Врата войны - Роман Буревой

— Достаем Димаша. Мы его несли. И сейчас понесём! Давайте, Виктор Палыч!

Топчий кинулся помогать вытаскивать носилки.

«Зимовка в завратном мире. Это будет классная тема. Гремучка умрет от зависти, — думал Виктор. — Такое еще никто не порталил. Потому что никто... еще никто из портальщиков не возвращался после закрытия врат. Остался — сгинул. Но я везучий, я вернусь. Если не буду требовать от Судьбы невозможного. И потом... Валгалла...» — Ланьер против воли улыбнулся и потрогал нагрудный карман, в котором лежала карта. Все эти дни после выхода из моргала он пытался придумать, как ему остаться здесь, за вратами, но только не с марами. Как только Бурлаков предложил ему крепость, он уже знал... где-то внутри... еще не произнеся для себя даже мысленно решение (или приговор), знал, что останется. И шел дальше, чтобы вытащить ребят, чтобы они не пропали.

Он останется. Алена поймет. Она именно этого и хотела от него. Надеялась все время, что он отважится. Интересно, окажись мост целым, сумел бы Виктор повернуть назад? Неведомо. Но Бурлаков не солгал. Мост обрушился. Все решилось само собой.

Виктор оглядел сержанта. Тот был широкоплеч, лет двадцати с небольшим. Кто знает, может быть они с Борисом донесут носилки? Должны донести. Стимуляторов накушаются и добегут. Две таблетки на шесть часов. Потом еще две...

— Неси Димаша, — Виктор положил сержанту руку на плечо. — А я здесь... попробую продержаться.

— Виктор Палыч, вы что? — опешил Борис. — Мы ж теперь навсегда вместе.

— Я просто трезво оценил силы. С носилками я и ста шагов не пройду. — Конечно, он преувеличивал. Мог бы нести... но зачем?

— А как же вы... — Борис тряхнул головой. — Мы без вас ни за что! Или вы следом переправитесь... Нагоните. Если налегке — быстро нагоните.

— Нет. Я не буду переправляться. Я вернусь.

— Куда? В блиндаж? — не понял Рузгин.

— В крепость. К Бурлакову.

— Это ж на целый год! Врата весной назад не пропускают.

— Знаю. Продержусь до весны. Как наши пойдут, я выйду и встречу...

— Вас за мара примут и тут же пристрелят.

— А я повязку на голову повяжу: «Портальщик»! Идите. Времени не теряйте... Ну, вперед! Удачи! Постарайтесь первыми пройти. Сейчас не часы — минуты на счету. Про стимуляторы не забывайте.

Виктор достал из кармана записную книжку, нацарапал адрес и протянул Борису:

— Алене моей скажи, что до следующей осени ждать придется. Пусть ждет... А если и следующей осенью не выйду, тогда — адье, мон ами. Чем раньше мост перейдете, тем больше шансов дойти. Дорога обледенела. Пленки и всякого барахла навалом вокруг. Пару деревьев срубите, волокушу сделайте, и раненого, как на санках, по ледяной корке. Бегом. Ну, вперед, а то застрянете.

Мост рухнул, но часть перекрытий и огромных ферм уцелела. Быки поднимались над водой нетронутые. Черная вода кипела белыми бурунами. Ледяная вода. Если рухнешь — сгинешь. Тут же течение унесет. Несколько металлических балок сварили, соорудили мосток. Переправиться можно только пешком. Офицеры «синих» и «красных» сообща руководили переправой. В первую очередь — носилки с ранеными. То есть пара здоровяков и одни носилки с пострадавшим. Скорее! Скорее! Врата не ждут!

Виктор обошел колонну по обочине. Остановился в стороне, отсюда открывался вид на реку, на изувеченный мост и на заречную часть тракта. Закурил. Почему-то антиникотиновые прививки на этой стороне не действуют. А вот прививка от гепатита — ничего, работает... кажется.

Целый год... Бросит его Алена или нет? Почему он не рассказал ей про Валгаллу? Боялся? Чего?

Сто двадцать километров. Дойти можно. Даже с носилками. Но это подвиг. Риск своей шкурой ради другого. Виктор оглянулся, испытывая все возрастающее беспокойство. На ту сторону переправлялись слишком медленно. Двигались гуськом. Осторожно ступали. Металл обледенел. Очередь Димаша еще не подошла. Вновь повалил снег. Сорваться в воду ничего не стоит... Переправу остановили: крепили тросы с карабинами. Для страховки.

Виктор подошел к капитану Каланжо:

— Как идет переправа?

— Как видишь — хреново.

— С ранеными они не успеют к воротам.

— Должны успеть. — Каланжо нахмурился, — Может, на той стороне транспорт имеется.

— Нет там никакого транспорта. Зачем себе врать? Они бросят раненых.

— Что ты мелешь?

— Они бросят раненых и уйдут. Завратная жизнь течет по своим законам. На той стороне никто не судит за то, что происходит здесь. Даже маров, если им удается прорваться. Врата очищают. От убийства. От крови. И от предательства тоже.

— Маров сразу убивают.

— Да... маров убивают. На этой стороне. Охрана ловит их здесь. Только здесь. Но после закрытия врат никакой охраны не будет Наши раненые обречены.

Каланжо с минуту молчал. То ли искал возражения, то ли обдумывал, есть ли выход из ситуации, но не находил ни того ни другого.

— Что ты предлагаешь? — спросил наконец Каланжо. — На перевале Ганнибала, говорят, есть склад. Вернемся назад, заберем оборудование, наведем понтонный мост, переправим вездеходы.

— Не успеем. Да и не будет сейчас никто этим заниматься. Время на исходе. Вот-вот темнеть начнет. У моста техники на любой вкус. Все равно ее бросят. Выберем вездеходы понадежнее, загрузим в них раненых и вернемся. Здоровых отпустим через мост налегке. Они успеют к вратам. У кого хватит сил.

— Ничего не понял. Что ты спикаешь? Кого отпустим? Кого возьмем? Куда вернемся?

— Отпустим здоровых к вратам. Раненых отвезем в крепость Бурлакова и перезимуем, — старательно, как ребенку, втолковывал Ланьер.

— Ты, часом, не «синяк»? Не агент ихний? — возмутился Каланжо.

— Могу поклясться, что нет. Но теперь это не имеет значения, как сказал Бурлаков.

— Прекрати дурацкие разговоры.

— Почему?

— Это приказ. Я старше тебя по званию.

— Разве это мешает нам остаться людьми?

И тут они услышали крик. Разом обернулись. Орали на мосту. Кто-то, расталкивая идущих с носилками, рвался с той стороны на эту. Его не пускали, толкали, он не обращал внимания, его сбивали — он повисал на руках.

— Сейчас он скажет, что «санитары» бросают раненых... — Виктор усмехнулся. — Может быть, посмотрим на вашу трофейную «Горгону»?

— Я пристрелю...

— Кого? Гонца? Глупо...

— Бросают... — долетел крик. — Бросают... все... все...

«Гонец» наконец прорвался на берег и, чуть ли не рыдая, кинулся к ближайшему офицеру.

— Они двоих застрелили... Парни цеплялись, умоляли... их застрелили... хуже маров... звери...

— «Горгону» не отдам! — сказал Каланжо.

Офицеры собрались на военный совет. Впрочем, обсуждать было нечего. Неверный приказ. Выбирали самых сильных — поручали израненных. Чужих. «Красным» — «синих» и наоборот. Почему я должен подыхать за тебя? Отцепись. На ту сторону переправился только один офицер. Его застрелили. За полчаса отступление превратилось в бегство.