Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

ограничивает собою, как оппозиция или граница, но вместе с тем она несёт на себе печать бесконечного, будучи его инверсией.

Именно эта точка является начальным Бытием, возможностью Бытия и одновременно впервые появившимся принципом конечного.

Появившись, этот принцип выводится из сферы мысли и становится антимыслью.

Далее эта «первоединая» точка распадается на пять других конечных возможностей или проекций:

• возможность, в которой конечное осуществляется как нечто уникальное и неповторимое, которое может возникнуть только здесь и теперь;

• возможность аналогии этому уникальному;

• возможность уникальному не быть;

• возможность аналогичному не быть;

• возможность не быть ничему.

Эти пять возможностей – каждая будучи конечной – описывают полностью ситуацию и судьбу любого феномена. Они, эти пять возможностей, являются архетипическими протозеркалами, которые отражают друг друга и создают новые зеркала, в которых появляются уже комбинации этих первоначальных позиций.

Следует заметить, что эти пять принципиальных позиций есть идеи, поскольку относятся к сфере антимысли. В этих идеях совершается смерть Духа, дышащего апорией, парадоксом нетождества. Эти идеи, «зеркаля» друг друга, расходятся по спирали, порождая новые зеркала. Неограниченно растущая сумма этих зеркал создаёт то, что можно назвать «разумом» Бытия, вселенским Нусом, который идёт после «первоточки» (что, кстати, вполне правильно определяет традиционалистское мировоззрение: сначала в иерархии Бытие как таковое, затем разум, Логос).

Таким образом, Бытие, кажущееся безграничным и неисчерпаемым, есть на самом деле расходящийся по спирали круговорот конечного. Сумма всех этих конечных состояний образует Великое Существо, которое отражается в каждом вновь созданном и входящем в анфиладу зеркале. В добавлении к его прямому отражению находит место его отражение из других зеркал. Каждое из этих зеркал есть мир, есть некий континуум, в свою очередь кажущийся его обитателям безграничным, притом что все эти обитатели есть тени и тени теней, отражения и отражения отражений Единого Существа, возникшего из чистого негатива как граница этого негатива.

3. Сознание

I

Бытие, рождённое из точки, которая отражается в бесчисленных зеркалах, будучи конечным, нуждается в антитезе. Всё конечное нуждается в антитезе как в катарсисе!

Бытие есть антимысль, некий отрицательный «продукт» мысли, обязанный своим происхождением тому обстоятельству, что Мысль внутри самой себя породила конфликт, «скандал», который, с одной стороны, противоречит её природе (Всё), но, с другой стороны, этот же скандал является внутренней судьбой и назначением Мысли. Поэтому Бытие, находясь вне Мысли, тем не менее включено в сферу её судьбы.

Каким образом? Как осуществляется связь между Мыслью и Бытием? В центре Мысли находится невозможное, а Бытие рождается из возникшего вне Мысли возможного. Световой блик невозможного должен упасть в центр Бытия и стать внутренней антитезой Бытию, как Бытие является антитезой Мысли. Блик невозможного падает в одну из срединных проекций Великого Существа, – проекцию, которую избирает Провиденциальный ход Замысла. Эта проекция – «образ и подобие» Великого Существа – именуется Адамом. Именно Адам бросает Бытию вызов и закладывает Провиденциальный пророческий сюжет, реализация которого опирается на его потомков.

В ходе развития этого сюжета искра невозможного, павшая в сердце Адама и реализующаяся в его потомках и последователях, должна превозмочь безграничную ложь конечного, безграничную инерцию субстанции, безграничную силу Великого Существа. Это откроет путь к обратному процессу во внутренней диалектике самой Мысли. Если первая фаза этого процесса, приведшая к возникновению Бытия, была самосокрытием Мысли, то вторая становится её противоположностью. В восходящем векторе после торжества над Бытием Мысль последовательно открывает внутри себя фазы отрицаемого и невозможного как утверждаемого и глобального. Мысль становится невозможностью во всей полноте. Трансцендентный Субъект, Которому принадлежит Мысль, раскрывает себя как невозможное и преодолевает собственную отрицательную природу.

Вот эта искра невозможного в сердце Адама (в центре Бытия) и есть подлинное сознание, выступающее в качестве принципа нетождества всему сущему.

Сознание действует по принципу оптической чёрной амальгамы, которая останавливает луч света. Если перед этой амальгамой находится полированное стекло, то в нём возникают предметы. Носитель сознания воспринимает феномены вокруг себя постольку, поскольку он не является одним из них. Он обладатель этого зеркала, в котором предметы проявляются за счёт того, что эта амальгама принадлежит к совсем другой реальности, нежели Бытие.

В буквальном смысле частицы невозможного существуют только в сердцах пророков. Они передают язык, а потом и Послание тем, кто может их воспринять и услышать. У людей, научившихся языку, эта частица «тёмного света» пребывает в виртуальной форме через язык. Приобщённость к языку есть приобщённость к сознанию. Однако следование за языком и за стратегической волей Духа, который имеет своей основой вот эту самую искру, может привести к тому, что после воскресения из мёртвых человек будет удостоен трансформации своей причастности к Духу. Она из виртуальной преобразится в реальную. В Раю могут находиться лишь обладатели реального сознания, которое позволит им видеть черное сияние Трансцендентного Субъекта.

II

Проблема сознания впервые возникает во всей ясности, когда ставится вопрос: каким образом из первоначальной вселенской универсальной возможности начинается процесс манифестации? Каким образом из чистого самотождества Абсолюта появляется нечто? Это, опять-таки, знаменитый вопрос Хайдеггера «почему есть нечто, а не ничто?». Традиционные метафизики обычно на это отвечают так: что, дескать, нет никакого нарушения тождества – всякий последующий нисходящий уровень всё равно тождественен своей причине, и поэтому движение манифестации есть просто реализация некоего потенциала. Если бы речь шла о проявлении бессмысленных феноменов, не обладающих жизнью и чувством, с этим, пожалуй, ещё можно было бы согласиться. Однако возникновение субъекта, который рефлективно свидетельствует не только мир вокруг себя, но и саму идею Абсолюта, ставит под удар всю стройную концепцию классической метафизики. Дело в том, что свидетельствующая рефлексия основана на нетождестве. То есть внутри манифестируемого нечто содержится преграда, о которую спотыкается универсальная идентичность. Значит, если я в данный момент воспринимаю Абсолют – по крайней мере, в его опосредованном виде, – то я не тождественен этому Абсолюту. Это сразу ставит под вопрос «абсолютность» Абсолюта и вообще всю базовую концепцию тождества. Фактически это означает, что бесконечное иллюзорно, то есть бесконечного попросту нет. Есть нечто, что позирует в роли бесконечного, но сознание является альтернативой, которая эту претензию разоблачает.

Разумеется, легко можно сказать, что сознание есть этот апофатический негатив без самостоятельного содержания, чистая пустота, которая не добавляет «Х» к универсальной возможности. Но главное ведь не это! Главное то, что эта пустота оппонирует универсальному Всё, не совпадает с ним и, стало быть, перечёркивает безусловный монизм вселенского тождества.

4. Откровение

Идея Откровения глубоко чужда традиционалистской (языческой) метафизике. Последняя строится на прямом созерцании. «Что вверху, то и внизу», – прямое созерцание фиксирует отражение неких