Народная Библиотека Владимира Высоцкого - Михаил Зуев

1969 Анатолию Гарагуле

Ну вот и все! Закончен сон глубокий! Никто и ничего не разрешает! Я ухожу отдельный, одинокий По полю летному, с которого взлетают! Я посещу надводную обитель, Что кораблем зовут другие люди. Мой капитан, мой друг и мой спаситель! Давай с тобой хоть что-нибудь забудем! Забудем что-нибудь - мне нужно, можно! Все - женщину, с которою знакомы! Все помнить - это просто невозможно, Да это просто и не нужно, - что мы? # 044

1969 Ну почемуї

Ну почему, ну для чего - сюда? Чем объяснить такой поступок странный? Какие бы ни строились суда На них должны быть люди-капитаны. # 045

1969 В Азии, в Европе ли родился ознобї

В Азии, в Европе ли Родился озноб Только даже в опере Кашляют взахлеб. Не поймешь, откуда дрожь - страх ли это, грипп ли? Духовые дуют врозь, струнные - урчат, Дирижера кашель бьет, тенора охрипли, Баритоны запили, и басы молчат. Раньше было в опере Складно, по уму, И хоть хору хлопали А теперь кому?! Не берет и верхних нот и сопрано-меццо, У колоратурного не бельканто - бред! Цены резко снизились до рубля за место. Словом, все понизилось и сошло на нет. Сквозняками в опере Дует, валит с ног, Как во чистом во поле Ветер-ветерок. Партии проиграны, песенки отпеты, Партитура съежилась, и софит погас. Развалились арии, разошлись дуэты, Баритон - без бархата, без металла - бас. Что ни делай - все старо, Гулок зал и пуст. Тенорово серебро Вытекло из уст. Тенор в арьи Ленского заорал: "Полундра!" Буйное похмелье ли, просто ли заскок? Дирижера Вилькина мрачный бас-профундо Чуть едва не до смерти струнами засек. # 046

1969 Песня о нотах

Я изучил все ноты от и до, Но кто мне на вопрос ответит прямо? Ведь начинают гаммы с ноты "до" И ею же заканчивают гаммы. Пляшут ноты врозь и с толком, Ждут "до","ре","ми","фа","соль","ля" и "си", пока Разбросает их по полкам Чья-то дерзкая рука. Известно музыкальной детворе Я впасть в тенденциозность не рискую, Что занимает место нота "ре" На целый такт и на одну восьмую. Какую ты тональность ни возьми Неравенством от звуков так и пышет: Одна и та же нота - скажем, "ми", Одна внизу, другая - рангом выше. Пляшут ноты врозь и с толком, Ждут "до","ре","ми","фа","соль","ля" и "си", пока Разбросает их по полкам Чья-то дерзкая рука. За строфами всегда идет строфа Как прежние, проходит перед взглядом, А вот бывает, скажем, нота "фа" Звучит сильней, чем та же нота рядом. Вот затесался где-нибудь "бемоль" И в тот же миг, как влез он беспардонно, Внушавшая доверье нота "соль" Себе же изменяет на полтона. Пляшут ноты врозь и с толком, Ждут "до","ре","ми","фа","соль","ля" и "си", пока Разбросает их по полкам Чья-то дерзкая рука. Сел композитор, жажду утоля, И грубым знаком музыку прорезал, И нежная как бархат нота "ля" Свой голос повышает до "диеза". И наконец - Бетховена спроси Без ноты "си" нет ни игры, ни пенья, Возносится над всеми нота "си" И с высоты взирает положенья. Пляшут ноты врозь и с толком, Ждут "до","ре","ми","фа","соль","ля" и "си", пока Разбросает их по полкам Чья-то дерзкая рука. Напрасно затевать о нотах спор: Есть и у них тузы и секретарши, Считается, что в "си-бемоль минор" Звучат прекрасно траурные марши. А кроме этих подневольных нот, Еще бывают ноты-паразиты, Кто их сыграет, кто их пропоет?.. Но с нами - бог, а с ними - композитор! Пляшут ноты врозь и с толком, Ждут "до","ре","ми","фа","соль","ля" и "си", пока Разбросает их по полкам Чья-то дерзкая рука. # 047

1969 Пиратская

На судне бунт, над нами чайки реют! Вчера из-за дублона золотых Двух негодяев вздернули на рею, Но мало - нужно было четверых. Ловите ветер всеми парусами! К чему гадать, любой корабль - враг! Удача - миф, но эту веру сами, Мы создали, поднявши черный флаг! Катился ком по кораблю от бака, Забыто все - и честь, и кутежи, И, подвывая, может быть от страха, Они достали длинные ножи. Ловите ветер всеми парусами! К чему гадать, любой корабль - враг! Удача - миф, но эту веру сами, Мы создали, поднявши черный флаг! Вот двое в капитана пальцем тычут: Достать его - и им не страшен черт! Но капитан вчерашнюю добычу При всей команде выбросил за борт. Ловите ветер всеми парусами! К чему гадать, любой корабль - враг! Удача - миф, но эту веру сами, Мы создали, поднявши черный флаг! И вот волна, подобная надгробью, Все смыла, с горла сброшена рука... Бросайте ж за борт все, что пахнет кровью, Поверьте, что цена невысока! Ловите ветер всеми парусами! К чему гадать, любой корабль - враг! Удача - здесь, и эту веру сами, Мы создали, поднявши черный флаг! # 048

1969 В царстве троллейї

В царстве троллей - главный тролль И гражданин Был, конечно, сам король Только один. И бывал он, правда, лют Часто порол! Но был жуткий правдолюб Этот король. Десять раз за час серчал Бедный король. Каждый вечер назначал Новый пароль. Своих подданных забил До одного. Правда, правду он любил Больше всего. Может, правду кто кому Скажет тайком, Но королю жестокому Нет дураков! И созвал король - вот смех! Конкурс шутов: Кто сострит удачней всех Деньги и штоф. Что за цель? А в шутке - соль, Доля правды там. Правду узнавал король По мелочам. Но все больше корчился, Вскоре - готов! И плачевно кончился Конкурс шутов. # 049

1969 Странная сказка

В Тридевятом государстве (Трижды девять - двадцать семь) Все держалось на коварстве Без проблем и без систем. Нет того чтоб сам - воевать, Стал король втихаря попивать, Расплевался с королевой, Дочь оставил старой девой, А наследник пошел воровать. В Тридесятом королевстве (Трижды десять - тридцать, что ль?) В добром дружеском соседстве Жил еще один король. Тишь да гладь, да спокойствие там, Хоть король был отъявленный хам, Он прогнал министров с кресел, Оппозицию повесил И скучал от тоски по делам. В Триодиннадцатом царстве, (То бишь - в царстве Тридцать три) Царь держался на лекарстве: Воспалились пузыри. Был он - милитарист и вандал, Двух соседей зазря оскорблял Слал им каждую субботу Оскорбительную ноту, Шел на международный скандал. В Тридцать третьем царь сказился: Не хватает, мол, земли, На соседей покусился И взбесились короли: "Обуздать его, смять!" - только глядь Нечем в Двадцать седьмом воевать, А в Тридцатом - полководцы Все утоплены в колодце, И вассалы восстать норовят... # 050

1969 Не возьмут и невзгоды в крутой оборотї

Не возьмут и невзгоды в крутой оборот Мне плевать на поток новостей: Мои верные псы сторожат у ворот От воров и нежданных гостей. # 051

1969 {К 5-летию Театра на Таганке}

Даешь пять лет! Ну да! Короткий срок! Попробуйте, допрыгните до МХАТа! Он просидел все семьдесят - он смог, Но нам и пять - торжественная дата. Спасибо! Дали испытать ее, Хлебнули Горького, глаголют нам, что правы. Пусть Зине Славиной за "Мать" ее Вручают орден материнской славы. И пусть проходит каждый наш спектакль Под гром оваций ли, под тихий вздох ли, Но вы должны играть "Мать" вашу так, Чтоб все отцы от зависти подохли. Лет через сто, когда снесут театр И все кругом, не тронут только "Каму", Потомки вспомнят нас, вскричат "Vivat!" За нашего отца и нашу "маму". # 052

1970 Посещение Музы, или Песенка плагиатора

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, Во мне заряд нетворческого зла: Меня сегодня Муза посетила, Немного посидела и ушла! У ней имелись веские причины Я не имею права на нытье, Представьте: Муза... ночью... у мужчины! Бог весть что люди скажут про нее. И все же мне досадно, одиноко: Ведь эта Муза - люди подтвердят! Засиживалась сутками у Блока, У Пушкина жила не выходя. Я бросился к столу, весь нетерпенье, Но - господи помилуй и спаси Она ушла, - исчезло вдохновенье И - три рубля: должно быть, на такси. Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому, Но бог с ней, с Музой, - я ее простил. Она ушла к кому-нибудь другому: Я, видно, ее плохо угостил. Огромный торт, утыканный свечами, Засох от горя, да и я иссяк. С соседями я допил, сволочами, Для Музы предназначенный коньяк. ...Ушли года, как люди в черном списке, Все в прошлом, я зеваю от тоски. Она ушла безмолвно, по-английски, Но от нее остались две строки. Вот две строки - я гений, прочь сомненья, Даешь восторги, лавры и цветы: "Я помню это чудное мгновенье, Когда передо мной явилась ты"! # 001

1970 Нет меня - я покинул Расеюї

Нет меня - я покинул Расею, Мои девочки ходят в соплях! Я теперь свои семечки сею На чужих Елисейских полях. Кто-то вякнул в трамвае на Пресне: "Нет его - умотал наконец! Вот и пусть свои чуждые песни Пишет там про Версальский дворец". Слышу сзади - обмен новостями: "Да не тот! Тот уехал - спроси!.." "Ах не тот?!" - и толкают локтями, И сидят на коленях в такси. Тот, с которым сидел в Магадане, Мой дружок по гражданской войне Говорит, что пишу я ему: "Ваня! Скучно, Ваня, - давай, брат, ко мне!" Я уже попросился обратно Унижался, юлил, умолял... Ерунда! Не вернусь, вероятно, Потому что я не уезжал! Кто поверил - тому по подарку, Чтоб хороший конец, как в кино: Забирай Триумфальную арку, Налетай на заводы Рено! Я смеюсь, умираю от смеха: Как поверили этому бреду?! Не волнуйтесь - я не уехал, И не надейтесь - я не уеду! # 002

1970 Веселая покойницкая