесь.

Друзья, знакомые и родственники великодушно спускали мне мои заморочки, потому что считали - за исключением тети Джетти - что в конечном итоге «я из них вырасту». А когда этого не случилось, они превратили волнение обо мне в свое хобби. Когда же я уже встречу хорошего парня и остепенюсь? Когда перестану пахать как лошадь? Почему кажусь настолько незаинтересованной теми вещами, которые так много значат для них? Мое имя прочно обосновалось в молитвенном списке Баптистской Хаф-Мун Холлоуской церкви, в котором мама просто взяла и вписала «Джейн Джеймсон – Требуется Наставление». Каждый раз, когда представительница прихода маминой церкви видела меня в библиотеке, она стискивала мне щеки и говорила, что помолится обо мне.

Это слегка досаждало, точнее, бесило, но я знала, что они делали это из лучших побуждений. Эти люди видели, как я играла овцу в Рождественском театрализованном представлении пять лет подряд. Передавали «гуманитарные» посылки, когда я сдавала экзамены в колледже. Поддержали и помогли пройти через похороны тети Джетти. И вот теперь, впервые в жизни, я боялась встречи со своими соседями, со своей семьей. Это лишь вопрос времени, когда они узнают всю правду обо мне. Я не в состоянии выжить лишь за счет солнцезащитного крема и собственной изворотливости, в отличие от них.

В Хаф-Мун Холлоу вампиры все еще иногда погибали от «случайного» возгорания или падения на так кстати подвернувшиеся деревянные предметы. Именно поэтому очень немногие из местных вампиров покидали свой гроб ради выхода в свет, так сказать. Люди прекращали все разговоры, когда родители новообращенного вампира входили в комнату. Их семьи были выжиты из церквей и клубов. Друзья переставали звонить. И, в конечном итоге, вампир или уезжал из города или погибал от ран, полученных в результате трагического «инцидента с падением оконных драпировок». Но я не собиралась покидать Холлоу. Меня совершенно не калышило, вышибут ли бабушку Рути из ее клуба по бриджу. Не волновало, встречу ли насмешливые взгляды в продуктовом магазине. Я не уеду из своего дома, единственного близкого мне места. Можно было лишь надеяться, что друзья и соседи были людьми достаточно рациональными, чтобы не ступить на тропу вил-и-факелов. Но даже если и нет, то я была чертовски уверена, что им меня не догнать.

Я по привычке плутала среди рядов продуктового отдела, ощущая легкое уныние при виде всех тех продуктов, которые больше не могу съесть. Магазин был в полном моем распоряжении, если не считать полусонных работников, пополняющих запасы на полках. Они не желали идти на зрительный контакт, но, думаю, что причиной тому было скорее «меня тошнит от этого мира, потому что приходится раскладывать по полкам подгузники для взрослых в два часа ночи», чем что-то личное по отношению ко мне.

Я заставила себя покинуть продуктовый отдел, как только осознала, что срываю упаковку с «Лунных Пирожков»[5]. Зацикливание на выпечке местного производства, которую больше не в силах переварить, не приносит пользы психическому здоровью.