Идущие следом - Игорь Негатин

Происходящее в монастыре Святой Женевьевы, а именно беседы о новом настоятеле, который заменит отца Хьюго, навевало на грустные мысли. Это означало, что лагерь его сторонников лишился доверия братства и сдавал позиции.

– Вы хотите ему помочь? – спросил я.

– Я что, похож на чудотворца, который способен излечить прикосновением? – удивился де Брег. – Всего лишь хочу выразить поддержку, а заодно задать один очень важный вопрос, который касается вас, Жак де Тресс.

– Меня? Какой?!

– Вопрос о некой таинственной женщине, которая навещала вас по ночам, и чей портрет висит в замке Вердан-Фуа. Вы, верно, забыли?

– Но зачем?!

– Зачем? – хмыкнул шевалье. – Вы предпочитаете сидеть и ждать, пока её мятежная душа утратит терпение и начнёт разносить дом? Вам не хватает Магды, оплакивающей Пьера?

– Нет, но…

– Признаться, меня заинтересовала история о даме, которая вернулась с того света. Разве этого мало? Так вы пойдёте со мной?

– Да.

К моему удивлению, время для визита было выбрано весьма позднее. Часы на городской ратуше – предмете гордости здешних жителей – пробили десять часов вечера, когда мы отправились к аббату. Ещё большее удивление вызвал способ, коим проникли на территорию монастыря.

Не доходя до ворот, шевалье де Брег свернул в сторону и пошёл вдоль высоких стен, защищавших Святую обитель. Завернув за угол, мой друг направился к зарослям кустарника. Сделав ещё несколько шагов, я увидел небольшую дверь. Она была весьма узкой и хорошо укрытой от посторонних глаз. Пусть я и удивился подобному способу ходить в гости, но последовал за Орландо. Пройдя по тёмному проходу, который больше напоминал лаз для кошки, мы оказались позади дома настоятеля…

Как вы знаете – я уже упоминал о порядках монастыря Святой Женевьевы, – братия в этот час уже спала, а до начала полуночной мессы оставалось достаточно времени. Едва подошли к дому настоятеля, как шевалье де Брег удивил меня ещё раз. Он остановился и показал мне на закуток под окнами.

– Знакомое место, не правда ли? Жак, воспользуйтесь им ещё раз. Встаньте и подождите меня здесь. Когда сочту нужным, то позову. Нет – будете стоять и ждать моего возвращения. Вы поняли?

– Да, шевалье.

– Вот и славно, – с этими словами де Брег оставил меня на улице, а сам отправился к отцу настоятелю. Признаться, я не понял этой задумки, но предпочёл с ним не спорить […]

…[окн]о неожиданно распахнулось, и я замер. Поначалу я подумал, что шевалье де Брег меня окликнет и пригласит в дом, но я ошибся. Он приоткрыл окно и продолжал беседовать с аббатом:

– Немного свежего воздуха вам не помешает. Ваши монахи совсем отупели или решили уморить вас раньше положенного срока! Кстати, в одном селении, в коем имел честь бывать, жил один старик, который славился как изрядный сказочник. Меня всегда привлекали такие люди, поэтому я зашёл к нему в гости в надежде узнать интересные небылицы, но он молчал как рыба! Удивившись, я обратился к соседям с просьбой объяснить сие поведение. Мне сказали, что стоит попросить у него денег в долг, и тотчас услышу такую небывальщину, что позабуду обо всём на свете.

– К чему вы клоните, де Брег? – слабым голосом спросил аббат.

– К тому, отче, что вы напоминаете хитроумного старца. Прошу совета, а вы упрямо изображаете глупца, который потчует меня совершенно ненужными вестями. Мне нет дела до монастыря Святой Женевьевы! Мне безразлично, кто займёт ваше место! Всё, что хотел прочитать в вашей библиотеке, уже прочитал. Вот уж никогда не думал, что скажу подобное священнику, но, раздери вас дьявол, подумайте о душе! Я уверен, что вы знаете историю Альбертины де Вердан, но боитесь в этом признаться. В чём причина? Не знаю, но полагаю, что вы каким-то образом виновны в её смерти.

– Вы… – аббат задохнулся и захрипел, – вы смеете обвинять меня…

– Да, святой отец, смею! Вы знаете, что если я узнал имя, то найду способ и докопаться до истины! Не поверю, что вы не знали о подземелье, где до сих пор лежат человеческие останки, лишённые милости христианского погребения!

– Подите прочь!

– Может, облегчите свою душу признанием?

– Решили меня исповедовать? – Аббат пытался засмеяться, но зашёлся тяжёлым кашлем.

– Почему бы и нет? – буркнул Орландо. – Я лишь простой мирянин, которого не удивишь описанием грехов, каким бы длинным оно ни было. Не прошу же раскрыть тайну де Буасси! Этим занимается отец Раймонд, и уверен, что он скоро найдёт ключ ко всем загадкам.

– Ну уж нет…

– Поживём – увидим.

– Орландо, зачем вам всё это?

– Неприкаянная душа Альбертины де Вердан не даёт покоя. Она просит о милости.

– Что?! – захрипел аббат, но тотчас взял себя в руки. – Милости? Закажите мессу!

– Идите к дьяволу с вашими мессами, святой отец! Вы прекрасно знаете, что здесь нужно нечто иное! Ваши разжиревшие святоши не способны прогнать бродягу, а что уж говорить о привидениях и призраках! Мне нужно знать всю историю, дабы найти экзорциста, который сможет провести обряд очищения и освободить эту душу.

– В нашей провинции такого нет, а я уже не смогу помочь, – может, мне и показалось, но в голосе аббата мелькнула лёгкая горечь.

– Ну и чёрт с вами, святоша! Подыхайте с грехами. Если нет экзорциста, то обратимся к ведьмам. Они тоже умеют это делать. Я даже знаю, где найти одну из них. Есть одна милая старушка из Фортенси.

– Вы сошли с ума?!

– Возможно. Но это уже не ваше дело. Прощайте.

Хлопнула дверь, послышались торопливые шаги. В темноте мелькнула тень и раздался тихий голос Орландо де Брега:

– Жак? Вы там не заснули? Идёмте, нам нужно кое-что обсудить.

Глава 25

– Мне кажется, шевалье, вы были непозволительно грубы с отцом настоятелем!

– Как бы не так! После всех игрищ, в коих мы успели принять весьма деятельное участие, мне безразлична судьба этого мнимого святоши! Его ослиное упрямство, будь оно проклято, лишний раз доказывает верность моих предположений!

Наша беседа, начавшаяся на улицах Баксвэра, продолжилась в заведении мастера Гая, где мы заказали скромный ужин, состоящий из кувшина вина, жареной пулярки и чечевичной похлёбки. Людей в заведении было довольно много, а посему мастер Григориус был сильно занят. Пожелав нам хорошего вечера, он удалился, дабы присмотреть за кухонной братией, которая, по его словам, так и норовит испортить готовящиеся блюда.

– Вы уверены, что аббат знает о судьбе Альбертины? – приступив к трапезе, спросил я.

– Знает? – фыркнул Орландо де Брег. – Я подозреваю, что он сам и устроил эту бойню!

– Погодите, шевалье! Вы говорили, что аббат выступал против бессмысленных казней, и даже рассказывали о некой Саллической правде…

– Я не отказываюсь от своих слов, но отец Хьюго… Он испугался! Едва я назвал её имя, как настоятель побледнел, да так, что стал похож на покойника. Чем объяснить этот страх? Мало того – если грех так ужасен, то удивляет и поведение отца Раймонда.

– Простите, но при чём здесь его преподобие?

– Судя по всему, ему хорошо известна история этой бедной девушки, но он, несмотря на вражду с аббатом, никогда её не использовал, дабы надавить на своего недруга. Не возникает ли у вас справедливого вопроса: почему глава Святого Трибунала упустил столь блестящий шанс свести счёты?

– Это возможно лишь в одном случае… – пробормотал я, поражённый неожиданной и страшной догадкой. – Отец Раймонд тоже виноват в этой смерти. Иначе мне сложно понять его нерешительность.

– В ваших словах есть зерно здравой мысли! – задумался шевалье де Брег. Он уставился на кувшин вина, прищурился и хмыкнул: – Как ни крути, а его преподобие сложно обвинить в трусости и нерешительности. Уж не в этом ли причина их застарелой вражды?

– Если это так, то нам лучше держаться от этой тайны подальше!

– Возможно… – Шевалье подкрутил ус. – Возможно, но мне очень любопытно.

– Господи, де Брег! Мало ли вам тайн и приключений?

– Запомните, Жак де Тресс: тайн много не бывает! – усмехнулся Орландо. – К тому же, мой друг, они обладают удивительной способностью! Они столь искусно переплетаются, что поражают своим судьбоносным изяществом. Кстати, в начале нашей беседы с аббатом, уж не помню, по какой причине, я вспомнил о вашем монастырском наставнике, погибшем от рук оборотня.

– Его звали Агниус.

– Да, конечно. Знаете, что меня насторожило? Смерть настигла этого старца на площади, незадолго до полуночи. По крайней мере, так мне рассказывал покойный Паскаль Жанэ, да упокоит Господь его грешную душу!

– Оборотень… – начал я, но шевалье поднял руку и перебил:

– Скажите, Жак, по какой причине этот старец покинул пределы Святой обители в столь неурочный для монаха час? Он что, мучился бессонницей?

– Я такого не припомню. Напротив – он храпел, да так, что пыли в нашей келье никогда не было – её сдувало!