Это моя собака - Сергей Лукницкий

Конечно, мы присоединились к ним.

И вдруг — странное дело, идти стало легче. Но не потому, что Дракон вдруг подобрел, и не потому, конечно, что мы тоже присоединились к толпе. Откуда ни возьмись, на всепожирающий огонь полилась вода. Это Большая Белая Река пришла на помощь людям. Стало чуть свежее. А когда становится свежее, легче идти на справедливое дело.

Впереди уже блестел, переливаясь огнями, Дворец Дракона. И сам Дракон тут как тут вылез из Дворца и уселся перед толпой на задние лапы, как кот.

— Вот уж не думал, что слуги моего сына Дракоши отважатся прийти ко мне, — ухмылялся огненный «кот», почёсывая задней лапой за ухом.

— А мы все же пришли, и пришли не для того, чтобы украсть у тебя Мир, но чтобы забрать своё, — произнёс Ате, — отдай нам Дерево Мира.

— Чтобы забрать своё, — повторили люди, — отдай нам Дерево.

— Чтобы забрать своё, — пропели птицы.

— Чтобы забрать своё, — шумели деревья.

Дракон не шевелился и ничего больше не говорил. Я решил, что он или загипнотизирован нами всеми, или прикидывается глухим. Дракон смотрел в одну точку и не шевелился. Вид его был удивлённым…

Вы думаете — отчего это он так удивился? Да меня увидел! Меня, обычного фокса-крысолова… Но он не посмел нападать на людей при мне, как он думал — иностранце, да ещё умеющем писать… Я ведь для него был иностранным корреспондентом. Поэтому при мне он хотел выглядеть порядочным. Он не мог даже подавлять при мне восстание своих подданных… К тому же я уже однажды довёл его до обморока. Он меня боялся!

Не дожидаясь, пока Дракон опомнится, Ате кинулся к Дворцу.

Мы же остались перед входом. Надо было продолжать усыплять бдительность этого дракона. Но стояли мы недолго. Ате показал нам пример героизма — и мы все вместе ринулись за ним…

Глава 10. Ате в покоях Аштар-и-Калона

Дракону, как я уже справедливо заметил, совершенно не улыбалось подавлять восстание своих подданных при иностранцах, хотя сделать это он мог без труда.

Поэтому он вынужден был прибегнуть к хитрости.

В то время, когда восставшие люди собрались было пройти во Дворец Аштар-и-Калона, навстречу им из Дворца вышли их дети и бросились каждый к своей маме или своему отцу. Люди, естественно, остановились в недоумении. Ведь их дети, спасённые Ате, находились при них, и с ними вместе они спускались с Золотого холма… Вдруг одна из девочек, выскочивших из Дворца, уронила голову. Да, да, она уронила голову, и под ней, человеческой детской головкой, оказалась голова страшной ящерицы. Тогда и другие выбежавшие из Дворца мнимые дети поснимали свои головы-маски…

Кошмарная картина! Это были ящерицы и змеи! Они бросились на людей, я бросился на них — а в это время Ате пробирался по покоям Дракона. Там какие-то крылатые существа начали было выталкивать людей из Дворца. Но Ате уже пробежал большую часть комнат. И вдруг в проёме дверей он увидел… свою маму! Конечно, если бы Ате видел, как только что перед Дворцом дети превращаются на глазах родителей в отвратительных ящериц, он засомневался бы: мама ли это? Но Ате не видел превращений, хотя всё-таки подумал, что из далёкой Африки его мама не успела бы доехать сюда, даже если бы ей хватило денег купить билет на пароход или самолёт.

Но тотчас же другая мысль перебила эту: а вдруг он в Африке, разве не может быть эта Огненная страна именно там? Тогда и мама близко.

Но снова сомнения остановили его: почему же тогда Дракоша принял его за шоколадного: ведь если это Африка, значит ему был бы неудивителен коричневый мальчик.

Но разве логика может взять верх над эмоциями, когда маленький человек видит перед собой самого дорогого на свете человека? И Ате, конечно же, бросился к маме.

Я очень хорошо понимаю Ате. Я сам очень люблю свою маму — собаку. Иногда мы с моим хозяином Витей ходим её навестить, но чаще я пишу ей письма. Жаль только, она не умеет читать… …Странно, Ате бежал к своей маме, а она не приближалась ни на шаг, он побежал снова, и вдруг остановился. Мамы не было, не было Дворца, а находился он в поле, окружённом стеной, и за ним захлопнулись огненные ворота.

Ате повернулся к воротам, они обдавались красным и белым огнём, но были холодны, как скала. Ате горько заплакал, уж к больно унизительному трюку прибег Аштар-и-Калона: показал маму, а потом обманул, выставил из Дворца. Ворота исчезли.

Но герои долго не плачут.

Ате немного отдохнул и теперь тщетно пытался найти ворота в неприступной стене. Он искал какой-нибудь выступ, за который можно было бы ухватиться, лазейку, кустик, но нет — стена была голой и кладкой, даже признака ворот не было видно. Тогда Ате решил обежать стену вокруг. Он помчался, но вдруг понял, что не сможет этого сделать — сколько хватало глаз, до горизонта высилась безжалостная стена. Он снова побежал, споткнулся, упал, вставать не хотелось, он угомонился и уснул. И почудилось ему, как его гладит по волосам настоящая мама и тихо напевает песенку:

«Не добежишь ли, мой сынок, до врат Дворца Дракона?

Пусть этот путь длиной в сто лет, но ты попробуй, мой ребёнок…»

Ате открыл глаза, вскочил, по звёздам определил, что спал не очень долго. Надо было спешить, он встал и отправился в путь. И вдруг его понесла Белая Река, понесла так быстро, что вскоре он снова оказался перед вратами Дворца Аштар-и-Калона.

Снова помогла Большая Белая Река! Наверное потому, что её сына уберегли от пьянства, перестали давить виноград в его чистые воды.

Ате вошёл в ворота и увидел, что все люди, которых он привёл, их дети, все, кто был на залитой огнём площади, что-то скандируют. Дракон продолжал сидеть перед Дворцом и улыбаться. чего-то он выжидал.

Ате не стал терять времени, вновь вбежал во Дворец и принялся искать там Дерево Мира.

Теперь уже он не поддавался на провокации.

Он побывал уже во многих комнатах и пока ничего не нашёл. Но вот он снова вбежал в ту, где так подло обманул его Дракон, показав «маму». И вдруг увидел волшебное сияние…

В золотом ведре с горящими на его стенках драгоценными камнями, озаряя таинственным светом Дворец и залу, не стояло, а парило в ореоле радуг и сияний деревце.

Ате сделал несколько шагов, деревце засветилось ярче. Ате сделал ещё шаг, и под гонами захрустели бриллианты. Ате удивился, он никогда не видел бриллиантов и решил, что наступил на простое битое стекло. Он стал отряхивать от бриллиантов башмаки, изумруды ослепили его. Ате сделал ещё шаг к деревцу, и словно все сокровища мира посыпались на него. Пошёл золотой дождь. Золотые монеты больно хлестали Ате. Алмазы, сапфиры, сердолики, гранаты щёлкали по полу, как град. Рубины, аквамарины, аметисты летели со всех сторон, поражая воображение. Но Ате они удивляли лишь необычным цветом и сверканием — ведь он не знал им цены.

Ате сделал ещё один шаг, хотел дотронуться до дерева, но не смог сдвинуть его с места: ствол оказался из серебра, платиновые нити поддерживали золотые листья.

Страшный гром заставил Ате вздрогнуть.

В сиянии он увидел искажённое гримасой лицо своей мамы. Она шептала: «Это не настоящее дерево».

«Конечно, не настоящее, — согласился с ней Ате, — это дерево сделано для того, чтобы кто-то на него позарился, а мне никакого, даже такого красивого, кроме Дерева Мира, не нужно».

Ате подошёл к драгоценному дереву.

«Ты красивое, но не нужно мне тебя, лучше покажи мне, где растёт настоящее Дерево Мира».

И произошло ещё одно чудо. Своды роскошных покоев исчезли, и Ате увидел скромную комнату, где в кадках росли обычные деревья. Все одинаковые. Их было одиннадцать штук.

Теперь надо выбрать из них одно и посадить его семена везде, чтобы они привились и разбросали бы идеи Мира по белу свету.

Ате ошибиться было нельзя…

Глава 11. Ате находит Дерево Мира. Дракон подаёт в отставку. Витя превращается в статую, и мы покидаем Огненную страну

В то время, когда Ате уже проник во Дворец, чтобы забрать Дерево Мира, Витя, Хайди, Три Лепестка Чёрной Розы, Лайце и Гурбахш вместе с народом решили последовать за ним. Я лаем возвестил, что пойду во Дворец один. Я не боюсь опасности, да в конце концов у меня нюх, и только я смогу действовать по обстоятельствам.

А Лайце говорила, что вообще никому никуда не надо ходить, что Ате и сам сориентируется в обстановке.

Хайди в это время подняла голову и увидела яркую, летящую по небосводу звезду. «Космический корабль, — закричала она, — смотрите, это добрый знак!»

— Научно-технический прогресс — всегда добрый знак, — назидательно гавкнул я, — лишь бы только он служил Миру.

— Я пойду с вами, — сказал мне Крылатый Гиппопотам.

Я согласился, потому что это было разумно. Во-первых, я все же в чужом Дворце, и сопровождать меня должен местный, а во-вторых, я опять обжёг лапы. Я взобрался на спину Гиппопотама, и мы полетели во Дворец.

— А мы?! — закричали ребята, но Гиппопотам уже поднялся в воздух.

Сделав круг, мы подлетели ко Дворцу Дракона.