Сказки Демона Цветов (СИ) - Ксения Лазорева

-Это он сделал? - спросил Люсьен.

- Этот ожог останется в моей памяти,- просто ответил Лантис, и повернулся к горам.-Учитель, в городе неспокойно, наш особняк обыскивают, уверен, и другие тоже, отец и мать не вернулись с приема. Вы не из Сона, и вас наши дела не касаются. Но эти люди пришли из Приоры, поэтому, хочу спросить, что вы думаете обо всем этом?

- Из Приоры или Сона - разве это так важно? Боюсь мне придется покинуть ваш гостеприимный дом. Сегодня последний день, когда мы видимся, завтра я возвращаюсь в Приору. Осталось лишь завершить небольшой эксперимент, можешь прийти посмотреть, если хочешь. Но сестренку оставь здесь. Я придумал его специально для тебя.

- Для меня? - удивился Лантис, обернувшись, но он говорил с луной и ветром, Люсьена Энн уже там не было. -Учитель, снова ваши загадки,- в это время шум в городе усилился, ночное небо расцвело яркими огненными цветами. Начались пожары.

Часть 3

Отвернувшись, Лантис упрямо зашагал по крутой и извилистой тропинке, выложенной сланцевыми ступенями, что поднимались в горному приюту старейшины семьи Кларио - чудного старика Мэй Као.

Он всегда был немного странным, но когда Лантису исполнилось десять, три года назад, отказался от титула главы семьи, оставив все на отца, и подался в горы, где устроил все так как нравилось только ему.

"Здесь так красиво поют птицы, когда по весне распускаются ирисы, а снега почти не бывает, ненавижу холод,- говаривал он.- А еще никто из вас остолопов не умеет заваривать как следует чай. Лучше бедный старик будет делать это сам. А если кто кроме моих внучат посягнет на мою гору, того я спущу отсюда вот этой палкой!" - кричал, потрясая грозным оружием маленький человечек. Но раз Гвен нечасто отпускали даже к дедушке, в основном его навещал Лантис.

Звезды изменили рисунок и теперь, если верить небесным часам, наступила почти полночь. Наконец, Лантис ступил на широкую поляну, в хаотическом беспорядке усаженную королевскими пурпурными ирисами. Каким-то образом на этой горе они росли круглый год, а снега здесь почти не бывало. Лишь у теневой северной стороны дома еще лежали беспорядочно наметенные сугробы. Мэй Као никогда не беспокоился о таких мелочах, считая что все должно идти своим естественным чередом. Будь его воля, он бы не расчищал даже дорожку к своему дому, и каждый раз по приходу Лантис занимался этим сам.

Однако, в миниатюрном особняке - копирующем в мельчайших деталях дом Кларио в столице - сегодня было необычно тихо. Ни веселого тренькая чашек, ни скрипа пера по бумаге - старик любил днями напролет переписывать одни и те же свитки, считая, что смысл их текстов не полностью передан корявым почерком, которым они написаны. Лишь тихо стучал водяной желоб, набирая воды из горного потока, сбегавшего чуть ниже по склону, где, наконец, вливался в настоящую заводь бурным водопадом.

Дом оказался пуст. Но отсутствие вместительного мешка на стене в прихожей и обуви подсказало, что хозяин жилища снова ушел в один из своих медитативных походов. Иногда дед мог пропадать и по несколько дней, забираясь в такие дебри горных лесов, куда не осмеливались заходить даже бывалые охотники. В тех местах он искал дикий чай, лесные травы, спасающие от головной боли, сердечной недостаточности и болезней легких.

Хлопнув в ладоши, Лантис произнес заклинание, на сей раз он не рискнул использовать магию Севера, ограничившись простой, пусть и совсем слабой в такой дали нелинейной южной.

-"В поисках огня я украду крупицу света с Вершины Древа..." - все заклинания Юга, придуманные сыном Создателя Древа, были куда поэтичнее, чем простые, но действенные формулы линейной северной магии. Повинуясь приказу, под низким подвесным потолком, собранным из множества деревянных панелек, вспыхнули неярким теплым светом фиолетовые шарики. Пока Лантис шел через анфиладу комнат и раздвижных дверей, они летели вслед за ним, словно ручные птички.

В дальней спальне юноша осторожно положи сестру на постель и сам устало опустился рядом. Комнатка была крошечная и просто обставленная. Всего несколько пузатых, расписанных веточками и листиками сундуков, пара ваз с сухим камышом, несколько свитков на стенах с изречениями двадцати одного правила кодекса Эдо. "Цепи - иногда они красивы и надежны, иногда тяжелы как гора, но они всегда скрепляют",- так гласило девятое правило, неписаное аккуратным каллиграфическим почерком Мэй Као.

- И это правда, дедушка, что мне делать теперь? - спросил юноша у свитка.

Некоторое время Лантис прислушивался к дыханию сестры. Похоже девочка скоро проснется, но остаться я не могу,- понимал он. Слова учителя и происходящее в городе не давали покоя, нужно найти родителей и узнать обстановку в столице. Но сперва...

Лантис взглянул на безмятежное лицо сестренки. Капризное и часто недовольное выражение сейчас совершенно исчезло. Взгляд снова остановился на пороге и изумрудные глаза юного Кларио потемнели. Иногда он жалел, что учитель не мог убивать, а сам он не справился - и это самая горькая правда.

"Даже при всей своей тренировке, пока я не могу разобраться даже с тем, кто приносил боль сестре. Как же мне защитить ее в это тревожное время?"

Пройдя в соседнюю комнату, нашел в шкатулочке из красного лакированного дерева лист бумаги и стило и, порывшись в аптечке, отыскал ароматный травяной бальзам для заживления ожогов. Осторожно, стараясь не потревожить сна сестры, натер покрасневшее место на шее - бальзамы Мэй Као творили чудеса, и Лантис надеялся, что скоро этот уродливый ожог пропадет.

Положив бумагу на колени, подумал и набросал несколько строк. Аккуратно сложил лист в сомкнутый кулачок сестренки рядом с веерами, притушил свет и вышел из комнаты. Спустя несколько минут шаги юного Кларио стихли, растворившись среди деревьев. Маленькая девочка осталась одна на вершине холодной горы, окруженная вековечными деревьями в канун Нового Года.

Часть 4

Открыв глаза, некоторое время Гвен прислушивалась к тишине. Повернув голову уставилась на свиток на стене.

"Это не наш дом",- девочка рывком поднялась на постели, кто-то заботливо укрыл ее одеялом, в комнате было тепло и уютно, под потолком сонно плавали три магических огонька. Их цвет - фиолетовый, отчего-то напомнил ей о брате.