Когда умирают слоны - Чингиз Абдуллаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне нужны доказательства, – возразил Нодар. – Что я скажу своему начальству? Начну докладывать о сомнениях Тамары? Или возьму в свидетели хозяина кафе и его родственника, мальчика, который не может знать, кто сюда приезжал? Или мне поможет несчастный Гозалишвили, который даже не понимает, почему в него стреляли? Что я могу сказать? Где у меня конкретные факты?
– Меня не собирались убивать, – заявил Дронго. – Они намеренно взорвали машину Джибладзе, когда меня там не было. И специально так стреляли, чтобы меня не задеть. У них есть свой план, Нодар, и в него входит моя безопасность.
Нодар взял стул и тяжело опустился на него. Он был в пиджаке, расстегнутой рубашке, мятых брюках.
– Ничего не понимаю, – тяжело признался он. – Я думал, что они охотятся на вас.
– Нет, у них более продуманная игра. Им важно показать степень своего участия, а вовсе не меня убрать. Послушайте, у меня к вам есть один вопрос. Только постарайтесь ответить на него честно. Предельно честно.
Нодар достал платок и вытер лицо. Затем вопросительно посмотрел на Дронго:
– Что вы хотите знать?
– Когда вы разрабатывали операцию для встречи со мной, вы боялись только российской контрразведки или учли еще и собственные спецслужбы?
Нодар помолчал. Под его глазами были темные круги, очевидно, он не спал уже несколько ночей.
– В комплексе, – наконец устало проговорил он.
– Это не ответ, – возмутился Дронго.
– Другого не будет.
– Но это не ответ, – повысил голос Дронго, – или вам мало смерти генерала Гургенидзе, взорванного автомобиля Джибладзе и нужны новые жертвы? Незачем было меня приглашать, а уж если пригласили, то извольте ответить честно на мой вопрос. Вы подозревали, что в убийстве генерала Гургенидзе могут быть замешаны ваши собственные спецслужбы. Да или нет?
– Мы проверяли всех…
– Да или нет? – настаивал Дронго.
Нодар посмотрел на Тамару, потом в окно. Увидел, что к кафе подъехали сразу несколько машин с сотрудниками его отдела, и тяжело поднялся со стула, чтобы выйти на улицу. Только тогда повернулся к Дронго.
– Да, – отчеканил он и пошел к выходу.
Дронго вышел вслед за ним. Нодар коротко раздавал указания: проверить номера машин, приезжавших к кафе, уточнить обстоятельства нападения на Дронго и его собеседника у здания Министерства иностранных дел… Закончив разговор с сотрудниками, он подошел к Дронго.
– Не знаю, что с вами делать. У меня приказ министра выслать вас в течение суток, но за это время многое изменилось. В городе уже работают сотрудники ФБР, которые расследуют сразу два убийства – Гургенидзе и Джибладзе…
– У нас есть еще пять дней, – напомнил Дронго. – Разрешите мне остаться. Я действую на ваших врагов как хорошая приманка. Они уже дважды пытались доказать мне серьезность их намерений. Не убить, а именно показать, насколько опасная ситуация в стране. Это тоже стратегия. Стратегия страха.
– Хорошо, – согласился Нодар. – Возьму ответственность на себя. Можете остаться. Но не предпринимать ни одного шага без моего согласия. Договорились?
– Да. Сегодня уже поздно, а завтра мне нужно встретиться с бывшим помощником Гургенидзе и руководителем фармацевтической компании, где работала дочь генерала.
– Зачем? – не понял Нодар. – При чем тут его дочь?
– У меня собственные методы расследования, – уклонился от ответа Дронго. – А вы лучше проверьте все машины, которые сюда приезжали. Я имею в виду наших гостей. И постарайтесь понять, почему они так неожиданно уехали. Как раз перед прибытием ваших сотрудников.
– У Мераба сегодня будут дежурить двое наших офицеров, – сообщил Нодар. Затем посмотрел на Тамару и пожал плечами. – Трое, если она захочет остаться. Мне кажется, Тамара в вас влюблена. Она говорила, что вы знакомы уже много лет.
– Да, много лет, – кивнул Дронго. – Спасибо за понимание, Нодар.
Он отмахнулся.
– Получается, что, вызвав вас сюда, я невольно спровоцировал убийство полковника Джибладзе. Если все действительно так, никогда не прощу себе этой ошибки.
– Мы еще многого не знаем, – заметил Дронго. – Нужно понять, чего именно они хотят. Какую цель преследовали эти убийства. Только уж потом винить себя за ошибки.
Нодар приказал отвезти их к Мерабу. Был уже вечер, когда они подъехали к дому. Мераб не удивился их возвращению, словно не сомневался, что Дронго не улетит. Он улыбнулся гостю и сообщил, что приготовил вкусный ужин.
– А вино у вас осталось? – полюбопытствовал тот. – Мне понравилось ваше вино.
– Очень хорошо, – обрадовался Мераб, – идемте на кухню, я все приготовил. Сегодня мне привезли настоящее кахетинское. И Тамару мы не отпустим.
– Нет, – отказалась она, – мне нужно поехать домой, переодеться. Я вся пропахла кухней. Извините меня, Мераб, сегодня я не смогу остаться.
Старик пожал плечами и шаркающей походкой ушел на кухню.
– Я действительно не могу остаться, – повернулась Тамара к Дронго. – Извини, но у меня так кружится голова. У нас был сложный день. Мне нужно домой. Переодеться, встать под холодный душ… И немного прийти в себя.
– Мне показалось, что ты останешься, – мягко произнес Дронго.
– Уже поздно, – она показала пальцем в сторону гостиной, где на диване расположились сразу два офицера охраны, которых прислал Нодар.
– Ты их стесняешься? – спросил Дронго.
– Не очень, – улыбнулась она. – Я уже давно никого не стесняюсь. Просто устала. Очень устала. И хочу немного отдохнуть. Извини, сегодня я не могу остаться.
Он много раз ругал себя за то, что, если женщина отказывала, никогда не настаивал. Среди его знакомых было много мужчин, которые считали, что только решающий штурм может привести к успеху. И добивались своего изо всех сил, невзирая на отказ. Дронго так не умел. В своей профессиональной деятельности он был упрям и неистов, а в отношениях с женщинами проявлял непонятную покладистость. Никогда не настаивал, никогда не был настойчивым. Дронго не принимал правил игры, когда женщина флиртовала или кокетничала. Но и сам во второй раз уже ничего не предлагал.
– Жаль, – пробормотал он, протягивая руку. – Спасибо тебе, Тамара, кажется, ты сегодня опять меня спасла.
– Неправда, – возразила она, – счет равный, сегодня ты спас меня. Поэтому мы в расчете. Спокойной ночи. Постарайся не увлекаться вином Мераба. Особенно кахетинским. Иногда оно у него сильно бьет в голову. Иначе завтра ты не сможешь ни с кем говорить и пропустишь целый день.
– Больше стакана не выпью, – пообещал Дронго, – вино у него очень неплохое.
Он не сдержал слова. За ужином выпил три стакана вина. И, поднимаясь к себе в комнату, чувствовал, как его качает. Пять дней, вспомнил он, перед тем как заснуть. Осталось пять дней.
Утром у него действительно болела голова, но предусмотрительный Мераб принес какую-то жидкость, напоминающую мяту, смешанную с водкой. Напиток подействовал отрезвляюще. Голова очень скоро перестала болеть, и Дронго с удовольствием съел яичницу в ожидании Тамары. Но она не приехала. Он прождал целых полчаса, прежде чем Тамара позвонила и сообщила, что не сможет сегодня с ним увидеться. Вместо нее появился вчерашний громила, который был обижен на Дронго и Тамару за их побег. Он сухо поздоровался с Дронго, не протягивая руки, и они поехали в представительство фармацевтической компании, где их уже ждал предупрежденный об их визите Гурам Мирцхулава.
Представительство компании располагалось в отремонтированном трехэтажном особняке недалеко от ТЮЗа, на другой стороне Куры. Охранник, стоявший в дверях, придирчиво проверил документы, после чего вызвал секретаря. Молодая девушка в немного приталенном пиджаке и очень короткой мини-юбке появилась перед ними через несколько секунд. Она деловито улыбнулась гостям и повела их на третий этаж. В здании, кроме представительства фармацевтической компании, находились офисы еще двух компаний. Через минуту они уже сидели в роскошно обставленном кабинете господина Мирцхулавы.
Хозяин оказался молодым человеком, лет тридцати пяти. Дронго оценил и дорогой костюм своего собеседника, и его модный галстук, и итальянскую обувь. Было заметно, что этот человек несколько лет провел за рубежом и привык к хорошей одежде, как привыкают к собственному автомобилю или к удобным тапочкам. У него были зачесанные назад волосы, крупный нос, большие глаза и усики над тонкими губами.
Сопровождавший Дронго офицер вышел в приемную, и они остались вдвоем с хозяином кабинета. Секретарь внесла две фарфоровые чашечки с кофе и тоже удалилась. Дронго подумал, что такую точеную фигурку нужно сразу записывать в топ-модели.
– Я вас слушаю, – Мирцхулава говорил по-русски с чудовищным акцентом. Кроме грузинского, в нем неуловимо присутствовал и немецкий. – Мне много рассказывали о ваших способностях, господин Дронго. Мои друзья в Швейцарии с восхищением говорят о ваших расследованиях.