Обманщица - Бобби Смит

Он попытался разобраться в своих чувствах. Она была некрасивой, это он знал прекрасно, однако когда он внес ее на руках в хижину и освободил ее волосы из этого старушечьего пучка, она выглядела почти прелестной. Черт побери, нужно помнить, что она девственница, что она посвятила себя Богу, что она почти монашка… И все же воспоминание о том, как он прижимал ее к себе, не желало уходить.

Несмотря на все хлопоты, связанные с ней, Люк не жалел, что защитил ее. В ней, несмотря на всю ее воинственность, было что-то трогательное. Она, похоже, еще не потеряла веру в людей. Что ж, он постарается, чтобы этого не произошло по его вине.

Люк лениво шел за Хуаной. Ему было почти смешно, что она старательно уводила его прочь от хижины и сестры Мэри. Он понимал, что она надеется заманить его в свою постель, и пошел лишь потому, что хотел достать лишнее одеяло. Когда он вышел от нее, даже не поцеловав, уже стемнело. Хуана осталась в полной ярости.

Подходя к своей хижине, Люк глубоко вздохнул. Он устал, и при мысли, что еще одна ночь пройдет на полу, заломило все кости. Вообще-то больше всего ему хотелось оказаться в собственной постели в «Троице», но эту роскошь он сможет себе позволить только после того, как узнает, кто такой Эль Дьябло.

Он открыл дверь и замер на пороге. Представшее перед ним видение заставило его окаменеть. Так и стоял он, незамеченный, наслаждаясь изумительным зрелищем.

Люк не мог поверить, что стоящий перед ним ангел и есть та самая женщина, в обществе которой он провел столько времени, считая ее практически уродиной. Она стояла к нему спиной. Платье она спустила до пояса, и хотя оставалась в рубашечке, красота ее тела и кожи цвета слоновой кости была открыта его жадному взору. Ее волосы все еще оставались заколотыми, но это лишь подчеркивало изысканный изгиб ее лебединой шеи. В мягком свете лампы кожа ее казалась золотистой. Сестра Мэри выглядела заправской обольстительницей.

У Люка перехватило дыхание, перед глазами все поплыло. Он был на грани того, чтобы ворваться в комнату и использовать представившуюся возможность. Он был готов подхватить ее на руки, уложить на кровать и…

И в эту минуту глаза его остановились на… Она лежала на постели… эта неодолимая преграда…

Ее Библия.

Люк не понимал, как получилось, что он чуть не забылся. Осторожно закрыв дверь, он зашагал прочь от хижины, усилием воли подавляя в себе желание. Он был сам себе противен. Всего один взгляд, и он готов был взять то, что она и не думала предлагать. Отойдя подальше, он остановился и постоял в темноте, глядя в ночь и ожидая, пока уйдет из тела мучительная боль.

Люк простоял так довольно долго, затем повернул назад. На этот раз он постарался как можно более шумно подойти к крыльцу, распахнул дверь и не мог решить потом, что почувствовал: облегчение или разочарование, когда, войдя, обнаружил ее лежащей под одеялом.

— Уже собрались спать, сестра?

— Завтра воскресенье. Мне надо будет встать пораньше.

— Вы все-таки собираетесь утром устроить моление?

— Я должна это сделать. Меня для этого призвал Господь. Если я не стану молиться за них, кто же это сделает?

Люк буркнул в ответ что-то невнятное. Его страстный порыв, уже притупившийся, теперь почти пропал.

— Вы достали второе одеяло? — заметила она.

— Хуана дала мне свое лишнее.

— Я рада, что вы больше не будете испытывать неудобств из-за меня.

— Вы представить себе не можете, какие неудобства я из-за вас испытываю, — проворчал он себе под нос, задувая лампу и устраиваясь на полу.

Когда он потянулся к лампе, Коди невольно посмотрела на него. Он был потрясающе красив. Она нервно глотнула, вспоминая ощущение его губ на своих губах и то, как колотилось сердце, когда он прижимал ее к себе.

«Он стрелок, — напомнила она себе. — Он убил шерифа и стрелял в банкира». Ее задачей было доставить его в тюрьму, а не влюбляться в него по уши… Но она и не собирается влюбляться! Коди тихонько вздохнула.

— Спокойной ночи, — мягко произнесла она.

Он только буркнул в ответ. Ночь предстояла долгая.

Глава 11

— И сказал Господь: «Придите ко мне и будьте, как дети малые».

Коди проповедовала. У ее ног сидели несколько женщин и трое ребятишек. Она высоко подняла Библию, чтобы все могли ее увидеть.

— В Библии содержатся все истины, какие есть на свете. Больше нигде не надо искать правду о том, как жить счастливо. В ней находятся десять заповедей, по которым должны жить все люди, — она перечислила их, делая особое ударение на «Не укради» и «Не убий».

— Господь любит нас, всех и каждого, но мы должны стремиться быть достойными этой любви. Любовь эту никогда не заработать, она просто щедро дается нам. Точно так же мы решаем покоряться Господней воле: не ради чего-то, а просто потому, что этого хотим, потому, что так поступать правильно.

Подняв глаза, она увидела, что неподалеку стоит Люк и смотрит на нее. Лицо его было непроницаемым. Не останавливаясь, она продолжала проповедь:

— Только живя по слову Господню, найдем мы счастье истинное и долговечное. Здесь находятся ответы на все ваши горести. — Она почтительно коснулась Библии. — Доверьтесь ей и никогда не обманетесь… Выходите же вперед, братья и сестры, и покайтесь в грехах своих. Господь простит тех, кто раскается и изменит свою жизнь, — призывала она. Голос ее утешал и успокаивал. Выражение лица было не обвиняющим, а любящим и полным понимания. — Бог все видит и все прощает тем, кто по-настоящему раскаивается. Выходите вперед и примите Божье любящее прощение в сердца ваши.

Коди склонила голову в ожидании. Один маленький мальчик подбежал и потянул за юбку. Она опустилась перед ним на колени и, взяв его ручки в свои, заговорила с ним тихим ласковым голосом.

Люк стоял поодаль, так что, когда она начала разговаривать с ребенком, едва мог расслышать их слова.

— Как тебя зовут? — спрашивала Коди.

— Карлос, — ответил малыш.

— Благослови тебя Бог, Карлос. — Она видела, что он стесняется говорить с ней, и постаралась его ободрить: — Что ты хотел мне рассказать? Что-то важное?

Он с серьезным видом кивнул:

— Я разозлился на Эстебана и украл его игрушечного солдатика.

— Тебе стало лучше, после того как ты его взял?

— На какое-то время, — честно сказал он.

— Почему ты сейчас рассказываешь мне об этом?

— Потому что вы сказали, что воровать нехорошо.

— Так и есть. Эта игрушка все еще у тебя?

— Да, сестра Мэри, — признался он, опуская глаза. Он ощутил первый укол совести.

— Тогда отнеси эту игрушку Эстебану и скажи, что просишь прощения. Скажи ему, что больше не станешь красть. Можешь так поступить?