Зависть - Сандра Браун

— Я буду не просто довольна — я буду счастлива! — Марис снова обняла его и поцеловала, как не целовала уже давно.

Ной ответил на ее поцелуй с неожиданной страстью. Он сбросил пиджак, и Марис почувствовала, как ее охватывает волнение. Эта квартира была ей незнакома, а она всегда питала слабость к новым местам. Они возбуждали ее. Почему бы не заняться здесь любовью, подумала Марис. Скажем, на диване или на ковре… Или даже на столе — в конце концов, они уже давно взрослые.

Подняв руку, она попыталась справиться с его галстуком, но Ной неожиданно отстранил ее и, сев за стол, включил компьютер.

— Знаешь, мне так хочется поскорее начать! — воскликнул он.

— Сейчас?

Ной повернулся к ней вместе с креслом и улыбнулся глуповато-счастливой улыбкой.

— Ты не возражаешь, дорогая? Я потратил несколько недель, чтобы оборудовать эту игровую комнату, но я еще ни разу не опробовал ее. По правде сказать, еще сегодня утром я кое-что здесь доделывал и едва успел к приходу официантов. Я… У меня есть несколько перспективных мыслей, и я хотел бы занести их в компьютер, пока они не пропали. Словом… можно я немного поработаю?

Он буквально излучал энтузиазм, и Марис попыталась улыбнуться.

— Конечно, можно, — сказала она. — Ведь именно этого я и хотела!.. Как я могу возражать? Работай, иначе я всю жизнь буду винить себя в том, что из-за меня американская литература лишилась нового шедевра.

Она уже поняла, что на романтическое завершение приятного вечера надеяться нечего, и испытала жгучее разочарование. Но тут же Марис подумала, что жаловаться было бы грешно. Ведь она действительно очень хотела, чтобы Ной вернулся к писательству, и не просто хотела — она сама подталкивала его к этому чуть не с первых дней знакомства и теперь должна была бы радоваться, что ее усилия увенчались успехом.

Но как она ни старалась, никакой радости не чувствовала.

— Хорошо, — сказала она, пряча глаза. — В таком случае ты работай, а я поеду домой. Мне нужно еще уложить веши.

— Тебе вовсе не обязательно уезжать, — возразил он. — Если хочешь, можешь остаться и… Но Марис покачала головой:

— Боюсь, я буду тебя отвлекать. К тому же у меня действительно есть кое-какие дела.

Ной взял ее за руку и поцеловал ладонь.

— Спасибо, Марис. Как тебе кажется, ты сумеешь сама поймать такси?.

— Не говори глупости, конечно, сумею! — Облокотившись о спинку его кресла, Марис наклонилась к нему. — Ты устроил мне замечательный сюрприз, Ной. Спасибо тебе за все, а особенно — за это… — Она кивнула на экран компьютера. — Я буду очень ждать твоего следующего романа. Ведь ты знаешь, что произошло, когда я прочла твою первую книгу!

Они снова поцеловались, и руки Ноя скользнули по ее спине к бедрам. Даже когда Марис выпрямилась, он продолжал с вожделением поглаживать ее ягодицы.

— Знаешь, мне тут пришло в голову, не отложить ли начало на завтра… — промурлыкал он, но Марис отрицательно покачала головой и ткнула пальцем в компьютер:

— Твори! А награда тебя найдет…

Через пятнадцать минут после разговора с Марис Ной уже входил в другую квартиру, которая находилась чуть дальше по улице — в полуквартале от его нового рабочего кабинета, которым он не собирался пользоваться. Если точнее, то от двери до двери было ровно семьдесят семь шагов, не считая ступенек. Дверь он открыл своим ключом. Бросив его на столик в небольшой прихожей, Ной заглянул в гостиную и остановился как вкопанный.

— Я решила начать без тебя, — сказала Надя Шуллер.

— Я вижу.

Надя лежала на диване, согнув одну ногу в колене и спустив на пол другую. Светло-розовый шелковый халатик, в который она была одета, распахнулся, под ним не было ничего. Глаза Нади были полузакрыты. Холеная, белая рука с длинными тонкими пальцами ритмично двигалась, сжимая и гладя мягкую плоть между бедрами.

— Я уже готова, так что если хочешь успеть — поспеши.

Подойдя к дивану, Ной наклонился и сжал между пальцами ее напрягшийся сосок. Этого оказалось достаточно, чтобы Надя кончила. Глядя на ее судорожно вздрагивающее тело, Ной продолжал пощипывать ее грудь, пока Надя не выгнулась дугой, выжимая из своего оргазма последнюю каплю наслаждения.

Наконец она обмякла и, сладко потянувшись, поправила под головой мягкую диванную подушку.

— У тебя нет ни капли стыда, Надя.

— Я знаю. Но согласись — такие вещи, как стыд, целомудрие, скромность, давно устарели. Сейчас в моде удовольствие — любым способом, любой ценой. Разве ты считаешь иначе?

— Отнюдь. — Ной начал поспешно раздеваться. — Кстати, — добавил он, — мой план отлично сработал. Вечеринка имела полный успех. Марис сбита с толку и ничего не подозревает.

— Расскажи-ка поподробнее…

— Все прошло, как я и рассчитывал. В конце концов Марис призналась, что у нее возникли кое-какие подозрения, но теперь…

— А кого она подозревала? — перебила Надя. — Кроме тебя, разумеется…

— Ты не поверишь, но она думала — я изменяю ей с тобой!

Это заявление заставило Надю замурлыкать от удовольствия.

— Но теперь, — продолжал Ной, — когда Марис убедилась, что я решил вернуться к писательству, она успокоится, и я смогу уходить из дома в любое время дня и ночи, чтобы работать над несуществующей книгой.

— И приходить ко мне?

— Именно. Кроме того, я смогу без помех заниматься нашим с тобой проектом.

— Но Марис — это только часть проблемы, — напомнила Надя. — Как насчет Дэниэла?

— Он стар, Надя. И вот-вот впадет в маразм.

— Тем хуже, — возразила она. — Если он упрется, его уже ничем не сдвинешь. Он и раньше не соглашался продать «Мадерли-пресс», хотя ему предлагали, наверное, уже десятки раз.

Выдернув из брюк ремень, Ной сложил его вдвое и хлестнул Надю по бедрам.

— Не стоит из-за этого беспокоиться, дорогая. «Мадерли-пресс» будет продан, прежде чем Мадерли успеют понять, что к чему. Марис сейчас вообще не до того — она охотится за каким-то новым автором, рукопись которого выкопала в куче издательской макулатуры. Это ее отвлечет, а Дэниэл… Он практически устранился от дел, так что всеми контрактами занимаюсь я. О продаже издательского дома Марис и Дэниэл узнают не раньше, чем об этом напечатают в «Паблишинг уикли», а тогда изменить что-либо будет уже невозможно. Я стану директором издательства вместо Дэниэла со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями; в частности, мне будет принадлежать десять тысяч акций «Уорлд Вью», а на банковском счету у меня будет десять миллионов чистыми. По-моему, ради этого стоит постараться.

— А мистер Мадерли и его дочка останутся ни с чем.

— Похоже, что так. Впрочем, меня это мало волнует…