Пучина боли - Джайлс Блант

— Ничего, если мы приподнимем пластиковые чехлы вот над этими сиденьями? — Делорм уже почти убедилась, что это не яхта с фотографии. Штурвал здесь был белый, а на снимке — деревянный, некрашеный. Конечно, штурвал можно заменить, но на этой яхте нигде не было видно деревянных частей оснастки, а она сомневалась, чтобы кто-нибудь стал их менять.

Мортон приподнял чехлы над двумя ближайшими к корме сиденьями. Они могли двигаться вперед-назад, имели гладкую белую обивку, а рядом крепились небольшие столики. На фотографии же были сиденья вращающегося типа, установленные спинка к спинке, с натяжной красной обивкой. Вся задняя часть яхты была совершенно другой.

— Ящик вам тоже надо посмотреть? Ну, кабину?

— Нет, спасибо, мистер Мортон. Вы мне очень помогли.

— Это не трудно. Я имею в виду — теперь-то, когда мы уже здесь.

— Тогда давайте. Краткий осмотр не повредит.

Она разрешила ему провести экскурсию по яхте. Мортон гордо показывал различные детали и приспособления, надеясь, что она их оценит. Раза два он обмолвился: «Жена меня убьет, если узнает, сколько я за это выложил».

— Думаю, это для вас как второй дом, — заметила Делорм. — По крайней мере, летом.

— Так оно и есть. — Мортон подчеркнул эту мысль движением пальца, который был размером с сосиску. — Это вы верно сказали.

Делорм никогда особенно не привлекали яхты, но аккуратность здешнего интерьера произвела на нее впечатление. Множество маленьких посудных шкафчиков и сундучков, все миниатюрное, края скруглены.

— Наверное, ваши дети все это обожают, — предположила она.

— Сын все время проводил бы на яхте, если бы мог. А вот Бритни совсем к ней равнодушна. Ей тринадцать.

Делорм очень хотелось увидеть эту девочку, но сейчас она не могла придумать для этого повод.

— Мистер Мортон, а какие у вас отношения с теми, кто держит суда на пристани? Вы этих людей часто видите?

— Не очень. Знаете, там же в основном семьи. Все так заняты собственными детьми, что нет времени толком познакомиться друг с другом. Ну вот разве что о погоде поговорим, обо всяком таком.

— Места там довольно близко друг от друга. А у вас такая дорогая вещь. Вы когда-нибудь жаловались?

— На что, на пристань?

— Или на людей, которые ставят яхты рядом с вами.

Мортон задумался, провел рукой по голове.

— Ну, есть один урод-итальяшка, он вечно слишком громко запускает музыку. Он стоит в другом конце гавани, но, когда ты на воде, звук идет по-другому. Я был бы счастлив, если бы вы его арестовали, выслали или еще что-нибудь.

— Это маловероятно. А как насчет тех, кто стоит рядом с вами?

— Ферье? Они славные. Мы с ними не очень близки, но у нас отличные отношения. Мы с Андре иногда пьем пиво, обсуждаем какой-нибудь матч. Вот и все.

— У них есть дети?

— Две девочки: Алекс и Сэди. Сэди лет восемь. Алекс — ровесница Брит, ей тринадцать, хотя можно дать и тридцать, такие уж они сейчас.

Тринадцать лет. Делорм хотелось расспросить о девочках подробнее, но сейчас она не намерена была привлекать чрезмерное внимание к этому аспекту дела. Что, если это Мортон обхаживает детей соседа? Чтобы отвлечь его, она заговорила о Фрэнке Раули.

— Ну, с Фрэнком мы еще в школе учились. На Фрэнка у меня никаких жалоб нет. — Мортон вдруг щелкнул пальцами. — Вспомнил одну вещь. Вы ведь расследуете насилие?

— Верно.

— Мужик по имени Фред Белл. Я спас его задницу, когда какой-то чокнутый ублюдок на него накинулся.

— Фредерик Белл? — Делорм никогда не встречалась с доктором Беллом лично, но знала, что он психиатр.

— Точно. Он из Англии. Но это было не совсем на пристани. Это было у входа в ресторанчик, где подают морепродукты, совсем рядом.

— А из-за чего возникла драка?

— Не знаю. Тот тип орал что-то насчет того, как Белл лечил его сына. Кажется, сын покончил с собой. В общем, он просто слетел с катушек, размахивал руками, как сумасшедший, так что я встал между ними и предложил ему убраться. Не такое уж это было насилие, если подумать. Это было год назад, может, полтора.

— А его фамилию вы знаете?

— Не помню. То ли Уайтсайд, то ли что-то такое.

— И последний вопрос, мистер Мортон. Вы видели или слышали в районе пристани что-нибудь, что вас бы обеспокоило, возможно — заставило вас думать, что это не самое подходящее место для ваших детей?

— В каком смысле? С точки зрения безопасности?

— С какой-нибудь точки зрения.

Мортон покачал головой:

— На пристани все как соседи. Обычно помогают друг другу. Всегда выручат, если тебе нужен сахар, ну и всякое такое, понимаете? Хотя мы толком не знакомы, у нас там своего рода товарищество, такое взаимное доверие редко встретишь. Уютный уголок, там всем хорошо, особенно детям.

22

Кардинал разбирал счета в столовой. Келли смотрела в гостиной очередной повтор сериала «Скорая помощь». Она сидела перед телевизором совсем как Кэтрин — поставив на колени чашку с попкорном и постоянно отпуская замечания по поводу того, что она видит на экране. «Ну здрасте, — могла сказать Кэтрин. — Никакой врач в здравом уме не стал бы так поступать».

Кардинал выписал чеки по всем кредитным картам Кэтрин и нацарапал на каждом корешке: «Скончалась, просьба отменить платеж».

Он невольно задумался о людях, которых ему пока удалось выследить: один умер еще до того, как умерла Кэтрин, а другой — не более чем вероятный подозреваемый. Ему еще предстояло проверить алиби Кодвалладера, но он нутром чуял, что оно подтвердится. Кардинал чувствовал, что упускает нечто очевидное, что он идет каким-то совершенно не тем путем. Пока он сосредоточивался на мотиве и возможности: у кого были причины ударить по нему через жену? Кого недавно выпустили из тюрьмы?

Но можно было подойти и проще: кто знал его адрес? Кто знал, что Кэтрин — его жена? Кто находился в таком положении, которое позволяло с готовностью ухватиться за эту информацию? Не пьяница вроде Коннора Пласкетта (даже если бы он был еще жив) и, по всей видимости, не погруженный в себя неудачник вроде Кодвалладера.

Адреса и телефона Кардинала не было в справочнике, и полицейское управление, разумеется, не давало их кому попало. Еще со времен работы в отделе по борьбе с наркотиками в Торонто он взял за правило обращать внимание на то, не идут ли за ним, не следят ли. Если не проявлять бдительность, кто-нибудь может выследить, где ты живешь, и потом начать угрожать твоей семье. Если бы за ним следили, он бы знал.

Он пролистал оставшиеся счета. Из Общества Одюбона,[33] из клуба «Сьерра»,[34] от «Эмнисти Интернэшнл» (на имя Кэтрин) и прочие — из Детского госпиталя, из ЮНИСЕФ и от организации «Марш медяков»[35] (на имя Кардинала). Пришли также счета от Алгонкинской ГЭС, из департамента водоснабжения, из телефонной компании и из похоронного бюро Десмонда.

Большинство из них уже были вскрыты, а то и оплачены. Кардинал изучал их один за другим, помещая под настольную лампу на гибком стебле, стоящую рядом с телефоном. Для вящей надежности он надел очки для чтения. Ни на одном из этих счетов не было такой же погрешности печати, как на этих злобных открытках соболезнования.

Ну ладно. Может, это слишком просто. Почти все эти счета, кроме посланий от мелких благотворительных обществ, направили ему через компьютер. Ни одно человеческое существо даже не увидит этих счетов, пока они не придут обратно с приложенными к ним чеками. Он развернул счет от похоронного бюро:

Дорогой мистер Кардинал!

Мы, сотрудники Похоронного бюро Десмонда, хотим, чтобы Вы знали, как мы соболезнуем Вам в это скорбное время, когда Вы переживаете утрату.

Мы также хотим поблагодарить Вас за то, что Вы предпочли обратиться именно к нам. Мы надеемся, что наши услуги принесли Вам хоть какое-то чувство комфорта и безопасности в один из самых тяжелых переходных периодов, какие бывают в жизни.

Наш счет прилагается. Пожалуйста, осуществите платеж, как только сочтете это удобным. И знайте, что мы всегда готовы прийти Вам на помощь, если существует что-нибудь, что мы могли бы для Вас сделать в это нелегкое время.

С благодарностью и искренним сочувствием.

Внизу стояла подпись — «Дэвид Десмонд». Ни на одной из заглавных букв не было видно никаких погрешностей печати.

— Она просто полоумная, — заявила Келли телевизору. — Как она вообще выбилась в медсестры?

Во время рекламы она зашла к Кардиналу по пути на кухню.

— Не хочешь пойти посмотреть, пап?

— Приду, через минутку.

— Так классно наблюдать, как люди портят себе жизнь еще сильнее, чем ты портишь свою собственную. Хотя, наверное, ты это и так все время видишь на работе, каждый день.

— Так и есть. Вижу.

— Иду за диетической кока-колой. Тебе принести?