Незнакомец из прошлого - Джейн Мэтьюс

Ринна улыбнулась разворчавшемуся конюху и заглянула в стойло.

– Привет, приятель, – тихо сказала она. – Что случилось?

Кинжал посмотрел на нее и фыркнул. В этот момент один из котят, с которыми утром играл Энди, выскочив из боковой двери, проскользнул в стойло.

– Быстрее, надо его вытащить! – закричал Чарли. – Иначе этот зверь растопчет беднягу.

Забыв об опасности, Ринна отперла дверь стойла и вошла внутрь, но, прежде чем она или Чарли успели что-либо предпринять, котенок остановился перед конем и мяукнул. Удивительно, но огромный конь тряхнул гривой и, наклонив голову, тихо заржал.

– Вот тебе и на! – воскликнул Чарли. – Только посмотрите!

Ринна засмеялась, наблюдая, как Кинжал позволил котенку тереться о свои ноги. Котенок вновь мяукнул и клубочком свернулся на соломе.

– Он все-таки нашел себе напарника.

– Точно, – согласился конюх, наблюдая за происходящим. – Глядишь, поможет.

Ринне вдруг почему-то захотелось завоевать расположение этого животного. Она опустила руку в карман и достала маленький пакетик с изюмом, который припасла для Дженни и Энди.

– Смотри, приятель, – позвала она.

Конь повернулся к ней и начал бить копытом по полу стойла. Ринна не сходила с места, протягивая ему на ладони изюм. Кинжал долго смотрел на нее, продолжая колебаться. Наконец сделал шаг вперед.

– Давай, – сказала она, – не бойся. Я просто поглажу тебя.

– Осторожнее, мисс. Он все еще злится. – Чарли явно нервничал. В конюшне он был за все в ответе, и, если что-нибудь произойдет с Ринной, ему не поздоровится.

– Давай, – снова позвала Ринна, подходя ближе и протягивая коню изюм.

Конь медленно двинулся ей навстречу. Остановившись перед ней, он понюхал изюм на ее ладони. Она почувствовала его мягкие губы, щекотавшие руку. Обрадовавшись, что он все-таки доверился ей и подошел, она похлопала его по шее и, вытянув руку, почесала за ушами.

– Вот так, – Чарли был явно раздосадован, – все мужчины, стоит им сказать ласковое слово и угостить сладостями, тут же тают. Я не мог подступиться к этому жеребцу, он все время норовил укусить меня.

– У нас у всех есть свои недостатки, Чарли.

Ринна резко обернулась. У входа в стойло стоял Трэвис. Интересно, он долго наблюдает за ними? По выражению его лица не понять – злится он или нет. Сзади Кинжал ткнулся в нее мордой, требуя новой порции изюма. Не обращая внимания на ироничное замечание Трэвиса, она повернулась и дала коню еще несколько изюмин. Затем опустилась на колени и стала водить рукой по ногам лошади в поисках раны.

– Нет, с ногами у него все в порядке, – спокойно сказал Трэвис; очевидно, его нисколько не разозлило ее присутствие в стойле одного из самых ценных его рысаков. – Я сначала тоже так думал, но мы осмотрели каждый сантиметр его тела и, ни черта не обнаружили. Я начинаю думать, что Дэвид прав. Вероятно, мне следует продать его.

Ринна еще некоторое время смотрела на Кинжала. Затем повернулась и вышла из стойла. Трэвис запер за ними дверь.

– Постарайся, чтобы он уснул, Чарли.

– Так точно, босс. – Конюх чуть ли не поклонился, обрадовавшись, что не получил нагоняй от Трэвиса за то, что разрешил Ринне войти в стойло.

– Когда он выиграл свою первую скачку, – спросила Ринна, – дорожка была размыта дождем?

Они направлялись к дому; услышав вопрос, Трэвис поднял на нее глаза:

– Да. Дождь тогда шел два дня подряд. На дорожке была сплошная грязь.

– А ты не пробовал сделать мягкие прокладки для копыт?

– Нет. – В задумчивости он на секунду остановился, засунув руки в карманы. – Ты думаешь, у него слишком нежные ноги?

Ринна тоже остановилась. Впервые с тех нор, как они покинули больницу, где лежал ее отец, она не испытывала напряжения в присутствии Трэвиса.

– Отец рассказывал мне об одном из победителей скачек «Трипл Краун», у которого подковы имели мягкие прокладки из фетра. Если Кинжал иногда хромает без всякой причины, почему бы не попробовать смягчить силу воздействия на его копыта? Может, это поможет.

– Не знаю. Боюсь рисковать. – Наморщив лоб, Трэвис продолжал размышлять. Затем пожал плечами. – А что, черт побери, может, ты и права. Я уже испробовал все, не пробовал только перекрасить его в другой цвет.

Ринна улыбнулась:

– Трудно поверить, что ты подвержен суевериям.

– Стараюсь бороться с ними, – сказал он, усмехнувшись. На этот раз его улыбка была искренней. – Но я скрещиваю пальцы в надежде на удачу. А перед скачкой всегда делаю одно и то же. – Он помолчал. – Возможно, потому у меня ничего и не выходит с Кинжалом. Наверное, мне надо изменить тактику.

– А что ты делаешь перед скачкой? – Ринна испытывала неподдельное любопытство.

– Брожу из угла в угол, курю сигару, ем устриц.

Она засмеялась, испытывая странное чувство безмятежности. Они стояли под старой ивой, легкий ветерок трепал ее волосы. Ринна спиной прислонилась к бугристому стволу дерева.

– Мой отец тоже верит в талисманы. Говорит, что не помешает, если удача будет на твоей стороне. Однажды перед скачкой я надела старую рубашку, и так случилось, что лошадь, на которую мы мало надеялись, выиграла гонку. С тех пор я была в той рубашке, когда бежала эта лошадь. – Ринна взглянула на Трэвиса и заметила на его губах улыбку. Он тоже прислонился к дереву, его рука рядом с ее лицом. – Даже когда эта рубашка стала мне мала, я все равно надевала ее.

– Отец ведь был тебе близким человеком?

– Да, очень, особенно после смерти матери.

– Я понял, что вы вместе работали.

– Если хочешь, можешь это так назвать. Я не получила диплома тренера, но я помогала ему на тренировках. Ребенком я всегда хотела иметь собственного рысака. Совсем как Энди. Все время приставала к отцу.

– Но так ничего и не добилась?

– Нет. Мы не могли себе позволить настоящую чистокровную лошадь, а, повзрослев, я привыкла ездить на лошадях, которых тренировал отец. Мне казалось, что они мои собственные. В какой-то степени они все были моими.

– Почему же ты стала учительницей?

– Я люблю детей. – Она снова улыбнулась. – Смешно, но, оставив в покое мысль о собственной лошади, я вбила себе в голову, что буду только жокеем. Я даже участвовала в одной скачке. После этого поступила в колледж.

– Ты проиграла скачку?

– С позором. Это было во Флориде, в Дауне. Я пришла семнадцатой, хотя перед этим мне казалось, что завоюю весь мир. Мы задержались у стартовых ворот, я ужасно нервничала и забыла пришпорить. Кажется, лошадь тоже так и не смогла оправиться от шока. По крайней мере, она больше не побеждала. Шелли Роббинс – помнишь ее? – не оставляла меня в покое после этого. Постоянно насмехалась надо мной. – Ринна замолчала, смущенно поглядывая на свои руки и стараясь подобрать подходящие слова, чтобы выразить Трэвису благодарность. Почему ей так трудно просто сказать спасибо? Наконец она решилась: – Трэвис, не знаю, как мне это сказать, но я просто хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделал в последние дни для меня и моего отца.