Рыжая на откуп (СИ) - Рууд Рин

— Мой тебе совет, закончи университет, открой стартап и разбогатей. Тогда тебя все полюбят. Заведешь себе красивых и молодых мальчиков, которые будут за деньги тебя боготворить и в рот заглядывать.

— Ерунда какая-то.

— Конечно, — Ноа наматывает на вилку спагетти, — куда лучше сопли и слезы размазывать по лицу и быть жертвой.

— Ты бы мог меня полюбить? — грустно спрашиваю и шмыгаю.

Я не в первый раз говорю глупости, поэтому мне уже и не стыдно. Ноа медленно моргает и отвечает:

— У каждого из нас есть шанс влюбиться, но я не думаю, что моя любовь придется тебе по нраву.

Мужчина отправляет в рот спагетти, и дожидаюсь когда, он прожует и проглотит, и вновь спрашиваю:

— Почему?

— Потому что, — Ноа невозмутимо промакивает салфеткой губы, — любовь для меня рискованный проект с сомнительными дивидендами. Я живу по строгому графику. У меня расписана каждая секунда. И даже секс у меня по четкому расписанию.

— Мне так не нравится, — фыркаю и решаю попробовать пасту, которая оказывается весьма недурственной.

Не в каждом ресторане или кафе можно искушать такое сбалансированное по вкусу блюдо. Идеальная паста. И это не мой голод виноват. Раз здесь сидит Ноа, то спагетти действительно хороши. Слишком хороши для маленького и замызганного ларька на улочке фастфуда.

Ноа и я в молчании расправляемся с обедом. Последний подкладывает под тарелку крупную купюру, которая в его пальцах на мгновение переливается мягким сиянием, и я в замешательстве гляжу на мужчину.

— У владельца большие планы, но ему совершенно не везет, — он откидывается на спинку стула. — Вчера здесь побывал Первый, который воодушевил его, но без меня он вряд ли добьется успеха.

— Благородно.

— Нет, — кривится Ноа. — Я устал обедать в грязи и бедности, но лучшей пасты, чем здесь, в городе не найти.

— Тогда надо успеть всё меню продегустировать до того момента, как забегаловка превратится в дорогой ресторан для богатых, — отодвигаю тарелку в сторону и подпираю лицо ладошками.

Ноа смотрит на часы и говорит.

— Так, у меня есть пять минут, — а потом с непонятным мне ожиданием переводит взгляд на меня.

— Пять минут для чего?

— Пять минут для секса в кабинке туалета, — флегматично отвечает Ноа.

— У меня сердце разбито, — тяжело вздыхаю и складываю бровки домиком. — Да и пяти минут маловато, тебе так не кажется?

— Мне достаточно и трех, — мужчина ухмыляется и встает из-за стола. — Четыре минуты.

— Я откажусь, — поднимаю глаза на Ноа. — Я не в состоянии насаживаться на третий член за день.

Последний в изумлении изгибает бровь и смеется. Успокоившись, он шагает к выходу.

— Кстати, — я оглядываюсь на мужчину. — Ты не в курсе, что стряслось у Девятого?

— Кота потерял, — Ноа закатывает глаза и открывает дверь. — Жирного и уродливого, как и он сам.

Дверь за Ноа скрипит и затворяется, но на улице я его не вижу. Вот бы и я так умела по желанию телепортироваться, но мне придется возвращаться домой на метро или автобусе. Благодарю повара, желаю ему удачи и обещаю обязательно вернуться. Мужчина рад слышать мои восторги и вручает скидочную карту на десять процентов, чтобы приободрить “грустную красавицу”.

«Грустная красавица» украдкой плачет в вагоне метро, а когда возвращается в пустую квартиру, уже горько рыдает. Имею право поплакать. Конечно, Агатес и Карн ничего мне не обещали, но все равно обидно. И все в кучу смешалось — не узнали во мне бывших, не полюбили меня, такую распрекрасную и особенную, и нагло заснули после страсти у пруда. Утираю слезы и шокировано гляжу на радужную лягушку, что недовольно выползает из моей сумочки и облизывает прозрачным языком правый золотой глаз.

— Обещанное Дитя, — доносится до меня шепот и нервно сглатываю

Через минуту я бегу с пластиковым тазиком, наполненным холодной водой, к лягушке, потому что вдруг без влаги она высохнет и погибнет.

— Иди сюда, — кладу скользкое создание в воду, и квакающее чудо прикрывает глазки, нырнув ко дну. Всхлипываю. — И что мне с тобой делать? А чем тебя кормить? Или ты не лягушка вовсе?

Перепончатое чудо проплывает круг по дну тазика, и я сажусь на пол рядом. Наблюдаю за лягушкой и лезу в смартфон, чтобы классифицировать хотя бы вид милого создания, чтобы понять, чем его кормить. В поисках полезной информации натыкаюсь на любопытную статью на сайте, который собирает местные городские сказки и эзотерический бред.

Автор утверждает, что некоторые из везунчиков периодически находят странных лягушек с золотыми глазами. И если кто-то встретил загадочную тварь, то стоит немедленно съесть ее. Живьем. Они якобы продлевают жизнь, привлекают удачу, богатство и очень ценятся среди всяких гадалок, нумерологов и хиромантов, потому что они позволяют прикоснуться к изнанке мира. В конце статьи автор заявляет, что он уже десятки лет ищет, но никак не найдет радужную лягушку, и просит связаться с ним, если кому-то улыбнулась удача. У меня глаза лезут на лоб от обещанной суммы за выкуп, и я испуганно смотрю на милаху в тазике.

— Съесть? Живьем?!

— Съесть… Живьем… — повторяет голос в моей голове, и я передергиваюсь от озноба.

— Не буду.

— Не буду…

— Ладно, — хватаю тазик, тащу его в комнату и ставлю под стол. — Не убегай.

— Не убегай…

Конечно, у каждого человека велико желание разбогатеть, но продать загадочную лягушку, чтобы ее скушал какой-то безумец? Нет. Пусть она не совсем животное, но у меня рука не поднимется так подло и несправедливо обойтись с дурочкой, что залезла в сумку. Надо вернуть ее к Источнику.

Глава 27. Сердца поют о любви

В банке, которую несу в черном пластиковом пакете, плещется моя новая подружка. Я всю ночь ее ловила по квартире, потому что радужной хулиганке было скучно в тазике. Опытным путем выяснила, что лягуха не есть мух, комаров и равнодушна к кузнечикам, которых я наловила во дворе дома, но очень уважает картофельные чипсы. Внезапно.

Выискиваю глазами у мерцающего под золотистой дымкой пруда Карна, но нигде его не вижу. Может, в кустах прячется? Делаю несколько несмелых шагов и кричу, прижимая банку к груди:

— Карн! Я пришла лягушку вернуть!

Мои слова звучат как лживое оправдание. Вдруг Божество подумает, что пришла к нему вновь выпрашивать любви. Вытаскиваю банку, аккуратно выплескиваю воду вместе с лягушкой на траву и шепчу:

— Иди домой.

Лягушка какая-то дурная. Скачет беспорядочно, путается в тонких стебельках, падает на спинку и истерично перебирает лапками. Беру ее на руки и иду к берегу, оглядываясь по сторонам. Ни Карна, ни Агатеса, но Источник от чего-то пустил на скрытую от простых смертных сторону.

Сажусь на корточки и выпускаю лягушку из ладоней. Земноводное вспыхивает живой искрой в лучах солнца и с бульканьем ныряет в воду. С улыбкой наблюдаю, как милашка с золотыми глазками уходит на песчаное перламутровое дно.

— Прощай.

— Обещанное Дитя… — слышу шепот и вглядываюсь в воду. — Венди Бэлл… С улицы Риз…

— Чего тебе? — выискиваю глазами у дна лягушку.

Песок вибрирует, и из него выныривает призрачный лик, что подрагивает в легком подводном течении.

— Обещанное Дитя… — видение тянет ко мне со дна руки.

— Да? Я слушаю. Очень внимательно.

У меня уже нет сил удивляться чудесам. Подумаешь, в Источнике живет Загадочный фантом, который чего-то от меня хочет.

— Обещанное Дитя…

Я наклоняюсь ближе, и меня увлекают за собой на дно призрачные руки. Удивленно вскрикиваю и ухожу под воду. Страха нет, только недоумение — я не захлебываюсь, хотя по логике должна. Ухожу под толщу на несколько метров и замираю в невесомости. Меня окружает медленный вихрь из радужных пузырьков, что отращивают лапки и стайкой лягушек неторопливо оплывают меня. Протягиваю к их брюшкам пальцы и касаюсь теплой кожи.

— Какие вы замечательные.

Радужные милахи шепчут, что раз глупые Карнон и Агатес отказались от меня, хотя нас вновь свела вечная любовь и судьба, то теперь в игру вступают они. Грешным делом думаю, что Источник решил поведать Колдуну и Божеству, кто я есть, и обреченно вздыхаю, не смея перечить его воле.