Реанимация закона - Кирилл Казанцев

Что-то захрустело под колесами, и машина стала сползать боком, потом сильный толчок, и кузов страшно накренился. Проня что-то орал матерное и бестолково газовал, выворачивая руль то в одну сторону, то в другую. Антон понял, что удержать машину не удастся. И не ошибся. Какое-то время внедорожник еще съезжал боком, сгребая колесами мокрую траву, щебень и вырванные с корнем кусты, а потом натолкнулся на что-то и стал заваливаться.

Ремни сильно врезались в плечи, Антон уже ожидал удара головой в крышу, но машина не долго оставалась лежать вверх колесами, она завалилась на другой бок, и Антон повис на ремнях. Потом снова удар, и автомобиль сделал два оборота через крышу. Антон начал терять чувство ориентации, что-то посыпалось ему в лицо из открывшегося бардачка, а потом что-то рядом с треском лопнуло. За грохотом и шумом он не понял, что произошло, только ждал, когда остановится это дикое вращение, чтобы рывком отстегнуть ремень и вывалиться из кабины. Если дверь не заклинило…

Удивительно, машина вдруг встала на колеса, и по лобовому стеклу снова дружно заструилась дождевая вода, смывая грязь и траву. Двигатель, конечно, заглох, но опасность взрыва оставалась. В любом случае Антон рисковать не хотел. Он схватился за ручку и толкнул дверь плечом. Издав пронзительный тоскливый скрип, дверца открылась, и в салон сразу полетели брызги дождевой воды и шум бушующей в ночи природы.

– Помо… ги, Анто… ха, – простонал рядом незнакомый голос.

Антон повернул голову и увидел белое от боли лицо Прони. Чувства сострадания к уголовнику у него не было, а в данном случае речь вообще шла о сохранности посылки, которую они получили. Сохранности и доставке по назначению. Антон почувствовал даже какое-то злорадство оттого, что перед ним встает такой выбор.

– Ты что? – грубо спросил он. – Давай вылазь из машины быстро!

– Не могу, Антоха… рука… и бок…

– Твою мать! – Антон решительно сунул руку под сиденье и нащупал пакет.

Проня выпучил на него глаза, отпустил наконец свою левую руку, которую сжимал побелевшими пальцами, попытался схватить пакет, но промахнулся. Видя, что Антон собирается вылезти из машины, он прошипел что-то матерное и вытащил пистолет. Пришлось Антону выхватывать и его из руки напарника, причем у Прони хрустнули пальцы, и он громко застонал от боли.

– Не дури, – проворчал Антон. – Я доставлю все куда надо и за тобой помощь пришлю. А с пистолетом тебе не хрен тут сидеть. Вдруг менты или спасатели нагрянут? А ты с пушкой! Отмазывай тебя потом.

– Антоха, – с угрозой в голосе прохрипел Проня, но Антон не стал его слушать и выскочил под дождь.

Куртка почти сразу напиталась водой, и по спине побежали ручейки, джинсы прилипли к ногам, а в кроссовках захлюпало. Единственное спасение было в быстром движении. Пока ты двигаешься, пока ты разгорячен – ты не замерзнешь. Стоит остановиться, присесть, съежиться, и сразу охватит неуемный страшный озноб. И будет он до такой степени сильный, что ты не сможешь бежать. Идти, и то будет трудно.

Антон быстрым размашистым шагом двинулся через кусты в сторону видневшейся просеки или грунтовой дороги. Что это точно, понять пока невозможно, просто в этом месте чернота леса как бы расступилась на фоне менее черного дождливого неба. Дышалось тяжело, потому что воздух был такой влажности, что это мешало легким. Да еще капли, стекающие по лицу, то и дело попадали в рот, и их приходилось глотать или ежесекундно смахивать рукой.

По прямой до города было километров десять. Даже если Антон не совсем верно выбрал направление, то ошибался он не так уж и сильно. Даже в такую погоду небо над большим современным городом было заметно светлее. А пять километров вправо или пять влево – это уже не суть важно. Это как с моста плюнуть в реку – все равно попадешь в воду.

Все-таки это оказалась грунтовая дорога. Антон несколько раз по колено проваливался в глубокие лужи в колее, оскальзывался и чуть не падал в грязную жижу. Потом сообразил и побежал вдоль дороги по кромке леса. Здесь росла трава и не было раскисшей земли. Правда, ветки теперь хлестали по голове, но мокрее Антон от этого не становился.

Через час он выбежал к городской окраине в районе Слободки. На краю «бетонки», которая вела к городу, заметил темнеющую спину «уазика-буханки» и суетящуюся возле него фигуру человека. Водитель, матерясь, пытался поменять пробитое колесо. Баллонный ключ у него выскочил из мокрых рук и больно ударил по ноге. Что-то ему еще мешало работать, как-то он неуклюже двигался.

– Эй, мужик! – приветливо крикнул издалека Антон, чтобы не пугать человека и не возникать в темноте за его спиной. – Проблемы? Давай помогу, а ты меня в город подбросишь!

Водитель обернулся, и Антон увидел его перекошенное злобой лицо.

– Е… – характерным движением ухватился он за поясницу и со стоном выпрямился. – В спину вступило, еле хожу, а тут, – и пнул колесо ногой, болезненно при этом выругавшись.

– Иди в кабину, не студи спину, – уверенно подтолкнул его к машине Антон. – Я сейчас поменяю тебе колесо. Где оно?

Мужик ткнул пальцем в сторону задней двери кузова и помялся на месте. Пришлось Антону его снова уговаривать. Помогло то, что он уверенно и быстро ослабил ключом болты на колесе, распахнул заднюю дверку и рывком вытащил «запаску». Водитель почувствовал в нем умелого человека, а может, спина сильно болела, но он все же двинулся в сторону кабины, и вскоре послышался хлопок закрывающейся дверцы.

Затянув болты, Антон встал на колени, решив, что грязнее от этого не станет, ослабил гидравлический домкрат, и кузов машины осел. Еще раз проверив затяжку, он затолкал в кузов пробитое колесо, домкрат и влез туда сам.

– Ты че? – обернулся к нему водитель. – Иди в кабину.

– Не, я грязный как черт, все тебе там перепачкаю. Лучше уж здесь.

– Упал, что ли?

– Грузовик окатил, паскуда. Я ему махал, чтобы подвез, а он на полном ходу как дал, так я с ног до головы в грязи и оказался.

– Ладно, спасибо тебе, выручил, – с кряхтением проговорил водитель и завел мотор. – Тебе в какую сторону?

В салоне у водителя оказалась печка. Мощный вентилятор гнал теплый воздух, и вскоре окна перестали запотевать, а от Антона местами пошел пар. Он поглядывал в окно и подсовывал под теплый воздух ноги, надеясь, что дождь вот-вот перестанет.

– Я специально туда мощную поставил, – пояснял водитель, со стенаниями и вздохами крутя руль. – Остеохондроз, а тут подвеска жесткая, салон как дырявое ведро – отовсюду дует. А машина такая, что в хозяйстве незаменима. И привезти чего, и всю семью посадить можно. Да и проходимость у нее.

Антон поддакивал и подсказывал, куда ему нужно ехать. Совесть совестью, но у него у самого ситуация была не лучше, чем у этого мужика, которому в спину вступило. Попрощались они почти друзьями. Антон выскочил, хлопнул дверкой и посмотрел на небо, по которому неслись рваные черные тучи. Между тучами мелькали чистые, будто умытые дождем, звезды, а ледяной ветер пронизывал мокрую одежду насквозь. Хорошо хоть, дождь кончился.

На рынке, в сторожке, Антон скорчился возле тепловентилятора и ждал, когда приедет Слива. Он позвонил ему, как только добрался до места. Глаза закрывались, но спать было нельзя. Антон дремал вполглаза, а рука его под курткой лежала на рукоятке пистолета.

Наконец за окном послышался звук автомобильного мотора, потом по потолку прошел луч яркого света, громкие голоса приближались к сторожке. Открылась и снова закрылась дверь. Дремотное состояние улетучилось мгновенно, но Антон продолжал разыгрывать спящего человека. Сквозь чуть прикрытые веки он видел Сливу и еще двоих его парней.

Антон никогда не любил дешевых детективов и мелодрам, поэтому не стал дожидаться вопросов страшным голосом, тревожных интонаций и истерических выкриков. Он открыл глаза, потянулся. Потом вытащил из-под куртки сверток и бросил в руки одному из подручных Сливы.

– Здесь все. Проню я оставил в машине. Он там руку себе повредил и еще чего-то. Со склона сорвался, дурак, с машиной не справился.

– А почему ты один пришел? – подозрительно спросил Слива.

– А на хрен он мне сдался, чтобы я его на себе тащил, – проворчал Антон. – На такое я не нанимался. Сказано было доставить и обеспечить сохранность – я обеспечил, а таскать на себе твоих «быков» не собираюсь.

– А если он там подохнет? – спросил Слива, разглядывая сохранность упаковки.

– А ко мне какие претензии? Работа такая, – зловеще хмыкнул Антон, – я ведь и пристрелить его мог.

– Да-а, – задумчиво протянул Слива, видимо, удовлетворившись сохранностью упаковки. – Ты, я вижу, ради «бабла» и друга не пожалеешь.

– А они у меня есть? – Антон исподлобья взглянул на Сливу и процедил сквозь зубы: – Дружба – очень обременительное удовольствие и очень сомнительное. Все время ты что-то должен, чем-то обязан. Я сам по себе, Слива, так проще!