Декабрец! Второй сезон - Автор, пиши еще!

Эмиль посадил попугая на прилавок и внимательно посмотрел на него.

– Ну, что ты мне скажешь?

Попугай ответил:

– Одно предсказание.

– Так-так-так, ― заинтересовался Эмиль и придвинулся ближе.

Попугай, раздающий предсказания, был редкостью. Как раз для его артефакторной.

– Ну тогда давай свое предсказание.

Попугай дал. Эмиль кисло поморщился и понял, почему Стиви подбросили. Оказалось, что птица давала совершенно точные, но абсолютно бесполезные предсказания. Еще через некоторое время он убедился, что пророчества были правдивы всего один раз в год. Так благодаря попугаю с глупым именем и хитрому предприимчивому Эмилю в городе появилась новая традиция.

На главной площади, прямо у подножия елки, на тонкой жерди сидел яркий, нахохлившийся, слегка припорошенный снегом Стиви. Эмиль в толстом старческом тулупе устроился рядом и зорко следил за попугаем. Эмилия была умной, поэтому осталась дома.

На площади потихоньку начинала собираться толпа. Приближалась полночь. Прямо перед боем курантов Стиви должен был провозгласить свое пророчество. Сейчас он делал это абсолютно бесплатно. В другие дни все желающие могли прийти в лавку и получить уже за деньги индивидуальное предсказание.

Рядом с Эмилем, но чуть поодаль от елки, сидел маг. Он был весьма молод, но дела его лавки «Бюджетные и качественные чудеса» шли совсем скверно. Только раз в год, тридцать первого декабря, сидя на морозном ветру на главной площади маленького городка, Старый и Уважаемый Маг, как он просил себя называть, был действительно уважаемым и очень нужным. В этот день он приходил туда, чтобы исполнить чужие желания. Он надевал старую, с нездоровым нейлоновым блеском бороду и выходил к людям.

– Ну, рассказывай, что хочешь на Новый год? ― спросил маг, наклонившись к маленькой девочке без переднего зуба и со смешными торчащими хвостиками на голове. Ее большущие глаза засияли, и она выдохнула:

– Лошадку!

И прежде, чем стоявший рядом отец девочки успел что-то сказать, посох мага зажегся ярким светом, и по площади игриво зацокали копыта белой лошади.

Дальше начались долгие разборки с отцом, который пытался заставить мага убрать лошадь. Но маг умел только создавать, а убирать ничего не мог. Лошадь пришлось оставить себе. Маг пообещал девочке, что та сможет навещать ее, когда захочет.

Желания детей исполнять было легко, а вот взрослых ― почти невозможно. Дети всегда хотели чего-то конкретного: лошадь, сжевать булку со свежей малиной на холоде, есть мороженое и не болеть и никогда-никогда не становиться скучными взрослыми. Магу особенно нравилось исполнять последнее желание. Он все надеялся, что чем больше его исполнит, тем лучше будут люди в будущем.

Со взрослыми была совсем беда. Одна женщина попросила его однажды:

– Хочу уже начать жить свою жизнь!

– А вы сейчас чью живете? ― спросил маг. Так, для справки, чтобы разобраться, что ему сделать-то нужно. Женщина пустилась в такие дремучие объяснения, что маг так ничего и не понял, а потому сделать ничего не смог.

В итоге чародей решил исполнять желания только детей и подозревал, что Дед Мороз на самом деле не приходит к взрослым лишь потому, что тоже не может понять, чего же они от него хотят.

Впрочем, маг никогда не пытался выдать себя за Деда Мороза или еще за кого. Он просто желал хотя бы раз в год почувствовать себя действительно старым и уважаемым.

Однако и без попугая с магом в городе было на что посмотреть. К полудню тридцать первого декабря привозили слонов. Они ехали на спинах огромных небесных китов и очень сильно мерзли. Поэтому люди, только заслышав низкий гул приближающихся китов, выскакивали на улицу. Киты облетали весь город, показывая настоящее новогоднее чудо ― живых слонов. Зеваки задирали головы и открывали рты от изумления.

За день или два до Нового года мальчишки ловили Бобби и Робби ― двух местных говорящих собак. Кое-где рассказывали, что в других городах говорящих собак бегало намного больше, но этот городок был совсем маленький, и даже двух таких псов хватало с головой. Ходили слухи, что Бобби и Робби появились из лавки «Бюджетные и качественные чудеса», но точно этого никто не видел. Они жили в подвале лавки Эмиля, и старый артефактор даже их подкармливал.

Так вот мальчишки приманивали Робби и Бобби. Они махали в воздухе ободками с оленьими рогами, которые почему-то пахли запеченной курицей.

– Еда? ― настораживался Робби.

– Еда, ― подтверждал Бобби.

И с задорным воплем: «Еда, еда, еда!» ― собаки мчались к мальчишкам. Те ловили их и надевали на головы ободки. Так собаки становились похожи на новогодних оленей. На рогах были маленькие колокольчики, которые звучали ля-бемоль при каждом повороте головы.

– Звон? ― удивлялся Робби.

– Звон, ― говорил Бобби.

С таким же радостным: «Звон, звон, звон!» ― собаки уносились прочь, оглашая ля-бемолем и своими криками городок.

Ну а что вы хотели? Они же все-таки собаки. Умение говорить еще не означает, что речь будет стоящей.

Звон бубенцов носящихся по округе собак был слышен даже ночью. Иногда они прекращали кричать слово «звон», но только для того, чтобы закричать на бегу: «Кошка». Этот шум каждый раз будил старика Эмиля.

Вот и в ту предновогоднюю ночь он проснулся и вышел на крыльцо дома, чтобы поговорить с Фонарщиком. Старый знакомый как раз закончил зажигать звезды и теперь задумчиво смотрел в небо. За ухо он засунул огрызок карандаша, а в руках у него была потертая карта звездного неба. Стремянка и шест лежали рядом с ним.

– Здравствуй, ― сказал Эмиль, подходя ближе. ― Красиво сегодня зажег.

– Угу, ― рассеянно ответил Фонарщик на комплимент.

Они немного постояли в тишине, и Эмиль снова заговорил:

– А что ты вообще делаешь?

– Да вот, ― Фонарщик опустил взгляд с неба на исписанную и почерканную карту, ― хочу на Новый год в небе елку звездами выложить. Схему рисую.

– М-м-м, ― протянул Эмиль, и это его «м-м-м» особо ничего и не значило. ― После курантов будут фейерверки, говорят.

– Фейерверки, ― недовольно буркнул Фонарщик и достал из-за уха карандаш. ― Эти шумные взрывчатки. Что в них хорошего, когда есть мои звезды? Вот ты мне скажи, Эма! Нет, вот скажи!

Эмиль не знал, поэтому просто пожал плечами.

– Ну ничего, я им настоящий звездный фейерверк покажу. Вот они увидят, ― продолжал бубнить Фонарщик. Он положил карту себе на колено и начал что-то усердно выводить на ней карандашом.

– Ты только не сожги ничего, ― проговорил Эмиль.

Но Фонарщик словно его не слышал и все продолжал бубнить:

– Увидят мои звезды, ой, увидят.

Эмиль еще немного постоял на морозном воздухе. Крики собак и звон колокольчиков давно затихли где-то вдалеке.

– Ладно, ― сказал наконец-то старый Эмиль, ― когда закончишь, приходи чай пить.

Фонарщик кивнул. Он всегда заходил к Эмилю на малиновый чай, когда тому не спалось. В этот раз тоже зашел и долго рассказывал о звездах. А Эмиль говорил