Стальная кожа - Николай Андреев

Группа японца подошла спустя тридцать минут. Судя по обильным каплям пота, закатанным рукавам и поднятым забралам шлемов, Тино поддерживал достаточно высокий темп. Уставшие от бега солдаты блаженно опустились на колени.

— Еще не заходил? — поинтересовался Аято, взволнованно перехватывая автомат.

— Нет, — вымолвил Олесь. — Я уверен, что там ничего нет. Вспомни слова Линдла: все реликвии вывезены из городов и надежно спрятаны. Мы напрасно рискуем собой и людьми.

— В мире все предопределено, — усмехнулся самурай.

Довольно решительно наемник начал подниматься по ступеням. Храброву ничего не оставалось, как последовать за товарищем.

Японец взялся за ручку двери и распахнул ее настежь. Ничего сверхъестественного не случилось. Тревожно озираясь по сторонам, разведчики заняли оборону возле музея. Идти за Аято они не решились.

Олесь и Тино попали в холл. Под ногами хрустел сухой песок. Преодолев около пятидесяти метров, друзья вступили в главный зал. Ошибиться русич не мог. Он побывал именно здесь.

Росписи на стенах выгорели, но разглядеть силуэты людей в длинных, роскошных одеждах труда не составляло. Типичные сцены из светской жизни правителей Оливии. Ломящиеся от яств столы, красивые женщины с драгоценностями на шеях, запястьях и пальцах, полуобнаженные танцовщицы, мальчики-пажи с опахалами.

Когда-то Боргвил утопал в зелени деревьев и кустарников. Города в пустыне Смерти возникали только там, где много водных источников.

Слева от путешественников древние художники изобразили отрывки из батальной мифологии Тасконы. Воины в сверкающих доспехах отчаянно сражались друг с другом изогнутыми мечами. Поверженные солдаты лежали на земле и умоляли победителей о пощаде. Но, судя по лицам полководцев, надежд у несчастных было немного. Высоко в небе кружили птицы-падальщики.

— Великолепные картины, — восхищенно заметил самурай. — Какая гамма красок, точность линий, динамика движений… Мастеру удалось передать даже характеры героев. Уверен, что на панно изображены подлинные исторические личности. А эта битва…

— Мы пришли сюда любоваться красотами музея? — перебил японца Олесь.

— А почему бы и нет? — спокойно вымолвил Тино. — Здание скоро рухнет, и искусство зодчих будет навсегда погребено под руинами. От былой цивилизации осталось не так уж много.

Спорить Храбров не хотел. Юноша осторожно двинулся по залу. Во сне он сделал шаг и провалился в темное подземелье. Судя по прочному мраморному полу, вряд ли это возможно в реальности. Возле стен стояли небольшие постаменты. Тут же виднелись осколки прозрачного пластика. Если какие-то экспонаты и сохранились после катастрофы, местные жители их давно разграбили.

Надежды на успех растаяли как дым. Русич совершил круг, заглянул в соседние помещения. Везде слой песка, запустение и разруха.

— Бесполезно, — Олесь отрицательно покачал головой. — Поиски ни к чему не приведут.

— Хорошенько вспомни видение, — проговорил Аято. — Важна любая мелочь. Ты наверняка упустил какую-то незначительную деталь. Но именно она и является подсказкой.

Храбров закрыл глаза и попытался восстановить в памяти сон.

Получалось довольно плохо. С тех пор прошло немало времени. Кроме того, в отличие от самурая, юноша никогда не придавал большого значения подобным совпадениям. Хотя цепь происходящих событий настораживала. Изображение Конзорского Креста в точности соответствовало оригиналу.

— Нет, — уверенно произнес русич. — Я практически сразу рухнул вниз.

— Жаль, — разочарованно вздохнул японец. — Обшарим здесь каждый квадрат пола и стены. Где-то должен быть тайник.

— Ты сошел с ума! — возразил Олесь. — Аланцы сразу догадаются, что разведывательный рейд являлся предлогом. Да и как объяснить солдатам нашу настойчивость?

— Не болтай чепуху, — усмехнулся Тино. — Приказы не обсуждаются, а выполняются.

В этот момент в зал вбежал один из аланцев. На лице парня застыл испуг. Дрожащим голосом десантник громко выкрикнул:

— Там… Там… Борги! Их очень, очень много. Отряд окружен.

— Перестань паниковать! — рявкнул на солдата Аято. — Сейчас разберемся.

Земляне поспешно устремились к выходу. Самурай распахнул дверь и оказался на улице. Укрывшись за полуобвалившимися колоннами и постаментами разбитых скульптур, разведчики держали оружие наизготовку. Руки крепко сжимают цевье и рукоять автоматов, а указательный палец лежит на спусковом крючке. В любой момент бойцы могут открыть огонь.

Вся улица была заполнена мутантами. Их собралось несколько сотен. Противник довольно долго ждал подходящего случая для нападения.

Чужаки сами забрались в западню. Потрясая дубинами, копьями, мечами, топорами тасконцы разогревали себя перед кровавой схваткой.

Из окон торчали головы лучников и пращников. Расстояние до музея невелико, и стрелы представляют вполне реальную опасность.

— Похоже, мы серьезно влипли, — тихо заметил Храбров. — Вырваться из кольца без потерь не удастся. Борги настроены весьма агрессивно. Пули вряд ли остановят мутантов.

— Вот и я тоже так думаю, — спокойно проговорил японец. — Надеюсь, что бронетранспортеры подоспеют вовремя.

Ни Олесь, ни Тино ничего не знали о планах неприятеля. Атаковать с ходу оливийцы не решились. Без сомнения, враги ждали чьего-то приказа. Пауза явно затягивалась.

На всякий случай, Аято отправил четырех солдат в главный зал музея. Самурай опасался удара с тыла. Когда сражение начнется, строение послужит хорошей защитой для группы. Численное превосходство — на стороне противника.

Неожиданно на юго-западе раздался мощный взрыв. Сразу за ним последовал второй. Земляне невольно посмотрели на небо. Вверх поднимался густой черный столб дыма. Десантники тревожно переглянулись.

— Что это было? — не удержался от вопроса Бастен.

— Боюсь, у нас больше нет машин, — бесстрастно вымолвил японец.

— Но как дикарям удалось уничтожить бронетранспортеры? — удивленно спросил сержант.

— Не знаю, — пожал плечами Тино. — Борги весьма сообразительны и хитры. Мое предостережение, видимо, не дошло до солдат. Они дорого заплатили за допущенную ошибку.

— И каковы теперь наши шансы? — поинтересовался аланец.

— Минимальны, — ответил Аято. — Мутанты не привыкли упускать добычу из рук.

Разговор разведчиков был прерван истеричным воплем тасконцев. Толпа местных орала и подпрыгивала от восторга. Слух о первой победе быстро разнесся по рядам врагов. Они жаждали крови. Горстка чужаков для них — сущий пустяк. Смять и растоптать ее не составит ни малейшего труда.

Тем не менее ни один воин не двинулся с места. Дисциплина в армии боргов изумила даже самурая. Противник слишком хорошо организован. А это всегда представляет серьезную опасность.

Земляне терпеливо ожидали развязки. Спустя четверть часа толпа мутантов заколыхалась и расступилась. По образовавшемуся коридору в сопровождении трех телохранителей быстро шел высокий темноволосый человек. Если, конечно, его можно так назвать.

Физические уродства превратили мужчину в настоящего монстра: узко поставленные карие глаза, нос с огромной горбинкой, на лбу не развившийся зародыш третьего ока, левая щека покрыта мелкой чешуей, верхняя губа разорвана, кривые желтые зубы обнажены, подбородок тяжелый, массивный, на шее — клочья рыжей шерсти.

Предводитель оливийцев вступил на лестницу, заложил руки за спину, презрительно усмехнулся и сказал:

— Я Шорок, вождь самого сильного и могущественного племени боргов!

Слова лидера были тотчас поддержаны дружным воплем тасконцев. Сотни рук вскинули вверх оружие. Наслаждаясь собственным величием, мутант не торопился восстанавливать тишину. Но стоило Шороку поднять левую шестипалую кисть, как возгласы боргов тотчас смолкли. Личная охрана вождя внимательно следила за разведчиками.

— Вы нагло вторглись на мою территорию, — продолжил оливиец. — Подобное преступление карается смертью. Но я решил проявить милосердие. Отдайте все свои вещи, пожертвуйте шестью солдатами — и остальные могут убираться из города. Сегодня выдался хороший день.

Русич сразу посмотрел на самурая. Точно такие же требования им предъявляли бандиты из клана Чистых в Морсвиле полтора года назад. Ложь в каждом слове. Только сумасшедший поверит обещаниям тасконца. Мутанты не выпустят никого.

Шорок откровенно издевался над чужаками. Его губы расплылись в довольной, уродливой ухмылке. Он не сомневался в легкой победе и уже мысленно делил полученную добычу.

— Мне очень жаль, — произнес японец. — Но мы вынуждены отказаться от столь заманчивого предложения. Я не привык отдавать своих людей. Это попахивает предательством.

— Ну и что? — рассмеялся вождь. — Собственная шкура куда дороже. А мои воины любят сдирать ее с еще живых пленников. Истошные крики жертв доставляют им неописуемое удовольствие. Перестаньте блефовать! Вы — в западне, и никто на помощь не придет.