Мифы об инстинктах человека - Павел Соболев

повышенной предрасположенностью к аудиогенной эпилепсии — то есть крыс, которые на действие громкого звука реагировали эпилептическими припадками. Поколение за поколением отбирая тех особей, которые всё ярче и чувствительнее реагировали на звук подобными припадками, удалось вывести линию крыс, которые реагировали так даже на не очень громкий звук. Если в начале искусственного отбора особи первых поколений реагировали припадками лишь на очень громкий механический звонок, то у особей более поздних поколений эпилептический припадок происходил даже при звоне связки ключей (Богданов, 2006). Данный эксперимент по выведению линии крыс с повышенной предрасположенностью к аудиогенной эпилепсии протекал в течение почти аж 40 лет, за время которых было выведено несколько тысяч поколений подопытного грызуна (в честь десятитысячной крысы этой линии в лаборатории был даже устроен праздник).

Конечно, это лишь в жёстко контролируемых условиях лабораторного эксперимента можно всего за несколько десятков лет вывести породу животного с совершенно новым свойством, но в условиях естественного обитания такие сроки для изменений просто немыслимы. В естественной среде (без целенаправленного отбора) формирование нового свойства (как морфологического, так и психического) происходит в тысячи раз дольше. Это и есть эволюция под действием естественного отбора — процесс колоссальный по временным рамкам. Примерно так и может в природе возникнуть вид грызунов, который, к примеру, услышав крик парящего орла, впадает в эпилептическое состояние и делается неподвижным, что спасает его от гибели — это и будет уже инстинктом самосохранения.

Понятно, что если речь идёт о высших позвоночных, о млекопитающих, к примеру, то инстинктацию в данном случае необходимо измерять не десятками и сотнями лет, и даже не тысячами, но десятками и сотнями тысяч лет, поскольку жизнь одного поколения существенно возрастает по сравнению с более мелкими животными. В свете этого, безусловно, понятно и то, что в представлениях некоторых (многих?) обывателей царит откровенно ложная картина, согласно которой инстинкт может сформироваться или преобразоваться всего за одно-два поколения. Это в корне неверно. Всё много сложнее и длительнее.

Вторым заблуждением, вытекающим из этого же первого, является то представление, что какое-либо наследственное изменение способно произойти одновременно у всего поколения в целом. Оба эти наивные заблуждения были показаны в эпиграфе к этому разделу. Якобы всего за одно поколение у всех женщин "инстинкт продолжения рода" сместился почти на десять лет по возрастной школе. Конечно, нет. Как объяснялось выше, любое генетическое изменение берёт своё начало не у всего вида в целом, не у всех его особей одновременно, а у одной конкретной особи — от её одной конкретной мутации, которая затем и наследуется всеми её потомками и оказывается полезной в данной среде. И только лишь спустя невероятное множество поколений данная мутация распространяется на всю популяцию, в результате чего и становится одной из неотъемлемых характеристик всего вида. Это своеобразный дрейф гена, который охватывает всё большее число особей, пока наконец не охватит весь вид.

Место

Инстинктация — это чрезвычайно медленный и поэтапный процесс. Но время — это лишь одно из необходимых условий возникновения инстинкта. Вторым же условием является, грубо говоря, место. То есть та среда, в которой происходит инстинктация конкретного вида. Ведь всякий инстинкт представляет собой не что иное, как орудие, средство адаптации вида к данным конкретным условиям. Следовательно, именно внешняя среда — то неотъемлемое условие, в котором и под которое происходит развитие нужного инстинкта.

Возьмём для наглядности пример с всё теми же курицами и цыплятами. Врождённая реакция только что вылупившегося птенца на силуэт летящего ястреба означает тот факт, что данный вид тысячи поколений существовал в условиях, где источником опасности непременно были хищные птицы. Рефлекторная реакция на силуэт летящего хищника прошла отбор за неисчислимое множество поколений, и в итоге закрепилась у всего вида в целом — поскольку успешнее выживали именно те особи куриных, которые имели такой безусловный рефлекс. Всё это означает, что происходил отбор по признаку безусловного реагирования на конкретный стимул, следовательно, этот самый стимул был для данного вида постоянным спутником. Так сказать, неотъемлемым компонентом среды обитания.

Ястреб присутствовал в жизни куриц с тем же постоянством и стабильностью, что и конкретный корм (на который тоже выработался инстинкт), что смена дня и ночи (на которую тоже выработался инстинкт), что воздух, которым они дышат, что и вода, которую они пьют.

Все эти условия среды были постоянны и неизменны для вида на протяжение десятков и сотен тысяч поколений. Весь ход эволюции есть не что иное, как процесс адаптации вида к строго конкретным условиям. В этом плане этологи совершенно справедливо расценивают инстинкт как специфический орган животного, поскольку он выполняет ту же функцию, что и все прочие органы тела — осуществляет максимальное приспособление к среде. Как зубы, когти и крылья возникают вследствие отбора для успешного действования вида именно вэтой среде, ровно так возникает и всякий инстинкт.

Грубо говоря, инстинкт не падает с неба, не возникает внезапно и из ниоткуда, как полагает среднестатистический обыватель. Инстинкт есть результат невероятно длительного отбора в условиях строго конкретной среды. Таким образом, помимо очень длительного времени как необходимого фактора инстинктации, выступает и такой неотъемлемый для этого фактор, как постоянная, неизменная среда. Этот факт необходимо запомнить, поскольку даже многочисленные учёные его регулярно забывают (или же вообще о нём не думают, если и вообще знают), когда заходит речь о человеке. Дальше мы увидим, почему всё это так важно, если мы хотим понять психологию человека, а не животных.

Надо чётко понимать, что инстинкт является механизмом адаптации к данной конкретной среде. Формируясь там, где ничего не меняется в течение миллионов лет, инстинкт только там и может быть полезным. Но стоит нам только чуть-чуть изменить эту среду… Что случится с видом, вооружённым инстинктами, которые были выработаны для одной среды, если мы эту его среду изменим? Что случится, к примеру, с видом землероющих, если они вдруг окажутся в условиях скалистой местности, где рыть почву невозможно? Как эти землеройки будут себя вести в условиях опасности? Где и как они будут устраивать себе ночлег? Где выращивать потомство? Их инстинкты всецело сформированы под среду с мягкой почвой, все их безусловные реакции связаны именно с этим средовым фактором. И, конечно, если мы вдруг сделаем их почву слишком твёрдой, то все представители вида окажутся в весьма затруднительном положении… Проще говоря, теперь они не протянут и недели.

Или, к примеру, водится в некоторых пустынях мира юркая ящерица ушастая круглоголовка (Phrynocephalus mystaceus). В случае малейшей опасности она мигом,