Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан. - Валерий Субботин

Население Португалии в основном было лично свободным. На севере личная зависимость крестьян исчезла в XIV–XV вв., а на юге, в том числе в Алентежу, ее не было со времен реконкисты. Южные территории — Алентежу и Алгарви, — по мере того как их отвоевывали у арабов, заселялись свободными переселенцами. В чем-то они напоминали русских казаков, заинтересованных в защите пограничных областей от вражеских набегов. Но наряду с личной свободой крестьян Португалия, как и вся Западная Европа того времени, знала различные виды сословных ограничений, рабство тех, кто был куплен на восточных рынках, привезен как невольник из Африки. В заморских экспедициях ведущую роль предстояло сыграть дворянству и королевскому двору. В свое время реконкиста позволила привилегированным группам сплотить вокруг себя Португалию, а заодно распространить свою власть на отвоеванные территории. Теперь заморская экспансия выступала как продолжение реконкисты, обеспечивая дворянам и двору наибольшие выгоды.

В 1415 г. португальцы открыли военные действия против Марокко, захватив Сеуту. В дальнейшем, в правление Афонсу V (1438–1481), они укрепили там свои позиции, овладев Эль-Ксар-эс-Сегиром, между Сеутой и Танжером. Чтобы ознаменовать это событие, Афонсу принял новый титул: король Португалии и Алгарви по эту и по ту сторону моря в Африке. Преемники Афонсу решили, что титул слишком короток, а потому Жуан II, сын Афонсу, добавил к нему «сеньор Гвинеи». О том, как удалось удлинить титул Мануэлу I (1495–1521), португальцы узнали после первого путешествия Васко да Гамы.

Помимо Марокко заморская экспансия была нацелена на острова Атлантического океана и Западную Африку. Атлантические острова португальцы посещали еще до того, как овладели рядом пунктов в Африке. Об их открытиях, между прочим, говорят современные географические карты. Азорские острова в переводе с португальского — Ястребиные, а острова Мадейра — Лесистые. Португальские моряки из семьи Корте Реал, обосновавшейся на Азорах, подходили к Ньюфаундленду и Лабрадору. Произошло это в 1472 г., т. е. до плавания в этих водах Дж. Кабота, итальянца на английской службе. Полагают, что Лабрадор получил свое название от спутника Кабота, жителя Азор Жуана Форнандиша, который был простым земледельцем (лаврадор). «Канада» происходит, по одним предположениям, от индейского слова «деревня», а по другим — от португальского «тропа», «ущелье». Именно так выглядит водный путь по верхнему течению реки Св. Лаврентия.

В конечном счете Северная Атлантика была оценена португальскими моряками как менее перспективный регион, чем Магриб и Западная Африка. Конечно, Магриб так же был малогостеприимен, как далекие северные территории Америки. Но Северная Африка была лучше разведана, находилась ближе к Португалии. Богатые рыбой воды были не только у Ньюфаундленда, но и у атлантического побережья Марокко. Из Северной и Западной Африки в Европу поступало золото, а погоня за ним была первейшим стимулом колонизации и географических открытий.

Войны против мавров шли одновременно с продвижением на юг вдоль западноафриканского побережья. Никто не знал, как далеко тянется побережье, есть ли на юге проход в Индийский океан. Условно такой проход обозначали на картах, так как его упоминал в V в. до н. э. Геродот.[63] Исследование западноафриканского побережья открывало, таким образом, перспективу морских связей со странами Востока. Оттуда в Европу шли пряности, драгоценные камни, золото, шелк. Восточная торговля через Византию и Левант находилась преимущественно в руках генуэзцев и венецианцев, но с XIV в. она утрачивала былое значение из-за турецких завоеваний. Открытие нового морского пути могло расширить восточную торговлю, и, конечно, обогатить посредников, использующих этот путь.

Экспансия Португалии в Африке была связана с именем принца Генриха Мореплавателя (1394–1460), дяди Афонсу V. Принц Генрих снарядил ряд экспедиций к западноафриканским берегам. Туда из-за риска дальних плаваний не собирались ходить по доброй воле ни рыбаки, ни охотники за морским зверем. В 1434 г. был пройден мыс Бохадор, пугавший многих своими мелями. В следующем десятилетии в Лиссабон впервые прибыла партия черных рабов. Объектом экспансии стал бассейн р. Сенегал, где португальцы появились в 1445 г., а через 15 лет П. да Синтра доплыл до гористого п-ова Сьерра-Леоне.

О целях Генриха Мореплавателя писал его современник хронист Г.Э. де Азурара, по словам которого, принцу, согласно его гороскопу, предстояло найти «сокрытые предметы»; кроме того, сам он как добрый христианин желал отвоевать гроб господень, а также желал знать, какие страны лежат за мысом Бохадар и не оттуда ли Марокко получает золото.[64] Упоминание о золоте избавляло хрониста от упрека в недомолвках относительно материальных целей колонизации. Отчеты капитанов, состоявших на службе у Генриха, показывают, что как раз материальные цели были для принца превыше всего. В этих отчетах было намного меньше сведений о дальних морях и о путях к гробу господню, чем о захвате рабов и о торговле португальскими товарами. Что касается марокканского золота, то оно интересовало Генриха Мореплавателя еще в молодости. Он участвовал в завоевании Сеуты, и вряд ли его обделили, когда на улицах города, усеянных трупами, победители сваливали в кучи награбленное добро, и каждый получал свою долю драгоценностей. Принц, конечно, знал, что его капитаны добывали таким же путем богатства, от которых, по его распоряжению, казна получала одну четверть.

Вначале капитаны Генриха Мореплавателя, по-видимому, больше грабили, чем торговали, потом — больше торговали, чем грабили. Но принц не разбогател на этих экспедициях. Западноафриканская экспансия дала Португалии сравнительно небольшие результаты, в частности по той причине, что золота на побережье было не так много. К тому же большая часть золота с невольничьими караванами направлялась из внутренних районов Африки не к атлантическому побережью, а в Сахару и далее — в Магриб и Египет. Таким образом, снабжались арабские рынки, где европейцы — каталонцы, генуэзцы, венецианцы — не играли главной роли. Для португальцев, если они желали обогатиться, по-прежнему оставался один путь: продвижение вдоль западноафриканских берегов, поиск выхода в Индийский океан.

Когда принц Генрих умер, западноафриканская экспансия замедлилась. Принц наделал много долгов, тратясь на экспедиции. Впредь, судя по всему, лиссабонский двор был намерен вкладывать средства лишь в те экспедиции, которые сулили реальные доходы. К тому же Афонсу V начал войну с Кастилией, претендуя на ее трон. На суше и на море он понес чувствительный урон, но внутреннее положение Кастилии не было устойчивым, и война закончилась мирным соглашением в Алькасовасе (1479), которое не дало кастильцам особых выгод. За ними были признаны Канарские острова, где они и без того давно утвердились. В обмен португальцы получали права на территории, которые лежали за Канарами к западу, востоку и югу. Португальская сфера влияния простиралась на юг от широты Иерро, крайнего, наиболее удаленного от Африки острова Канарской группы. Таким образом, при широкой трактовке соглашения в Алькасовасе будущие вест-индские приобретения Испании оказывались незаконны, а Португалия могла продолжать захваты в Западной Африке и на путях в Индию. Афонсу был исполнен решимости отбить охоту соперничать с ним у всех, кто плавал у западноафриканских берегов. В 1480 г. он распорядился заживо топить моряков с иностранных кораблей, захваченных в португальских водах.

При преемниках Афонсу экспедиции на юг вновь обрели горячих сторонников. Д. Кан первым достиг устья Конго (1484) и поставил там падран — гербовый столб. В следующем году он пошел еще дальше, не боясь, что Полярная звезда давно пропала за горизонтом и что в небе блистали неведомые созвездия. Мореплаватель дошел до мыса Кросс (его очередной падран нашли там через 400 лет). Таким образом, он проник в края, где жили готтентоты. В том же 1485 г. было решено создать на экваторе, на о. Сан-Томе, переселенческую колонию, как на Мадейре. Вначале туда отправили преступников, приговоренных к смерти, затем — когда стали изгонять евреев из Португалии — на остров прибыли еврейские дети, отобранные у их родителей.

Вторая экспедиция Кана установила, что побережье Нижней Гвинеи слабо заселено, а потому там трудно найти продовольствие для проходящих кораблей. К тому же продвижению вдоль побережья будут мешать встречные течения и пассаты, которые в южном полушарии дуют в северо-западном направлении. Опыт Кана учел Б. Диаш, ближайший предшественник Васко да Гамы, придворный, подружившийся с людьми науки, в том числе с немецким картографом М. Бехаймом. Экспедиция Диаша (1887–1888) имела две каравеллы и запасной корабль с припасами. К югу от экватора Диаш достиг, лавируя, тропика Козерога, а затем перегрузил на каравеллы припасы с запасного корабля. Этот корабль он оставил в одной из бухт (Ангра Пекена, как ее назвали в XVI в., ныне бухта Людериц), примерно в 500 милях от мыса Доброй Надежды. Диаш не стал вступать в длительную борьбу со встречным ветром, а предпочел от Ангра Пекены отправиться на юго-запад, в открытый океан. Его отнесло, по-видимому, более чем на 1000 миль в глубь Атлантики, и западный ветер подхватил каравеллы лишь на 40° ю.ш., южнее островов Тристан-да-Кунья.