Ожившие пешки - Ярослав Бабкин

— Значит, ему ничего не угрожает?

— Ничего… — ответил Эниго после небольшой паузы, Джина всеми силами попыталась убедить себя, что он задержался с ответом из-за слабости, а не по какой-то иной причине.

— Я пришлю доктора, как только он прибудет, — сказала она, поднимаясь со стула, — выздоравливайте, синьор Катталья…

Она прошла к двери. Потом остановилась и обернулась.

— Вы сказали, что Чёрное братство послало убийцу, даже зная, что вы меня охраняете, — задумчиво проговорила она, — но кого они могут опасаться?

Эниго едва заметно указал головой в сторону распахнутого окна. На подоконнике сидел большой мрачный ворон и клевал что-то из блюдечка.

Джина схватилась рукой за косяк.

— Нет! Вы же не…

— Не бойтесь, — прошептал Эниго, — мы на вашей стороне.

 ***

Армия спускалась с гор. Казалось только вчера колонны тянулись по серым ущельям и над ними мерно нарезали круги мрачные чёрные птицы с пронзительными голосами, а сейчас вокруг уже расстилались гостеприимные зелёные холмы. По крайней мере они казались гостеприимными. Желтеющая листва, ярко-оранжевые тыквы за чуть накренившимися плетнями, белёные домики с соломенными крышами. Всё это выглядело так мило и совсем по-домашнему. Только глубоко в глазах пасторальных селян прятался густой мутный страх.

Они выносили идущим мимо солдатам хлеб и соль, но их руки мелко подрагивали а в домах висела мертвенная тишина. Дидерика это смущало. Там, за горами, на юге, всё было по-другому. Там его встречали с радостью, и дети вовсю глазели на военных, рассевшись по заборам, а девушки краснели и прятали глаза, стоя у обочин. Там он и его люди были своими. А здесь вместе с армией полз невидимый, но нутром ощутимый ужас. Он заставлял крестьян улыбаться и выносить хлеб, но когда армия уходила, они плевали вслед и благодарили все известные им высшие силы за то, что всё обошлось…

Люди должны верить в императора. И они не должны испытывать страх при мысли о нём. Ибо его власть и сила проистекают из их веры в него. Без них он никто. Просто странный человек, зачем-то надевший красный плащ и золотую шапку… Дидерик это понимал и надеялся лишь на то, что хотя сейчас ему не очень доверяют, но после коронации это поправится. И всё бы хорошо, не понимай он и того, что гражданская война крайне скверный метод завоевания народного доверия.

Марко убеждал его, что всё ограничится блефом. Лизандий не всем по нраву, и оставив без помощи Серениссу он всё равно, что подписал отречение, говорил негоциант. Теперь нужно слегка поиграть мускулами и дело придёт сначала к переговорам, а затем и к мирным и спокойным выборам. Никакого кровопролития. Просто игра… Политическая игра. Вроде как шахматы или карты.

Дидерик повернулся в седле. По дороге тянулись колонны. Перебирало копытами, ощетинившееся копьями и похожее на гигантскую мохнатую и безвкусно пёструю гусеницу дворянское ополчение. Глухо отмеряли шаг наёмные пехотинцы: бронированные словно крабы пикинёры, саженного роста двудольщики, сражавшиеся двуручными мечами и получавшие за это двойную плату, державшиеся особняком лучники и потрёпанные алебардщики — чернорабочие сражений, меньше всех приобретавшие от побед и больше всех терявшие от поражений. За ними ползли обозы, сопровождаемые людьми вообще не сражавшимися, но решительно неотъемлемыми от армии. Мобилизованные для чёрной работы крестьяне, бродячие ремесленники, сомнительные торговцы, дававшие солдатам возможность легко и без задержек избавиться от полученного жалования и военной добычи, и ничуть не меньше в этом преуспевавшие шумные особы женского пола и не слишком тяжёлого поведения.

Всё это сборище людей, коней и телег было, если соглашаться с расчётами Марко, не более чем ставкой в большой игре. Всего лишь грузом на весах политики. Который должен был в соответствии с расчётами обеспечить мирное решение проблемы. Мирное ли… Ведь, как ни крути, груз этот в значительной мере состоял из оружия.

У переправы колонны сбивались в плотный клубок и растекались по окрестностям, ожидая своей очереди взойти на узенький деревянный мост.

Дидерик спешился и подошёл к генералам, изучавшим лежавшую на раскладном столике карту.

— Всё идёт по плану? — спросил он.

— Пока да. Мы выслали разведку на запад. Кедог — столица южного Удолья. Если герцог и магистрат откроют нам ворота, мы отрежем столицу от Арнии, дворянство которой всё ещё не хочет определиться с кем оно, и получим в своё распоряжение необходимые для дальнейшего похода запасы продовольствия. Фактически это будет нашей окончательной победой. Лишившись половины страны, они просто будут вынуждены идти на переговоры.

— А если не откроют? — спросил Дидерик, он был педантичен и не любил когда оставались не до конца прояснённые моменты.

Генералы и Марко посмотрели на него с обидой. Это был неделикатный вопрос.

— Тогда нам придётся идти сразу на столицу, — раздражённо буркнул один из генералов, — для осады города у нас нет времени…

Больше он ничего не сказал, но за последние недели Дидерик уже кое чему научился и мог самостоятельно делать выводы из не сказанного генералами. В данном случае этот вывод гласил — если город не откроет ворота, это будет означать, что блеф провалился, и пришло время бросить карты на стол…

— Это практически невероятно, — заверил другой военачальник, — они не готовы к бою, и у них нет абсолютно никаких шансов выдержать осаду!

— "Которую у нас нет времени им устроить" — мысленно продолжил Дидерик.

— Они не дураки и сдадутся, — добавил ещё кто-то.

Все смотрели на Дидерика как на человека, который на светском приёме вдруг завёл речь о долгах хозяина. Он не выдержал и решил сменить тему.

— Дождь собирается…

На западе клубились грозовые облака. Остальная часть неба оставалась безоблачной и в ярких лучах солнца тучи казались не просто тёмными, а почти чёрными, с тонкими светлыми прожилками.

— Пожалуй, даже гроза, — добавил кто-то.

— Может мимо пройдёт?

— Будем надеяться, а то дороги так размоет…

Взгляд Дидерика выхватил из курившейся пылью толпы возле моста упорно пробивавшуюся навстречу людскому течению фигурку.

— Это не ваш гонец? — спросил он.

Генералы кивнули.

— "Ну вот сейчас мы и узнаем, насколько всё это игра и у кого крепче нервы", — принц вздохнул.

Все ждали. Гонец с трудом выбрался из толпы и приблизился. Его сплошной коркой покрывала дорожная пыль, и прочитать что-то в его буквально оштукатуренном лице было сложно.

Он поклонился и хрипло произнёс.