Вирус зла (СИ) - Илья Твиров

По ее лицу на краткое мгновение пробежала тень, которую Виктор, все же, отчетливо разглядел.

— Немножко, — ответила женщина, но ее глаза, весь ее облик говорил Гагарину о другом. Кроме того, он не удержался и прочел ее ауру, которая была хоть и целостная, здоровая, но все же что-то в ней было не совсем в порядке, из чего Виктор сделал вывод, что каждая отлучка отца заставляет мать очень сильно переживать за него. И еще он понял, что она ничего не знает о работе отца, кроме того, что он — сотрудник УКР. Федор Матвеевич не любил и, скорее всего, не имел права докладывать о своих приключениях на службе даже близкому человеку, а что такие приключения существовали и были, за частую, смертельно опасны — Виктор прекрасно знал.

Сам того не желая, Гагарин вспомнил случай произошедший с ним почти год на зад. Тогда их обойму подняли по тревоге и кинули почти на семь тысяч килопарсек в хвост рукава Стрельца. Наша галактика, принадлежащая к классу спиральных с баром-перемычкой, имела пять рукавов. На ряду с рукавом Ориона, где располагалась колыбель человечества, Млечный путь обладал еще рукавом Персея, рукавами Стрельца, Центавра и Лебедя.

Виктору тогда сразу не понравилась та спешка, с которой была собрана обойма, в которую вошли, по его мнению, лучшие из лучших. Все его боевые товарища были не просто паранормами, но очень сильными интранормами, то есть не искусственниками, а пять из девяти бойцов и вовсе имели с рождения открытый канал ратного экстрарезерва, правда не такого сильного как у самого Виктора. Вскоре после прибытия обоймы к месту предстоящего действия, Гагарин понял, почему руководство поспешило укомплектовать группу именно так, и никак иначе. Косморазведчиков часто двигало вперед чувство азарта, жажда соприкоснуться с тайной глубокого космоса, и в порывах этих чувств, лишних, по мнению Виктора для такой профессии, они часто попадали в разные неприятности. Одна из групп разведчиков исследовавших пространство вокруг звезды (такого же желтого карлика, как и наше родное Солнце, с массой один и три десятых солнечных масс) наткнулась на артефакт явно искусственного происхождения, кем-то заботливо оставленного в огромном облаке астероидов и прочего космического мусора, вращавшегося вокруг звезды. Когда же крейсер, принадлежащий УКР, попытался этот артефакт подобрать, выяснилось, что древняя человеческая поговорка гласившая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, осталась актуальной и по сей день. Объект искусственного происхождения охранялся специальной защитной системой, наподобие человеческих особых полевых структур, начавшей действовать согласно заложенной в нее программе. Сорок человек экипажа сначала почувствовали жуткое психическое раздражение, а потом на корабле началась форменная вакханалия. Люди, еще пять минут назад бывшие больше чем семьей, начали избивать друг друга, пытаться убить, и не прибудь вовремя команда Виктора, все могло закончиться более чем плачевно. Гагарину со товарищами пришлось сначала утихомиривать не на шутку разбушевавшуюся команду, а потом и самим столкнуться с охранной системой, изо всех сил пытавшейся уничтожить новых противников. Лишь колоссальным усилием ребятам удалось все уладить, при этом обойма по итогам операции не досчиталась одного оперативника, а среди экипажа корабля погибло семеро.

— Не расстраивайся, — сказал отец, беря руки Светланы Юрьевной в свои, — я дома и, пока что, не собираюсь никуда улетать.

Виктор, хоть и не имевший возможности сканировать отца, прекрасно понял недосказанное. Федор Матвеевич и сам не знал, когда его могут вызвать в очередную экспедицию, и сейчас в его сердце жила не шуточная борьба: с одной стороны он очень не хотел, чтоб этот момент когда-либо наступил, но с другой — жаждал этого всей душой. Виктор увидел это настолько явно, что поразился себе и на мгновение подумал, что отец отключил пси-защитника.

Они посидели еще пол часа, наслаждаясь тишиной, уютом и покоем. Они наслаждались близостью друг друга и спокойствием, наслаждались так, как будто это было в последний раз.

Потом Федор Матвеевич подозвал сына к себе и сказал:

— Я знаю, что у тебя много вопросов, и поверь, я постараюсь ответить на них, но давай сделаем это не здесь.

Проницательность отца могла поразить кого угодно, но Виктор уже не удивлялся тому, что мог этот человек.

— А где?

— Вызови через Волхва легкий левап, полетим на природу.

Домового не было особой нужды просить сто раз, и через пару минут перед теремом Гагариных в воздухе висел сверкающий в лучах утреннего солнца серебристый левап.

— Мы полетим, развеемся, — предупредил отец Светлану Юрьевну, поцеловал ее, и мужчины при помощи летательного аппарата взвились в воздух.

Виктор невольно залюбовался картиной, пролегшей под ним. Голубая нить реки, пронзавшей поселок насквозь, и огибавшая храм с двух сторон, изумрудная трава и листва деревьев, колыхавшаяся под ласковым ветерком погожего летнего утра, дымка над лесом, стайка птиц, кружившая над полями — все пело о божественности жизни, о любви к жизни, о жизни ради самой жизни.

Полет длился всего несколько минут, пока Гагарин-старший не посадил левап на красивой полянке в долине реки Лопасни, с которой открывался потрясающий вид на окрестные поселки с богатой древней историей.

— Красота, — произнес Федор Матвеевич, глядя куда-то в даль.

— Русская природа завораживает.

— Не то слово, — покачал головой отец. — Но, мы здесь не для этого, ведь так?

— Зачем ты сменил домового? — спросил Виктор первое, что пришло ему в голову.

— Чем тебе не нравится Волхв? Мне показалось, вы прекрасно ладите. — Немного грустная улыбка тронула его лицо. — Волхв — последняя разработка меркурианских умельцев, кроме того, этот инком имеет некоторые особенности…

— Ты про то, что он натаскан действовать как охранная система специальных объектов?

Вновь Гагарин-старший улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Да, глупо было предполагать, что ты не заметишь этой особенности в его поведении. Не плохо постарались сбэшники?

— Не плохо, но ты должен знать, что абсолютного ничего нет, могут найтись профессионалы, которые…

— Безусловно, но я и не ставил перед собой задачу поставить непреодолимую защиту.

— Чего же ты тогда добивался?

— Оградить наш терем от тонкого полевого просачивания и любопытных взглядов… некоторых пусть и чисто гипотетических противников, которые всегда могут найтись у сотрудника УКР.

Витиеватая фраза отца была весьма красива и правдива — сотрудники подобных ведомств всегда пользовались популярностью, но все же Гагарину послышалась фальшь в голосе Федора Матвеевича.