Блог - Сергей Большин

— Ну, вы, молодежь, даете! Вы все по парам, а она, бедолажечка, должна на вас смотреть и радоваться вашему счастью?! Я бы на ее месте не пришел.

— Ты не понял! Мы собирались пообщаться, выпить, попеть песен, возможно, потанцевать. Я, кстати, сказала, что ее ждет большой сюрприз. Тебя имела в виду — пришельца грядущих годов. Будь она моложе, на дискотеку сходила бы, глядишь, с кем-нибудь и познакомилась… А так куда? Для тех, кому за 30?! Уж лучше в своей компании…

— И сколько ей?

— Тридцать два года.

— Да уж, старушка…

— Не старушка, но уже не девочка.

— Без комментариев. В наше время ее ровесницу иначе как девушкой назовешь — убьет! В этом возрасте они только начинают пару искать. Так и быть, если придет, буду окружать ее своим вниманием. Хотел лаборантку окружить, а придется начальницу. Хоть не уродка? Муж-то чего сбежал?

— Какая уродка?! Красавица! Вот муж ее бывший точно — урод! Моральный. Кстати, Коля, ты не обидишься на меня?

— Что еще?

— У нас стол в складчину, я тебя не предупредила, но уже сказала, что выпивка за нами. Мы твои коньяк и виски только почали, и пива еще пара банок осталась…

— Ну ты, мать, даешь! С початыми бутылками в гости ломиться? Съезжу куплю всего, тем более народу получается 8 человек — двумя бутылками не обойдемся. Во сколько нас ждут?

— К четырем, с демонстрации по домам все вернемся, переоденемся и к Тарасовым. Коля, возьми с собой компьютер и этот, как его… айфон, иначе ведь не поверят…

Николай готовился к своему выходу в люди основательно. Во-первых, подарки. Все, что он вез прекрасным мулаткам, было распределено на пять равноценных партий по числу приглашенных дам (Татьяне все, что можно, он уже подарил). Во-вторых, снова съездил в бар «Интуриста» и в «Елисеевский», где купил на стол лучшего, что только было доступно из выпивки. Дополнительно мужчинам по бутылке виски и по паре блоков сигарет. Он не ограничился выпивкой, заглянул в ресторан «Арагви», где по тройному тарифу (не хотел терять времени на торговлю) ему вынесли килограмм черной икры и огромного осетра горячего копчения. Он любил делать подарки, поэтому не боялся переборщить. В-третьих, он перетряхнул содержание своего ноутбука: фотки, фильмы, музыку… Тщательно продумал, что расскажет приглашенным об их будущем, понимая, что как бы ни было интересно, рано или поздно придется расходиться.

В своих походах по местам трудовой славы работников советской торговли он нигде не встретил крысиных усиков, но несколько раз натыкался на бесцветные глаза, внимательно глядящие сквозь него. Метр не сравнивают с килограммом, а эти усики с глазами можно — они из одного теста. Вернее, из одной Конторы. Коллегам Егорыча — привет! Граница на замке, а заграница, приехавшая к нам, под контролем! «Надо же, как их много везде, раньше я не замечал. Правда, раньше я не был „иностранцем“, — с усмешкой думал Николай. — Как же под таким плотным надзором Эдику со товарищи удается фарцевать?»

На демонстрацию Татьяна ушла рано, около семи. В этом году ей и ее коллегам по институту была вменена «честь» пройти в колоне трудящихся Перовского района по Красной площади. Сбор и формирование колонн начинались за несколько часов до тех кратких минут, когда демонстранты вживую увидят своих полуживых вождей, а вожди усталым взглядом чиркнут по этой части советского народа, изображающей энтузиазм и радость встречи. Николай с Васьком остались дома. Они позавтракали и разлеглись на диване перед телевизором.

Против ожидания зрелище демонстрации вызвало в Николае не любопытство и не ностальгию, а горечь. Вот идут они, думал он, радуются или делают вид, что радуются. Все им ясно. Завтрашний день, как и день сегодняшний, им не очень нравится, но они в нем уверены. Они точно знают, что хуже не будет. Лучше? Может быть, а хуже — нет. Строят планы на жизнь, знают, когда в отпуск, когда подойдет очередь на квартиру или машину, знают, где будут учиться их дети и куда будут распределены на работу. Они не любят этот строй, но он им кажется таким же крепким, как земля под ногами, и так же незыблем порядок их жизни… А ведь осталось всего несколько лет, и начнется… Сколько из этих людей найдет свое место в новой жизни? Через что каждый пройдет за эти годы и сколько из них никуда не дойдет? В принципе что такого страшного? Разве наша жизнь стала хуже? Разве мы не свободней, чем они? Живем богаче. Страна открыта, весь мир перед тобой. Разве не так?! Так. Тогда что? Они… вот они идут — валюта, средство платежа, разменная монета… Вот почему горько. Я знаю, что их судьбы, их жизни — ставка в рулетке, цена за наше якобы богатство и якобы свободу…

— Коля, маму показывают! — крикнул Вася.

— Где? — и тут же увидел: камера крупным планом показывает Татьяну и незнакомую молодую женщину, обе несут по портрету кого-то из членов Политбюро, обе в профиль — смотрят в сторону мавзолея, что-то кричат, смеются. «Боже, какой профиль… Кто это? Похоже, оператору она тоже понравилась…»

Татьяна вернулась домой меньше чем через час — от Васильевского спуска до Ордынки рукой подать.

— Мама, мы с Колей видели тебя по телевизору! — восторгался отпрыск.

— Правда? Здорово!

— А кто рядом с тобой шел? — спросил Николай.

— Вера Сергеевна. Я ей еще раз наобещала сюрпризов, сказала, придет.

— Прекрасно… — Горячая вспышка в груди озадачила Николая, но радость осталась.

Так всегда бывает: если начинаешь собираться сильно загодя, обязательно опоздаешь. На этот раз подвела лысая резина. Собрались за час до выхода, вышли за двадцать минут до назначенного времени (езды 10 минут). На набережной напротив Симоновского монастыря пробили колесо. Пешком от этого места до гостей не так далеко, но с пустыми руками, а гости нагружены под завязку. Володя стал ставить запаску, они — ловить такси. Куда там! — все в парк.

— Черт, черт! — ругался Николай. — Им что, деньги не нужны?! Может, я их озолотить хочу!

Пока безуспешно ловили такси, Володя управился с заменой. Доехали, опоздав на полчаса, когда все уже были в сборе. Тарасовы жили в девятиэтажной хрущевке с видом на Москву-реку. Двухкомнатная квартирка была очень маленькой: тесная кухня, совмещенный санузел с «сидячей» ванной, большая (правильнее закавычить) комната метров 16-ти, ее торец отсечен стеной, за ней семиметровая спальня. Квартира маленькая, зато отдельная, зато молодая семья избежала инцеста жизни с родителями.

Стол был накрыт в зале, заполняя почти все свободное от другой мебели пространство. В дальнем углу на диване расположилось семейство Малют и лаборантка Лена (хорошенькая, заметил Николай, ну, нравится мне мокрая химия, и все тут!), хозяин квартиры Константин сновал челноком между кухней и столом, завершая сервировку. Его жена дорезала свои салаты, Вера Сергеевна с зажженной сигаретой в зубах (хм!) выкладывала из банок свои. Татьяна забрала у Николая осетровые деликатесы, протолкнула его в зал и со словами: «Выпивку на стол, подарки лично в руки, знакомься пока сам» удалилась на кухню.

— Здравствуйте, меня зовут Николай, — улыбался он под рентгеном взглядов, — с праздником! — и начал выставлять на стол напитки.

— Хор-р-роший сюрприз! Богато… — среагировала на напитки женская половина Малют, невысокая пухленькая «отличница» в очках. — Я — Лариса, а это мой муж Гена. — Муж, тоже в очках, высокий и сухопарый, молча привстал и подал для пожатия руку.

— А я — Лена, — лаборантка зарделась и при этом дерзко посмотрела Николаю прямо в глаза. «Хор-р-рошая смена подрастает», — отметил он.

— Так вот, — нарочито громко, демонстрируя отсутствие интереса к вновь прибывшему, продолжила Лена, — вместо комсомольского собрания они нас загнали на лекцию. Я валялась! Читал молоденький мальчик из Высшей комсомольской школы. Их, видимо, тоже заставляют, они на нас тренируют свою пропаганду. Так слышишь, Лар, он себе тему взял, полный атас! — кризис в западных странах и относительное обнищание народа по сравнению с соцсистемой. Можешь себе представить?! Впаривал нам про безработицу, платную медицину, отсутствие уверенности в завтрашнем дне… А в конце стал рассказывать, какие у них продукты дорогие по сравнению с нашими. Типа у нас они есть! Мы над ним стебались как могли. Я у него спрашиваю: а вы сами давно за границей были? Он так смутился, мне аж жалко его стало…

— Между прочим, он вам все правильно говорил и про цены, и про безработицу, и про отсутствие уверенности в завтрашнем дне, — вклинился в разговор Николай.

— Вы извините, — прервала его «отличница» Лариса, — не знаю как вас по отчеству…

— Можно просто Николай.

— Так вот, просто Николай, хоть вы и приятель Тани, совести у вас, похоже, нет! Судя по вашему виду и напиткам, вы из заграницы не вылезаете. Так вам там плохо, что назад совсем не тянет! Так дайте людям самим убедиться, как они там «загнивают»! Нет, боитесь, что люди правду узнают, и вешаете им вашу лапшу…