Гибридная война. Выжить и победить - Евгений Магда

Газовый кризис 2009 года сопровождался ведением масштабной информационно-психологической кампании и PR-сопровождением действий «Газпрома» со стороны авторитетных международных PR-агентств (Gavin Anderson, GPlus Europe, Ketchum). Это принесло свои плоды. В европейском массовом сознании надолго закрепились вкинутые российской пропагандой штампы: «Украина прервала транзит в Европу», «Украина — ненадежное транзитное звено», «"Северный" и "Южный" потоки — выход из решения транзитных проблем». Особо распространенным является пропагандистский тезис о «воровстве» газа Украиной. Даже еврокомиссар Гюнтер Эттингер использовал в августе 2014 года соответствующее выражение, моделируя ситуацию на зиму 2015 года[156].

Полагаю, что газовый конфликт 2009 года имел далеко идущие цели. Он должен был сыграть роль детонатора для провоцирования политического конфликта в Украине по линии Восток — Запад. Замысел состоял в том, что в случае полного прекращения поставок газа (для внутреннего потребления плюс транзит в ЕС), власть в Украине не сможет обеспечить подачу газа из расположенных на западе страны основных ПХГ на восток в основные промышленные центры, которые останутся без тепла. Такое развитие ситуации должно было спровоцировать, по замыслу российских стратегов, «социальный взрыв на востоке и юге Украины».

В 2009 году российским Фондом стратегической культуры был проработан так называемый «полужесткий» сценарий, который предусматривал экстренные переброски в Украину военных контингентов с «временным правительством», динамичное развертывание местных органов управления на оккупированных территориях с опорой на заблаговременно подготовленные «силы поддержки» — маргинальные группы, критически настроенные к власти в Киеве, создание «независимых» квазигосударственных образований» [157]. Не случайно 12 января 2009 года в российских СМИ появились публикации на тему «пересмотра границ» в СНГ и заявления российских политиков: «Депутат Госдумы РФ Константин Затулин не исключает, что Россия «в нужный момент подаст знак» юго-восточным регионам Украины для вхождения в состав России»[158]. В 2009 году этот сценарий не сработал, поскольку ГТС Украины была развернута в реверс и центральные, восточные и южные регионы Украины получили газ из западных газохранилищ. Но в 2014 году усовершенствованный сценарий гибридной войны был реализован, ведь Россия заранее готовилась

«В борьбе обретешь ты право свое!»

21 апреля 2010 года, меньше чем через два месяца после инаугурации президента Виктора Януковича, были подписаны Харьковские соглашения. Похоже, спешили обе стороны: Россия стремилась использовать позитивную динамику цен на газ, чтобы решить чувствительный для нее вопрос пребывания Черноморского флота РФ в украинских портах, новая украинская власть — получить скидку, критически важную для предприятий поддерживающих ее финансово-политических групп. Спешка не помешала президенту России Дмитрию Медведеву заявить, что «соответствующая скидка будет учитываться в качестве части арендной платы Российской Федерацией за пребывание нашего Военно-Морского Флота, нашей базы в Севастополе». При этом он подчеркнул, что это «не политическая связка, а техническая». Президент РФ отметил, что эти вопросы «прямо и недвусмысленно в договоре соединены» [159].

Для Украины принципиальным вопросом выглядел пересмотр формулы цены газа в условиях растущей стоимости нефти. Два этих углеводородных ресурса тесно связаны между собой. Астрономическая цена газа была весомым рычагом давления России на Украину, а Харьковские соглашения[160], по большому счету, имели негативные последствия — они создали психологический эффект передышки для металлургии и химической промышленности Украины, вследствие чего замедлили процесс реального энергосбережения в Украине.

Для команды Виктора Януковича борьба за снижение цены газа для Украины стала безнадежным мероприятием, поскольку в «Газпроме» не без оснований предполагали, что самый пророссийский из украинских президентов не будет делать резких политических движений. Словно издеваясь над официальным Киевом, российская энергетическая монополия за несколько последних лет изменила в пользу потребителей практически все экспортные контракты, за исключением украинского. Ни публично выказанная уверенность Виктора Януковича, что Украина платит за российский газ дороже всех в мире [161], ни сдержанный оптимизм премьер-министра Николая Азарова не могли повлиять на ситуацию. Кремль руками «Газпрома» крепко держал Украину на крючке.

Более того, российская сторона все активнее вспоминала о своем ключевом интересе в Украине — установлении контроля над газотранспортной системой нашей страны. 4 марта 2012 года посол России в Украине Михаил Зурабов заявил, что Россия считает, что сроки заключения нового газового соглашения с Украиной зависят от сроков оценки украинской газотранспортной системы. Об этом он сообщил в комментарии журналистам. «Если оценка украинской газотранспортной системы будет производиться до 1 августа, то совершенно очевидно, что мы в лучшем случае на какие-то соглашения можем выйти только во второй половине года», — подчеркнул посол[162]. При этом Зурабов отметил, что на данный момент речь идет о заключении межправительственного соглашения на период до 2020 года, оно призвано урегулировать три основных направления. «Во-первых, это цена на газ для Украины, во-вторых, это объемы потребляемого газа Украиной для своих собственных нужд, и, в-третьих, это ожидаемые объемы транспортировки газа в Европу», — сказал посол. Он выразил надежду, что после выборов Президента России состоится встреча глав двух государств и будут интенсифицированы как переговоры по данному вопросу, так и работа по оценке стоимости ГТС.

Тем временем конъюнктура цен на энергоресурсы работала против Украины. Цена на российский газ для Украины в первом квартале 2012 года выросла до $ 416 за 1000 мс $ 400 в четвертом квартале 2011 года[163] . Осознавая реальные угрозы для экономики страны (и интересов своих экономических союзников), руководство Украины попыталось начать активный политический диалог с «национальным лидером» РФ по формуле цены на газ, не дожидаясь инаугурации Владимира Путина. Однако успехами в этом вопросе Виктор Янукович похвастаться не смог: 27 июня 2012 российский «Газпром» заявил, что «не видит оснований для снижения цены на газ для Украины».

Для такого недружественного поведения России были все основания. Там на смену доктрине «либеральной империи» Чубайса — Христенко, доминировавшей в России с конца ХХ века, пришла энергетическая доктрина Путина — Сечина[164]. В пространственном измерении она ориентирована на глобальные перспективы в формате мирового рынка энергетики. Для нее характерно проектное мышление и ориентация на долгосрочное стратегическое партнерство при решении разноплановых проблем. В проекции будущего Россия рассматривалась как глобальный игрок на мировом энергетическом и политическом рынке. Система внешних связей предусматривала долгосрочные, технологические контакты с ОПЕК и другими ключевыми игроками на мировом рынке энергетики. Сама же доктрина имеет четкие внешнеполитическую и внутриполитическую составляющие. Во временном измерении доктрина Путина — Сечина[165] включает в себя спектр проектов, реализуемых в рамках развития России до 2020 года, и стратегию развития энергетики страны до 2100 года включительно. Политические составляющие доктрины Путина — Сечина создают у населения страны иллюзию воспроизведения могущества Советского Союза, и громких побед на внешнеполитическом фронте. Фактически она способствует консолидации населения вокруг властной верхушки, которая умело прикрывается государственными интересами. Это, в свою очередь, позволяет Владимиру Путину, Игорю Сечину и другим чиновникам и в дальнейшем эксплуатировать энергетические ресурсы России, главным образом в собственных целях.

Нынешняя энергетическая программа Путина в области энергетики была им провозглашена, в том числе, в статье «Россия и меняющийся мир», опубликованной 27 февраля 2012 года в еженедельнике «Московские новости» [166]. Это была одна из составляющих предвыборной программы будущего российского президента. Владимир Путин подчеркнул необходимость создания единого энергетического комплекса Европы, настаивал на отмене «Третьего энергопакета ЕС», акцентировал внимание на преимуществах «Северного» и «Южного» потоков, обратив внимание на возможность отказаться от атомной энергетики благодаря развитию газопроводов. Особое внимание уделено критике «Третьего энергопакета», положения которого запрещают поставщикам энергоресурсов контролировать транспортную инфраструктуру, что является совершенно невыгодным для «Газпрома» и — соответственно — для России.