Долгий, трудный путь из ада - Мерилин Мэнсон

Его пророчества вскоре сбылись. Что-то важное действительно произошло в наших отношениях с Трэйси и я произвел впечатление на этот мир, но в тот день, когда я был принят в ряды сатанистов, все христианские силы моментально ополчились против меня. Мы уже однажды играли в Джексонвилле, Флорида, и уже тогда практически все баптисты этого консервативного города пытались спровоцировать мой арест, но в тот раз все обошлось. В наш второй приезд в этот город мне повезло меньше. Как я уже рассказывал, я практически всегда носил в качестве нижнего белья черное резиновое трико с гульфом, и почти на каждом концерне я снимал с себя Bсе, кроме этого трико. На сей раз я был осторожен и не расстегивал гульф, но люди из отдела нравов, караулившие у каждого выхода из клуба, увидели то, что хотели увидеть, а именно что я вышел на сцену с фаллоимитатором и изображал акт мастурбации. Ближе к концу концертов я любил мазать лицо губной помадой, и, если у сцены находилось несколько симпатичных девчонок, рисовал у них на лбах знак Зверя, который являлся для них пропуском в ад, коим являлся бэкстейдж. Итак, после окончания концерта я направлялся в гримерку в приподнятом настроении, как вдруг услышал, что наш тур-менеджер Фрэнки (бывший наркоша, похожий на Винса Нейла из Motley Crue, только с кругами под глазами), что-то кричит мне вслед. "Копы здесь! - прошептал он, подбегая ко мне. - Они собираются арестовать тебя!" Я помчался в гримерку и поскорее переоделся в джинсы и балахон. Я успел вовремя: через секунду двое в штатском ворвались в дверь, вопя: "Вы арестованы за нарушение Закона О Развлечениях!" Меня заковали в наручники, препроводили из клуба и увезли в участок. В общем-то, они вели себя достаточно мирно, так как просто выполняли свою работу, однако в участке меня представили нескольким крестьянам в униформе, которые явно могли позволить себе больше, чем им предписано. Один из них, с тонкими черными усиками, одетый в гражданское и кепку с надписью "Первая Баптистская Церковь Джексонвилла", явно имел против меня много больше чем другие. Он и его дружки-полицейские постоянно прикалывались к моему внешнему виду и позировали перед поляроидом, словно с обезьянкой. Это была относительно спокойная ночь, и я был просто развлечением. Однако спустя несколько часов к ним присоединился гигантских размеров негр, очевидно, самое огромное человеческое существо, которое я когда-либо видел. Его руки казались размером с мое тело, а вены на шее - толщиной с мою собственную шею. Он отвел меня в некоторое подобие туалета и заставил смыть грим с лица. Все, что мне предоставили, так это воду и туалетную бумагу, и посмотрев на мои безуспешные попытки избавиться от грима, гигант сунул мне банку с порошком для чистки полов. Я сидел в сортире с красным от раздражения химией лицом и молил все силы, чтобы кто-нибудь пришел ко мне на выручку. Но снова пришла эта горилла… "Отлично, - пробасил он, разглядывая меня. - Давай, снимай свою одежду!" Я подчинился, и тогда он медленно и с расстановкой обыскал меня. Когда он снова ушел, я в изнеможении опустился на пол, стараясь представить, какая участь ожидает меня дальше. Вскоре он снова ввалился ко мне и поинтересовался: "А где собственно искусственный член?" Позабыв об осторожности, я ляпнул в своем стиле: "А для чего он вам, собственно?" И тогда он сорвался… Его рожа покраснела, огромная грудь выпятилась, и он отшвырнул мое несчастное бледное тело к стене. Другой коп, баптистский прихвостень, склонился ко мне вплотную, дыша прямо в рот свиной вонью, и стал допрашивать по поводу показа члена и прочих непристойностей на концерте. После получаса бессмысленных перепалок они отстали от меня, велели одеться и бросили в камеру к десятку других заключенных. Несколько раз мои тюремщики возвращались, чтобы показать своим вновь прибывшим коллегам самый удачный улов за вчерашний вечер. На восьмой раз меня забрали из камеры и сообщили, что я буду переведен в главную тюрьму. По дороге меня всучили некоему субъекту, который провел несколько психологических тестов. Каждый прожженный псих знает, как поступать с тестами. Существуют ответы нормального человека, ненормального человека, но есть и вопросы с подковыркой, дабы раскусить сумасшедшего, претворяющегося нормальным. На вопросы типа: "Верите ли вы в Бога?" или "Хорошо ли причинять боль тому, кто причинил ее вам первым?" я отвечал так, как они того хотели, исключая любой подвох, дабы не попасть в палату к шизикам.

КРУГ ВОСЬМОЙ - ОБМАННЫЙ - ФАЛЬСИФИКАТОРЫ МЕТАЛЛА, ЛЮДИ, МОНЕТЫ, СЛОВА

Будучи призывным нормальным, я был направлен к терапевту. Первое, что он предложил мне - вытащить кольцо из губы. "Оно не вынимается," - ответил я.

"Если вы этого не сделаете, в тюрьме это сделает за вас кто-нибудь другой," - с садистской ухмылкой сообщил мне врач. Мне срезали кольцо и выпроводили в коридор. У меня было два пути: попасть в общество безмозглых громил, готовых отсодомировать любого человека с длинными волосами, или же очутиться в компании алкашей, наркоманов и прочего отрепья. По каким-то причинам копы поступились своими зверскими принципами и отправили меня по легкому пути. Кстати, наш менеджер заявил ноту протеста сразу же после того, как меня увезли, но она дошла до конечной инстанции достаточно нескоро. Я провел в тюрьме шестнадцать часов. В следующий раз я встретился с ЛаВеем спустя полтора года, когда мы проводили тур в поддержку альбома "Antichrist Superstar", и мы долго говорили. Я пришел к выводу, что мои враги не только те люди, которые выступают против моих концертов, а все, кто посягает на самое святое для нас обоих - личную свободу. Как и ЛаВей, я понял, что происходит, когда говоришь людям что-то такое, что заставляет их задуматься. Они начинают бояться тебя и навешивать ярлыки фашиста, дьяволопоклонника и поборника насилия. Год спустя, через несколько дней после Хеллоуина, мне позвонили и сказали, что ЛаВей умер. Я был шокирован. Этот человек являлся для меня кем-то вроде отца, а я так и не смог попрощаться с ним и поблагодарить за все, что он для меня сделал. Думаю, мир потерял великого философа. а ад приобрел нового лидера.

12. Плохое обращение, части первая и вторая

Я повял ужасную вещь, что другие могут сделать со мной то, что я делаю с ними.

Дюран Дюран, "Барбарелла"

Часть первая

НАШИ синглы проваливались, музыку не крутили на радио, и нас мало кто знал, за исключением кучки фанатов Nine Inch Nails и жителей Форт Лодердейла. Мы не хотели оставаться андеграундной командой всю жизнь. Мы знали, что мы гораздо лучше. Когда весной 1995-го мы готовились к записи новых песен на студии в Новом Орлеане, поступило предложение съездить в турне с Гленном Дэнзигом. Мы ухватились за эту идею, поскольку альбом "Portrait Of An American Family" был провален и группа нуждалась в реабилитации. В первый день я вышел на сцену в смирительной рубашке и военных ботинках. Мои глаза были постоянно красными после нервных бессонных ночей, и я толком ничего не соображал. Внезапно что-то холодное и тяжелое ударилось мне об лицо, и в первую секунду я подумал, что стукнулся о микрофон, но это оказалась бутылка, пущенная кем-то из зала. На второй песне бутылки уже сыпались градом, а накачанные татуированные быки из первых рядов явно провоцировали меня на драку. Я был настолько взбешен, что схватил бутылку с пола, разбил ее об ударную установку и заорал в зал: "Если хочешь подраться, выходи на сцену, п…да!" После этого я со всей дури полоснул себя "розочкой" по груди, оставив один из самых больших порезов, бывших когда-либо на моем теле. Истекая кровью, я разбежался и прыгнул в зал. Секьюрити моментально вытащили меня обратно, и тогда я схватил микрофон и воткнул его в бочку Джинджера. Он удивленно посмотрел на меня поверх барабанов - это был его второй концерт с нами - но потом быстро смекнул что к чему. Твигги занес свой бас над головой и обрушил его на монитор, Дэйзи проделал то же самое со своей гитарой. Мы разрушили все… Спускаясь со сцены после четырнадцатиминутного шоу, я натолкнулся на Дэнзига (который вдвое ниже меня, но при этом и вдвое шире). Злобно улыбаясь, я произнес сквозь стиснутые зубы: "Ты хотел нас, вот теперь и плати за это." Мы не хотели выступать, но все равно практически каждый вечер нам приходилось разыгрывать на сцене непродолжительное брутальное шоу. "Дорожная карта" на моей груди была испещрена порезами и синяками. Ярость съедала наши силы, к тому же в один прекрасный день позвонила Мисси и сказала, что хочет прекратить отношения со мной. Я чувствовал себя трупом, но в самый пик депрессии нам повстречался Тони Виггинс. Он вышел из автобуса Дэнзига, одетый в черные джинсы, черную футболку и умопомрачительные темные очки. Он выглядел человеком, который сначала даст тебе по морде, а потом принесет свои извинения. Я похвалил его "стекла", а он снял их и сказал, протянув мне: "Бери, они твои." С того дня мы больше не были в турне с Danzig, мы были в турне с их водителем Тони Виггинсом. Каждое утро он будил нас стуком в дверь автобуса или гостиничного номера, держа в руках бутылку или пакет с наркотой. Если его волосы были убраны в хвост на макушке, значит, он был при исполнении, если же они были распущены, это означало, что беспредел на сегодня гарантирован. Он придумывал кучу безумных вещей и не покидал нас, пока кто-то не падал замертво, оказывался в больнице или не засыпал в собственной блевотине. Со временем Тони, Твигги и я начали понимать, что можно придумать кучу путей, чтобы сделать создавшуюся в группе ситуацию более выгодной для нас. Мы стали проводить всевозможные эксперименты типа знакомства с какой-нибудь парочкой и одарения девушки проходкой за сцену: таким образом мы проверяли их взаимоотношения.