Девушка с золотистыми волосами. Часть 1. - Макс Гришин

- Он как дитя! Как малое дитя! - говорила она Джону одним вечером, сидя на террасе с бокалом вина в руке. - Мы все рождаемся одинаковыми, как чистый лист. Потом каждый из нас получает воспитание и образование. Каждый из нас становится тем, кем он стал, проходя определенный путь личностного развития. Когда-то и Кай был другим. Скорее всего в своей прежней жизни, до всего этого, он был не таким, каким сейчас. Он родился в неблагополучной семье, у его родителей были проблемы с алкоголем. Он не просто ушел из дома в поисках счастья в другом городе, в поисках карьеры, ведь он пошел в лес, прочь от всех, желая остаться наедине лишь с самим собой! Это говорит о высокой степени его разочарования в людях! Он разлюбил их, и... и это понятно, это объяснимо! Его родители, его знакомые, соседи (она невольно вспомнила Анну и двух ее сыновей), были далеки от образцов поведения. Они все, весь тот мир, который окружал его, стал вызывать у него отвращение!

- Я не заметил в нем какую-то ненависть к людям, - отвечал ей Джон.

- Ее нет, теперь нет! Его прошлая жизнь, со всем ее негативом, стерта из памяти. Я говорила с Джеффом, врачом, кто его осматривал... он считает, что очень велика вероятность того, что он больше никогда и ничего не вспомнит о том, что с ним было!

- Не думаю, что для него это будет большой потерей...

- Наверное да! Скорее всего да! Я помню твои слова, который ты мне тогда сказал и, ты был прав - ведь то, что с ним произошло в этом лесу, то, что вызвало в нем эту травму - дало ему новую возможность в этой жизни, новый шанс! Это происшествие, инцидент, что там с ним произошло - оно вычеркнуло из его памяти всю грязь, который накапливалась в нем все эти годы. Теперь он будто родился заново, как ребенок, который нуждается в помощи, нашей помощи! Мы можем... мы должны помочь ему, заново воспитать его, образовать, сделать из него личность, развитую личность, а не какого-то дикаря, который всех и всего боится!.. И главное, мы должны отгородить его из той среды, от которой он тогда убежал!

- Я так говорил? - смеялся Джон, гладя на сестру, которая уже погрузилась в мир каких-то своих фантазий. Впрочем, он не хотел ничего разрушать, хоть и не смотрел на мир через те же очки, что и Линда. - Ты права! Наверное, права! - отвечал он ей. - Все в твоих руках! Думаю, он будет тебе благодарен!

- Послушай! - продолжала оживленно Линда. - Вчера я разговаривала с Уайтманом. Он мне рассказал, что очень доволен тем, как Кай работает. Он делает все быстро и хорошо, он всему учится буквально на лету! Ему нравится работать, видно, что он старается, что он хочет добиться чего-то!

- Да, Анна мне что-то подобное тоже о нем рассказывала.

- Поначалу я думала, что он не очень умен, но это не так! Он не глуп! Совершенно не глуп! Он говорит теперь гораздо лучше, чем месяц назад. Помнишь, по началу он не мог ни писать, да что писать, он не мог говорить толком! Он с трудом связывал слова, как будто этот язык был не его родной! Вчера, когда мы с ним встречались, он говорил уже почти свободно, как ты... как я!

- Ты говорила, что дала ему читать какие-то книжки?

- Да, я решила, что для него читать книги будет гораздо лучше, чем смотреть фильмы сомнительного содержания, или всякие реалити-шоу по телевизору. Я дала ему Достоевского, думала он не поймет, но он прочитал книгу за неделю и вчера вернул мне ее, сказав, что понял мотивы Раскольникова, хотя и не согласен с ними... Рассказал, что на месте Раскольникова, убил бы первым делом Мармеладова...

- Кого? - переспросил Джон, пытаясь выкопать в отдаленных местах своей памяти что-то о герое из книжки, которую он читал с десяток лет назад.

- Мармеладова, алкоголика из книги, но... это не так важно. Дело не в этом. Дело в том, что это показывает, что у него вырабатывается критическое мышление. Он понимает социальные вопросы, понимаешь?

- Так, ты с этим поосторожней, пожалуйста. Про Раскольникова-то, а то переклинит его еще, возьмет топор, да пойдет месить по улице.

- Не пойдет! - Линда улыбнулась, - он не такой, я вижу это, он не сможет причинить никому зла!

- Почему ты так думаешь? - удивился Джон. - Я встречал немало таких тихонь...

- На прошлой неделе у него произошел конфликт на спортивной площадке за школой. Какие-то дети дразнили его, и кто-то даже ударил. Он пришел ко мне тогда в слезах и все рассказал, он сказал, что не понял, за что они издевались над ним. Он говорил, что хотел пойти извиниться перед ними, но не понимал за что и спрашивал моего совета...

- Странный! Впрочем, надо осторожнее, всех можно довести до крайней точки. Кстати! - Джон как-то странно улыбнулся. - Мне кажется, ты уделяешь этому Каю столько внимания, что Кевин начинает ревновать тебя к нему.

- Ах, опять ты про Кевина! Что за глупость! - Линда рассмеялась. - Это все равно, что ревновать мать к ее ребенку. Да и Кевину какое дело до этого...

- Я всяких матерей встречал...

- Джон! - Линда с упреком посмотрела на брата. - Ну ты это серьезно? Он ребенок, он не образован, он слаб... Меня с детства окружали сильные мужчины, а Кая я как-то не могу воспринимать как мужчину...

- Физически он не плохо развит!

Линда не ответила. Джон засмеялся и покачал головой. - Парень еще не знает в какой омут он влез, в какое осиное гнездо. Хотя... шутки в сторону, думаю он должен быть сильно благодарен тебе. Без тебя ему пришлось бы тяжко. Ты ему действительно помогаешь. Может когда-нибудь, когда он разовьется, так сказать, он так же поможет и тебе! Ладно! У тебя хорошо, а дома лучше! - Джон, кряхтя, приподнялся из-за стола и надел фуражку. Поднялась и Линда. - Поеду, мне завтра надо пораньше ехать к вдове того работяги, которого убило на лесопилке... работа не из легких, скажу тебе! - Джон неспешно направился к выходу. Линда поцеловала его на пороге и закрыла дверь.

Чувствуя чрезмерную тяжесть в животе после плотного, как всегда, ужина у сестры, Джон залез в машину и вставил ключ в замок зажигания. Полицейский Форд медленно пополз по не высохшей еще от дождя дороге. Проезжая мимо школы Джон сбросил скорость и приоткрыл окно. Именно на этой спортивной площадке год назад они нашли парня, бьющегося в конвульсиях от наркотического опьянения; именно здесь, через несколько дней, он застал группу подростов, которые, как ему тогда показалось, знали больше, чем говорили. При желании, он очень быстро смог бы вытянуть из них всю эту информацию. Это школота бывает крутой только в интернете и с такими же отморозками во дворе. А когда они чувствуют реальную угрозу, они становятся сговорчивыми, как гулящая женщина. Но Фрэнк... Фрэнк перебросил его тогда на другое дело и этим занялся Кевин. Он знал Фрэнка хорошо, вернее ему казалось, что он знал Фрэнка хорошо, ведь он проработал с ним все свое время в полиции! Это был некогда человек бесстрашный, человек, преданный закону. Но Фрэнк был уже не тот! Он старел и готовился к пенсии. Понятно, что он не хотел лишней шумихи, не хотел скандалов, не хотел последние месяцы своей безупречной карьеры влезать в то, что было неприятно и даже могло представлять угрозу. И старика можно было понять! За последний год он изменился. В этот год он начал воспринимать свою работу лишь как работу, на которую надо было ходить, получать деньги, что-то делать там и здесь, но ничем не рисковать, не влезать ни в какое дерьмо, в которое он должен был влезать по самую шею. - Что ж, такова жизнь, - Джон зажег сигарету на перекрестке, - такова эта чертова жизнь! Тогда Фрэнк отдал это дело Кевину и... Джон знал почему. Кевин, конечно, не был трусом, его не пугало все это дерьмо, но Кевин не любил пачкаться по пустякам. "Какие-то детишки баловалось наркотой, да и хер с ними, - так он должен был тогда думать. - Все курят, бухают, нюхают. Я тоже бухал и курил, а может быть и нюхал и что, меня тоже арестовать?" Фрэнк знал, что поставь туда Кевина, в школе установится порядок, все затихнет, спустится на тормозах... И Джон проглотил это. Старина имел право на покой.