Скандальная репутация - София Нэш

— Проклятие! Роули ведет нас на мель! — воскликнул Люк и поспешил к рулевому.

Мэдлин тихо заговорила с женихом, словно не замечая стоящую рядом Розамунду.

— Ты должен быть с ним добр, Питер. Отец всегда насмехался над ним, говорил, что он слабый и бесхребетный человек, вечно витающий в облаках. Я отлично помню, хотя была совсем маленькой, как Люк исчез вместе с вами. Отец стремился уничтожить в нем поэта, сделать суровым и грубым.

— А как к этому относилась ваша мать?

— Я не помню! — Мэдлин побледнела. — По-моему, она всегда была очень тихой и спокойной.

— Правда? — улыбнулся лорд Лэндри. — Совсем как ты, моя дорогая! — И он звонко чмокнул невесту в нос.

Та шутливо оттолкнула его и снова заулыбалась.

Розамунда отошла от счастливых влюбленных, чувствуя себя неуютно. Их беседа стала слишком личной. Да и вообще с самого начала прогулки она ощущала себя не в своей тарелке. Она не принадлежала к этому кругу. Строго говоря, она вообще ни к какому кругу не принадлежала и нигде не была нужна. И это было хуже всего. Юной девушкой она точно знала, какое место занимает в этом мире, но став взрослой, поняла, что благополучие и безопасность всего лишь иллюзии.

Розамунда прошлась по палубе и села на неизвестно откуда взявшийся здесь стул. Люк Сент-Обин стоял у штурвала, молчаливый и собранный. Рядом с ним находился мистер Браун. Роза задумчиво уставилась на пенные шапки небольших волн, сверкающие на солнце.

Она ошиблась на его счет. Под насмешливым высокомерием и язвительным цинизмом все же проглядывали черты его настоящего характера. Она попыталась представить его маленьким мальчиком, вечно погруженным в чтение, и помотала головой. Интересно, а чем он занимается за постоянно запертыми дверями своего кабинета? Неужели по-прежнему читает? Почему-то Розамунде было гораздо легче представить его светлость напивающимся до бесчувствия.

Словно услышав мысли гостьи, герцог проговорил:

— Мистер Браун, кажется, вы забыли бренди.

— Я никогда и ничего не забываю, капитан. Розамунда открыла глаза и слегка повернула голову.

Глядя прямо на нее, Люк отвернул крышку фляги и сделал несколько больших глотков. Казалось, он намеренно хотел убедить ее в том, что у него задатки пьяницы и еще тьма всяческих недостатков. Собственно говоря, он мог бы так не стараться. В зло, таящееся в душе человека, поверить очень легко. Розамунда отвернулась и попыталась сосредоточиться на окружающих ее пейзажах.

Ей никогда не приходилось бывать на подобных яхтах. Над головой трепетали огромные паруса, отбрасывая тень на палубу правого борта, где она сидела. Берег постепенно удалялся. Чем меньше становилась полоска земли, тем безмятежнее было на душе у Розамунды.

Безбрежные морские просторы заставили ее почувствовать собственную ничтожность. По непонятной причине это успокоило Розамунду. Нет никаких сомнений, что впереди ее ждет еще немало мрачных дней, но именно сейчас, глядя на чистую линию горизонта, она осознала, что сумеет найти свое место в жизни.

Розамунда решила попросить о помощи вдовствующую герцогиню. Та наверняка сможет найти для нее какую-нибудь работу. Хорошо бы стать компаньонкой пожилой леди или гувернанткой. Розамунда всегда хотела иметь своих детей, но Господь лишил ее этой радости. Хотя, возможно, к лучшему.

Она хотела поговорить с Атой после свадьбы, но теперь ей показалось, что лучше не ждать так долго. Пожалуй, она не поедет в Лондон. Ей и здесь, в Корнуолле, трудно выносить многозначительные взгляды окружающих. А мнение высшего общества, безусловно, будет еще более строгим и бескомпромиссным. Опозоренная, изгнанная семьей дочь графа в пуританской столице не может рассчитывать на снисхождение.

Но прежде чем она найдет службу, ее долг — помочь обрести счастье Сильвии.

— В Корнуолле, сэр Роули, говорят, что теми, кем не правит руль, должен править камень, — смущенно сказала Сильвия.

Мужчина оглянулся на девушку, и в его глазах было нечто большее, чем просто доброта.

— А я всю жизнь думал, что человеком управляет его желудок.

Сильвия робко засмеялась.

Дразнящие ароматы горячих корнуоллских пирожков, холодной спаржи и тарталеток с крыжовником приятно щекотали ноздри, когда Сильвия вручила сестре тарелку с яствами.

— Ты совсем ничего не ела, Роза, — озабоченно сказала Сильвия.

— А ты насмерть простудишься, если не набросишь шаль.

Чарити хихикнула.

— Вы всегда так трогательно заботитесь друг о друге?

Сэр Роули немедленно снял свой черный сюртук священнослужителя и набросил на плечи Сильвии. Та отчаянно покраснела и попыталась отказаться, но сэр Роули не позволил.

— Нет, я настаиваю. Вы не должны возражать — ведь это согреет вас. Поверьте, для меня это большое удовольствие. Кстати, такой цвет подходит к вашему платью. — Его глаза лучились дружелюбием, и Розамунда мысленно отметила, что этот человек все же чертовски красив. Он и ее сестра были бы отличной парой.

Сильвия несмело улыбнулась викарию, и Розамунда в душе порадовалась за сестру. Дай Бог, чтобы ей улыбнулось счастье.

Грейс Шеффи отставила тарелку и извлекла из кармана маленькую книжицу в кожаном переплете. Светлые кудри графини плясали на ветру под модной шляпкой из коричневой соломки и фазаньих перьев. Она была истинным воплощением английского изящества и женственности. Леди Грейс перевернула страницу, подняла глаза на Люка, а затем снова углубилась в чтение.

Грейс была единственной, с кем Розамунде так и не удалось подружиться. Впрочем, это было неудивительно. Графиня редко общалась с другими вдовами, постоянно находясь в компании престарелой герцогини, а иногда и лорда Сент-Обина. Но ничего другого и не следовало ожидать, поскольку она была давним другом семьи, если, конечно, то, что сказала Розамунде Джорджиана Уайт, было правдой. А не верить ей у Розамунды не было оснований.

Глядя, как графиня Шеффи смотрела на Люка, Розамунда не сомневалась, что между ними что-то есть. Но что? Когда этот мужчина входил в комнату, Грейс всегда улыбалась чуть шире, а ее глаза сияли ярче, чем обычно. А он неизменно был с ней изысканно-вежлив.

Розамунда начала есть, наблюдая, как работают матросы. Все выполнялось четко и слаженно. Казалось, эти люди не делают ни одного лишнего движения. Иногда она бросала быстрый взгляд на его светлость, выкрикивающего команды, но тут же отводила глаза.

Люк Сент-Обин не мог похвастаться классической красотой сэра Роули, но его мощное, излучающее грубую физическую силу тело заставляло Розамунду чувствовать себя хрупкой и нескладной, словно жеребенок-стригунок. Резкие черты его лица пробуждали в ней чувства, напоминавшие те, что она испытывала к брату герцога. Однако на этот раз все было намного хуже и опять могло привести только к катастрофе. С ее сердцем творилось нечто странное. Оно уже и так было разбито и страдало от чувства вины и тяжких бед, которые Розамунде пришлось пережить. Выдержит ли оно новые испытания?