Шаг к (не) Счастью (СИ) - Ким Катя

— Но месть — это всегда выбор между желанием отомстить и возможностью простить. И далеко не всегда месть необходима, поэтому можно простить того, кто когда-то причинил тебе вред, не ради него, а ради себя, ради своего будущего.

— Я назвала вас трусихой, при всех, — вздернула асурка подбородок. — Для асура это оскорбление поэтому я ожидаю от вас мести.

Лиза побарабанила пальцами по столу и вздохнула, это уже входит в привычку проводить беседы в столовой. С нее не сводили глаз ожидая услышать ответ, и Лиза поняла, что ответить придется.

— Но вы своими словами всего лишь решили оскорбить, обидеть меня, не более. Мстить за это не вижу смысла, я смогу вас оскорбить в ответ, но делать этого не намерена потому, что вы правы, я трусиха, но со временем я привыкну к вашим вторым ипостасям и не стану бояться. Да, я слабый человек в физическом плане по сравнению с вами, но я могу быть мстительной.

— И что в вашем понимании тогда месть? Как поступили бы вы исса Лиза, если бы вас очень обидели? — спросил Рай Моддан и асур не сводил с нее своих бордовых глаз.

Им что, на лекции не надо? — возмутилась Лизавета, когда обратила внимание, что асуров штук пятнадцать сидит на местах, когда как другие с первым гоном ринулись на выход.

— Так что вы скажите исса Лиза? — не унимался он.

— У нас принято говорить, что месть — это то блюдо, которое подается холодным. Я предпочитаю месть хладнокровную и наблюдать, — Лиза с неким вызовом глянула на асура, а затем и на эрганов окружающих этого Райя Моддана. И Лизавета сразу смекнула, что он их лидер.

— Откроете свои секреты? — усмехнулся он.

— Наблюдать? Но зачем? — удивился парень с оранжевой челкой и иронично посмотрел на Лизу.

— Не зачем, а за кем, — улыбнулась Лиза. — И это не мои секреты, — перевела она взгляд с оранжевого на Моддана, — это всего лишь методы. Например, я могу много времени потратить на то, чтобы найти слабое место у противника и одним-единственным ударом лишить его шанса на победу. Но, с другой стороны, я могу не делать ничего. Я могу ждать. И вот когда судьба сама накажет моего обидчика, появиться рядом и просто улыбнуться. Побежденный сам сделает те выводы, на которые решится его совесть, и уж поверьте, выводы эти будут однозначно в мою пользу.

— Это коварно, — проговорил исподлобья парень с цветным ирокезом на голове.

Тьфу ты, выругалась про себя Кудрявцева, право попугай. Такой брутальный и накаченный попугай.

— Отнюдь, — усмехнулась она. — Куда интереснее держать противника в напряжении. Он ожидает от меня мести, а я дождусь, когда он расслабится и решит, что все уже позади, что я простила… Да-да, простила и забыла… Именно в этот момент я могу осуществить свою месть, — не скрывая сарказма, произнесла Лизонька.

— Вы страшная женщина, — прошептал попугай (вот кто бы говорил) и запнувшись, уставился на Лизавету. — Нет, я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что те варианты, о которых вы сейчас рассказали, с одной стороны, подлые и коварные, с другой — они справедливы, ведь вы пользуетесь тем оружием, которое вам по руке. Так ведь?

— Это правило психологической борьбы? — усмехнулся Рай Моддан.

— Я считаю, что каждый вправе отомстить тем, кто причинил зло ему самому и всем тем, кто для него дорог, — чуть улыбнулась Лиза, смотря на алую девицу. — Поэтому каждый сам решает, с помощью чего он будет обретать душевный покой — с помощью мести или с помощью других способов очищения своей души от обид и излечения ее от ран, включая прощение. И да Рай, это психологическая сторона. Каждый использует то оружие, которое ему доступно. Но что касается меня лично, так я вообще натура всепрощающая, об этом мне часто говорил один мой знакомый, — и Лизонька вспомнила Касьянова Павла Сергеевича. — По его мнению, не всё и не всем можно прощать. Но нельзя заглушать свои эмоции. Если испытываешь гнев, то обязательно должен дать ему выход. Если счастье, то обязательно расплескать его вокруг. Ни в коем случае нельзя держать эмоции внутри себя, именно такая зажатость порождает страшные заболевания. Зависть и гнев — это прародители раковых клеток. Обида и унижение вытягивают наружу заболевания крови и сердца. Подавленность и состояние унижения повлекут заболевания щитовидки, а в более легком случае ларингиты, трахеиты и так далее. И если вас обидели, а вы смолчали, то не пройдет и сорока восьми часов, как вы приобретете насморк или кашель, а если и после этого продолжите молчать, то в итоге обзаведетесь бронхитом с последующей пневмонией. Да-да, все это называют красивым термином «психосоматика», — важно закончила свою речь Кудрявцева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит через сорок восемь часов у вас будет насморк и кашель? — усмехнулась асурка с алыми волосами.

— Не будет, потому что вы меня нисколько не обидели.

В зале установилась гробовая тишина, а хасс Тэйт не мигая и в каком-то ступоре смотрел на Лизоньку, а затем спросил:

— А кто он ваш знакомый? Целитель?

— Очень хороший человек и известный актер в моем мире, — улыбнулась Лизавета, а затем ее улыбка сникла. Именно этот хороший человек выдал ей коробочку и теперь в какой-то степени она по его милости сидит тут на асурьих землях и умничает. Ну Павел Сергеевич… ну встретимся еще!

— Актер? — вздернул бровь хасс Адар и только Лиза собралась ответить, но замолчала так как услышала высказывание от незнакомого асура.

— А это интересные утверждения.

Лиза подняла глаза, перед ее столом стоял асур со светлыми волосами, лучистыми голубыми глазами, высокий, худой, но жилистый. — Могу я к вам присоединиться?

Лиза молча кивнула.

— Лирон Меир, главный целитель, — представляя асура хмурился хасс Адар и у Лизы возникло чувство, что эти двое по каким-то причинам не очень ладили, взгляд целителя Лирона брошенный на хасса Тэйта был холоднее льда.

— Исса Лиза, как вы смотрите на то, чтобы как-нибудь зайти в корпус целителей и еще раз повторить мне все, что вы тут сказали, и дать более развернутые пояснения ваших методов?

— Это не методы, а всего лишь предположительные наблюдения, но они имеют право быть.

— Вы весьма меня заинтересовали. Я хотел бы это записать.

— Как-нибудь зайду, — улыбнулась Лизавета, думая, что пора заканчивать. Хасс Тэйт мрачно смотрел на соседа по столу, не проронив ни слова, а вот целитель Меир присматривался к Лизе. Сама же Лизавета ела и старалась не обращать ни на кого внимания, но все равно оглядывалась и ловила любопытные и порой пытливые взгляды асуров, а когда напоролась на бордовый взгляд, застыла. Рай Моддан не сводил с нее глаз. Лизе стало не уютно, она поспешно вытерла рот салфеткой и поднялась. В этот раз хасс Адар не пошел ее провожать, а остался на месте. Огорчило ли это Лизу? Нет.

В академию она не сразу пошла, а наслаждаясь прохладным ветром не спеша брела к фонтану. По дороге никто ей не встречался так как все эрганы были на лекциях. Усевшись на лавочку, она вытянула ноги и зажмурившись пустила сознание по реке мыслей.

Лиза уже поняла, как будет проводить лекции — в свободной форме, через диалоги. Ей будут задавать вопросы, а она на них отвечать, так она их познакомит не только со своим миром, но и с мышлением, культурой, религией и традициями человечества. Ведь даже понятие мести у них разное. За совершенно не обидное оскорбление от нее ждали дуэли. Лизавеа вздохнула и подошла к фонтану, свесилась через бортик отыскивая глазами короля карпа и провела рукой по воде.

— Эй, ты где? Рыба ты где?

Кажется, ее не желали видеть. Лиза хмыкнула и развернувшись направилась по дорожке к академии, но совсем молоденький асур почти на две головы выше нее перегородил ей дорогу держа в руках плоскую коробку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Исса Лизавета, вам просили передать это, — и протянул ей коробку.

— Спасибо, а что это?

— Я не знаю, исса.

— А кто передал?

— Сказали не говорить.

Она нахмурилась, а он всунул ей коробку в руки, поклонился и поспешил прочь.

Лиза уставилась на коробку и уже протянула руку, чтобы ее открыть… но в последний момент передумала. Опять коробка. Нет уж, открывать она ее не станет. Хватит с нее сюрпризов. Особенно после разговоров в столовой о мести, да и вспомнила, что ей блондинка-асурка пыталась угрожать.