Полтора метра недоразумений, или Не будите спящего Дракона! - Уласевич Светлана Александровна

«Да уж! Если бы!» — с сожалением вздохнула левая половина мозга.

— А с чего вы решили, что он может оказаться чародеем?

— Во-первых, все Драконы — прирожденные маги, а их потомки относятся к клану сильнейших воинов и отличаются крайним профессионализмом в отнятии жизни, поэтому всегда тяготели к некромантии, выведению новых видов и прочей гадости.

Опа! А я-то еще думала, чего меня так на это тянет?!

— А во-вторых, у них в поколениях наблюдается почти строгое чередование волшебников и витязей.

— И такой же силы? — заинтересовался Вик.

— Разной, — поежился волк, подставляя мне свой загривок. — От седьмой до двенадцатой бывали, поэтому лучше с ними не связываться, хотя они и так приличные дряни!

Ладиина одобрительно хрюкнула, обводя нас довольным взглядом. Ладно, с тобой мы позже разберемся, благоверная! Ну это ж надо! Еще и в десятку маньяков умудрились попасть! Профессиональный рост просто налицо! А какие дальнейшие перспективы повышения? Вселенский апокалипсис?

Ладно, если попросить его теперь кратко охарактеризовать претендентов, на это уйдет уйма времени, а сумерки начинают сгущаться. И если таинственному злопыхателю удалось реализовать свою пламенную идею, то нас, возможно, уже выслеживает этот совершенный хищник, поэтому хватит выяснять личность террориста, пора позаботиться о себе. К тому же на секунду мне показалось, что в лесу мелькнула пара светящихся красных глаз.

— Добро. — Я небрежно поднялась, разминая ноги. — Время позднее, пора готовиться ко сну. Вик, а куда ты дел старые матрасы?

— Вынес их за дом, — пожал плечами брат. — А что, ты решила стать единственным почетным донором для местного клоповника?

— Нет, просто давайте их сейчас сожжем.

— Зачем? — подала голос Лада. — Они ведь сырые, старые и вонючие. Будет очень много дыма!

Вик скептически посмотрел на ночное небо и тихо спросил:

— Свет, что ты задумала?

— Мне нужна вонь от матрасов, — беспечно пожала плечами ваша покорная слуга, наблюдая, как Кейси во второй раз за день поперхнулся собственной слюной.

— А больше тебе ничего не нужно? — прошипела Лада. — Ну там крови девственниц, слез дракона или помета вон тех ящерок? Говори, мы что-нибудь придумаем!

— Леди, у вас действительно крайне странные желания, — осторожно вставил Кейси. — Может, стоит как-нибудь себя ограничивать?

А вот братишка повел себя на удивление спокойно:

— Хочешь отпугнуть вонью ту дрянь, что засела в лесу и наблюдает за нами? — задумчиво предположил он, озабоченно поглядывая на поляну.

Вопросов больше не было. Уже добрые два часа мы сидели в избушке и глотали едкий, удушливый дым, надеясь, что твари в лесу сейчас гораздо хуже, чем нам. Особенно если учесть, что из горящих тюфяков стройными колоннами ретировались вышеупомянутые клопы и слаженным строевым маршем устремлялись в заросли. Треск ломающихся кустов говорил о неземном восторге будущих доноров, улепетывающих во все стороны.

Пару раз пробегавшие мимо волки порывались выть, но, вдохнув всей грудью местное зловоние, заходились кашлем и, злобно отфыркиваясь и чихая, продолжали путь, явно костеря про себя на чем свет стоит здешнего скунса.

Злыдень и Чернуля превратились в двух огромных серых псов и, свернувшись калачиком, мирно спали у двери в спальню, заткнув носы лапами. Торна, жеребца Ладиины (я узнала-таки его имя), разместили во второй комнате. Недолго думая Вик растянулся на моей кровати, заявив, что не позволит сестре спать с незнакомым мужчиной, пусть и превращенным в волка, ибо самое малое, что можно от него нахвататься, это блохи! Кейси фыркнул и демонстративно улегся в центре комнаты.

Поерзав на деревянных досках, братишка обозвал постель тренажером для мазохиста и, подмяв под себя для пущей мягкости родную кровинку, сладко засопел.

Дежурных мы не выставляли, положившись на чуткий слух волка и собак, потому что вынюхать что-либо в такой гари было просто невозможно.

Проснулась ваша покорная слуга от четкого ощущения опасности и тишины. Вик, Лада и Кейси мирно еще посапывали, а вот Злыдень и Чернуля успели трансформироваться в драконов и теперь, предостерегающе полураскрыв крылья, внимательно следили за окном. Боевая стойка. Значит, у нас гости. Молодцы, ребята!

Злыдень повернулся на мгновение ко мне и хитро подмигнул. За стеной настороженно фыркал Торн. Закрыв предварительно Вику рот, я шепотом позвала брата по имени. Тот лениво открыл глаза и обернулся, кивком головы спросив: «В чем дело?» Я указала на стену. Поняв, что на дворе кто-то есть, Вик тихонько поднялся и полез будить Ладиину.

За окном сидело штук десять тварей. Огромные, со взрослого гризли, они имели такой же горб на холке, длинные десятисантиметровые когти, такой же нос и похожую морду. Плохо. Очень плохо. Нюх медведя — один из самых тонких на свете. Некоторые полярные мишки способны учуять добычу более чем за сто километров, строение морды обеспечивает удивительную силу челюстям, снабженным одновременно и клыками и жевательными зубами травоядного, что еще хуже при укусе. Плечевой нарост говорит о сплошном мешке мышц, что делает лапы зверя опять-таки более мощными, позволяя ворочать валуны весом до четырехсот килограммов на одну конечность, об ударе вообще лучше не думать. Вдобавок ко всему этих особей оснастили слегка удлиненными задними ногами, что, скорее всего, придает их бегу большую скорость и прыгучесть.

Но сквернее всего было то, что твари подходили по очереди к пепелищу костра и мерно на него мочились!

— Что они делают? — Вик припал к окну с другой стороны.

— Тушат бывший костер, чтобы мы не могли воспользоваться огнем.

— Хочешь сказать, что нам все-таки удалось найти усовершенствованную особь? — ехидно осведомился брат.

При этих словах Лада, не таясь, подскочила к окну.

— Дура! — сквозь зубы процедил Вик, оттаскивая ее.

Но было поздно. Вожак стаи заметил, что жертвы проснулись, и что-то рявкнул своим.

— Они взяли нас в кольцо! — истерично прошептала девушка. — Эти твари повсюду! Я не хочу умирать!

Другие особи оскалились и начали медленно наступать. Без сомнений, они знали, что мы в доме. Скорее всего, пришли на запах костра. Другие животные отправились бы подальше от извечного врага, но не они. Им нужен был человек. Учуяли пепел и решили, что их цель здесь. Охотники хотели напасть на спящих, но не удалось, и теперь, раздраженные, они на ходу меняли планы.

— Они взяли нас в кольцо! — раскачиваясь на полу, стала всхлипывать Ладиина. — В кольцо! Кольцо! Кольцо!! Кольцо!!! Я хочу жить! Я слишком молода, чтобы умирать! Я слишком красива для этого! Красива! Слышите?!

— Кейси, сейчас самое время отозвать своих питомцев!

— Это не я!!! — вскричал волк. — Вы что, думаете, я хотел бы вот так помереть в этой старой вонючей хижине?!

Хищники тем временем пригнулись к земле, готовясь к прыжку. Времени не оставалось, соображать придется быстро.

Вряд ли их натравили: истинного вида Драко пока почти никто не знает, надеюсь. Да, Черный принц видел медальон, но это всего лишь означает, что я — одна из рода. А кто истинный князь — загадка.

Допустим, мы рядовая добыча. На месте создателя я бы сделала животных послушными не только себе, но и другим, скорее всего, даже женщинам и детям, чтобы усилить мощь армии. Следовательно, едва ли мой конкурент положился на запах, уж очень изменчива эта субстанция. Тогда остаются амулеты, магическое повиновение или специальные команды. Первые легко потерять или захватить, что крайне неудобно, второе, вполне вероятно, требует времени, что тоже плохо в бою, когда хозяин может смениться за считаные секунды. Остается…

— Кейси, на каких языках говорят в вашем мире и каких национальностей наши подозреваемые? — Да, придется себя выдать, но лучше сейчас выжить! А мы и так уже прогорели, конспираторы-недоучки!

— Исконно родной для каждого международный, на котором мы сейчас общаемся, и язык чернокнижников.

Смутная догадка заставила сердце перевернуться в надежде. Так в нашем мире когда-то называли латынь. Может, и здесь она? Вряд ли злоумышленник воспользуется своим исконным, ибо, если действовать масштабно, он может оказаться неудобным для другой расы, всеобщий тоже едва ли подойдет, иначе тварями будет командовать любая сообразительная жертва.